Апелляция - Гришем (Гришэм) Джон - Страница 23

Впервые с момента знакомства Карл увидел перед собой продавца автомобилей, но его это нисколько не беспокоило. Политика — дело грязное, где победителями не всегда становятся самые чистенькие ребята в городе. Приходилось быть немного подонком, чтобы выжить.

— Мое имя ни в коем случае не должно быть раскрыто, — твердо сказал он.

Барри уже знал, что еще один большой гонорар у него в кармане.

— Не беспокойтесь, — сказал он, фальшиво улыбаясь. — У нас везде работает система защиты доступа. Если один из наших агентов сходит с дистанции, ошибается, мы тут же назначаем другого ему на замену. «Трой-Хоган» никому еще не удавалось уличить в хоть сколько-нибудь сомнительных действиях. А если не могут поймать нас, то и вас, черт возьми, тоже.

— Никаких документов.

— Только для внесения первой части гонорара. Мы же в конце концов представляем собой функционирующую на законных основаниях фирму, которая дает консультации по правительственным отношениям. Мы установим с вами официальные отношения по поводу консультирования, маркетинговых услуг, связей с общественностью: за этими чудесными расплывчатыми словами можно спрятать все, что угодно. Но наша оффшорная договоренность должна оставаться в строжайшей тайне.

Карл еще долго думал, потом улыбнулся и сказал:

— Мне это нравится. Очень нравится.

В юридической фирме «Ф.Клайд Хардин и младшие юристы» младших юристов не было. Были только Клайд и Мириам, его немощная секретарша, которая имела гораздо большее значение, чем он, потому что работала там уже сорок лет, намного дольше Клайда. Она печатала сделки и завещания еще для его отца, который вернулся домой после Второй мировой без ноги и прославился тем, что снимал деревянный протез перед присяжными, чтобы отвлечь их. Старик уже умер, давно умер и передал старый офис, старую мебель и старую секретаршу единственному сыну Клайду, далеко не молодому человеку пятидесяти четырех лет.

Офис Хардина уже более шестидесяти лет занимал место на Мэйн-стрит Баумора. Он пережил войны, депрессии, кризисы, забастовки, бойкоты и ликвидацию сегрегации, но Клайд не был уверен в том, что им удастся пережить «Крейн кемикл». Город вокруг него просто исчезал. С прозвищем «округ Канцер» было сложно смириться. Из своей ложи он наблюдал за тем, как предприниматели, владельцы кафе, местные юристы и врачи опускали руки и покидали город.

Клайд никогда не мечтал быть юристом, но отец не оставил ему выбора. И хотя ему удавалось зарабатывать на жизнь на сделках, завещаниях и разводах и производить впечатление достаточно счастливого и яркого человека благодаря полосатым ситцевым костюмам, бабочкам с узором «турецкие огурцы» и соломенным шляпам, он тихо ненавидел юриспруденцию и юридическую практику в масштабе маленького городка. Он презирал ежедневное копошение с людьми, которые были слишком бедны, для того чтобы ему заплатить, ненавидел стычки с другими никчемными юристами, которые пытались сманить тех же самых клиентов, терпеть не мог ссор с судьями и клерками и всех остальных, кто смел перейти ему дорогу. В Бауморе осталось всего шесть юристов, и Клайд был самым молодым из них. Он мечтал, как выйдет на пенсию и уедет на озеро, или на пляж, или куда угодно, но эти мечты почему-то никак не сбывались.

Каждое утро в 8.30 Клайд выпивал кофе с сахаром и съедал яичницу из одного яйца в кафе «У Бейб», что располагалось через семь дверей справа от его офиса. Обедал же он запеченным на гриле сыром и холодным чаем в заведении «Бургеры Боба», расположенном в семи домах левее его офиса. В пять часов пополудни, как только Мириам убирала стол и прощалась, Клайд вытаскивал «офисную» бутылку и выпивал водки со льдом. Как правило, он делал это один, в уединенное вечернее время, которое так любил. Он обожал спокойствие этого маленького «счастливого часа». Часто единственными звуками, нарушавшими тишину, были шуршание потолочного вентилятора и стук кубиков льда в стакане.

Он сделал два глотка, и довольно больших, так что алкоголь уже начал разливаться теплом у него в голове, когда в дверь весьма агрессивно постучали. Он никого не ждал. Центр города приходил в запустение после пяти каждый день, но периодически там появлялись клиенты в поисках юриста. Клайд и так почти разорился, поэтому не мог игнорировать потенциальных заказчиков. Он поставил стакан на книжную полку и подошел к двери. У входа ждал хорошо одетый джентльмен. Он представился как Стерлинг Бич или что-то в этом роде. Клайд взглянул на визитку. Бинц. Стерлинг Бинц. Адвокат. Из Филадельфии, штат Пенсильвания.

Мистер Бинц оказался мужчиной лет сорока, низким, худощавым и напыщенным, с тем самодовольством, которое не могут не излучать янки, направляясь в пришедшие в упадок городки глубокого Юга.

«И как здесь люди живут?» — словно было написано у них на лицах.

Клайд тут же почувствовал к нему неприязнь, к тому же он хотел вернуться к водке, поэтому предложил Стерлингу выпить. Конечно, а почему нет?

Они устроились у стола Клайда и взялись за выпивку. После нескольких минут занудной болтовни Клайд спросил:

— Почему бы вам не перейти к делу?

— Разумеется. — Акцент Бинца был резок, отрывист и крайне неприятен. — Моя фирма специализируется на коллективных исках по крупным гражданским делам. Вот чем мы занимаемся.

— И вы вдруг заинтересовались нашим маленьким городком? Какой сюрприз!

— Да, мы заинтересовались. Согласно результатам наших исследований, здесь может быть более тысячи потенциальных дел, и мы хотели бы завербовать максимум истцов. Однако нам нужна помощь местных юристов.

— Вы немного опоздали, друг мой. Охотники за перспективными делами прочесывают это место уже лет пять.

— Да, я понимаю, что большинство исков в связи со смертельными случаями уже разобраны, но может быть много других. Мы хотели бы найти пострадавших с болезнями печени и почек, язвой желудка, кишечной палочкой, кожными заболеваниями и множеством других недугов, вызванных, конечно же, действиями «Крейн кемикл». Мы покажем их нашим докторам, и когда у нас наберется несколько дюжин таких людей, подадим против «Крейн» коллективный иск. Это наш конек. Мы постоянно этим занимаемся. Компенсация может быть огромной.

Клайд слушал, но притворялся, что ему неинтересно.

— Продолжайте, — сказал он.

— «Крейн» ударили по больному месту. Они не могут продолжать судиться, поэтому в итоге согласятся на выплату компенсаций. Если мы первыми подадим коллективный иск, то получим огромное преимущество.

— Мы?

— Да. Моя фирма хотела бы работать вместе с вашей.

— Моя фирма перед вами.

— Мы сделаем всю работу. Нам потребуется только ваше имя как местного юридического консультанта, а также ваша контактная информация и фактическое присутствие в Бауморе.

— Сколько я получу? — Клайд славился своей бесцеремонностью. Но он и не видел смысла в том, чтобы подбирать слова в беседе с этим мелким кляузником откуда-то с Севера.

— Пятьсот долларов за клиента плюс пять процентов гонорара, когда мы получим деньги. И опять же повторюсь: всю работу делаем мы.

Клайд помешал кубики льда в стакане и попытался подсчитать в уме, насколько ему это выгодно.

Стерлинг продолжат напирать:

— Соседнее здание свободно?

— О да, в Бауморе много свободных зданий.

— Кому оно принадлежит?

— Мне. Часть здания. Мой отец купил его тысячу лет назад. И еще у меня есть одно напротив. Оно тоже пустует.

— Соседний офис отлично подойдет для клинического исследования больных. Мы все организуем, создадим обстановку медицинского центра, привезем наших врачей, а затем проведем массированную рекламу для всех, кто думает, что может быть болен. Люди потекут сюда рекой. Мы всех зарегистрируем, запишем данные и подадим коллективный иск в федеральный суд.

Все это попахивало мошенничеством, но Клайд достаточно слышал о коллективных гражданских исках, чтобы понять: Стерлинг говорит дело. Пятьсот клиентов по пятьсот долларов за голову, а потом пять процентов, когда они выиграют в лотерею. Он потянулся к бутылке и наполнил оба стакана, заметив при этом: