Дьявольский план - Алешина Светлана - Страница 23

• Предыдущая
• 23/27
• Следующая

Я думала задержаться в этом благословенном уголке еще на пару часиков — вдруг что-нибудь удастся разузнать о Петрове… Мне казалось, что я близка к разгадке. Мы с Францевичем немного посидели в номере, поговорили о том о сем, потом я, сославшись на то, что мне надо в туалет, и выслушав, где он находится, вышла из номера, прихватив с собой сумку. Именно тогда, шляясь с «Никоном» по коридору, я подсторожила еще несколько пикантных моментов и засняла Чижикова в объятьях голой девицы, Саблина — лежащим на голой девице и так далее. Не знаю почему, но окосевшие господа не утруждали себя закрыванием дверей своих номеров. Возвращаясь с «задания», я едва не столкнулась с Супруном. Теодорих, как сам он величественно именовал себя, скромно намекая на свое родство с готским королем, с кем-то очень бодро, если учесть количество выпитого, разговаривал по мобильнику. Я затаилась и прислушалась.

— Не путай кислое с пресным, — самозабвенно орал он в трубку, — все получилось так, как ты хотела, но я и пальцем для этого не пошевелил. Твои обвинения безосновательны… Да пошла ты!

Он нажал на кнопку «отбой», и я уже намеревалась нарисоваться перед его «ясными» очами, но его сотовый вновь забил тревогу. С впечатляюще-тяжелым вздохом он откликнулся на истерический призыв телефона:

— Оля, ну какого черта?! Не знаю я ничего. Ну и что, что меня назначили на его место? Он сам по горло в этом сидел… Нет, конечно, но и Саша твой греб деньги как мог…

Дальше пошли любовные разборки. Я поняла, что женщина, с которой разговаривал Супрун, не кто иная, как вдова Петрова. Похоже, что она плакала, потому что наш герой-любовник начал ее успокаивать, обещать, что завтра приедет и они «обо всем потолкуют». Наконец сеанс телефонной психотерапии истек, и, подождав еще несколько минут, в течение которых Супрун отдувался, закатывал глаза к потолку, а потом что-то тихо и как-то придурковато напевал, я могла спокойно возвратиться в номер.

Дверь была приоткрыта. Я уже собиралась войти, но остановилась, услышав, что Оленич тоже с кем-то разговаривает по телефону.

— Да, Юрий Назарович, переадресовку я сделал… Сегодня… Чижиков оформил бумаги, таможню прошли нормально… Как обычно в Брерте… Три тысячи тонн, но вы же знаете… Документы на отправку следующей партии должен будет подписывать Супрун… Да, с Федором Дмитриевичем рассчитаемся, как всегда, после того как деньги поступят на счет «ЮHK-Ойл»… Да не забуду я…

Видимо, Корниенко что-то сказал Оленичу по поводу его состояния, потому что тот начал возражать:

— Да какой я пьяный? Только рюмку коньяка выпил! Супрун вон — не успел приехать, накачался — уже песни распевает… Да, Саблин тоже здесь… Передам… Да не забуду, не переживай… До завтра.

Я постучала, услышала «войдите» и открыла дверь. Францевич лежал на кровати.

— Иди сюда, — томно посмотрел он на меня своими затуманенными глазами и положил мобильник на тумбочку, — не бойся.

— Я и не боюсь, с чего ты взял, — я присела на стул около постели.

— Поцелуй меня, — сказал он сдавленно.

«Неужто волнуется? Как в первую брачную ночь?» — хихикнуло у меня внутри.

Тем не менее я наклонилась и исполнил! его просьбу, чувствуя, что мое сердце разрывается между ним и Алексеем. От этого мне стало как-то тоскливо.

— Неплохо повеселились, — невесело произнес он, после того как я прервала поцелуй.

— Прости, но я не буду с тобой спать, решила я расставить точки над "i". — Я тебе очень благодарна…

— За что? — недоумевающе посмотрел на меня Михаил.

— Ну, что привез меня сюда, — я провела рукой по его волосам.

Он поймал мою руку и поднес к губам.

— Я не нравлюсь тебе? — с горечью спросил он, когда я высвободила руку.

— Ну почему? — проникновенно посмотрела я на Францевича. — Просто…

— Просто что? — нетерпеливо спросил он.

Я и сама не знала, что хотела сказать, — мысли спутались, и потом мне хотелось спать (обычное следствие потребления алкоголя).

— Нам нужно лучше узнать друг друга, — нашлась, наконец, я.

— Чушь! — раздраженно выпалил Францевич. — Пойдем лучше еще выпьем.

Он поднялся с кровати и стал застегивать рубашку. В его жестах читались досада и разочарование. Я чувствовала себя прямо-таки преступницей.

— Пить я больше не хочу, — устало произнесла я.

— Значит, рядом посидишь.., или оставить тебя в номере?

— Нет, пойдем.

К нашему общему удивлению, пьяная компания предпочла утехам плоти чревоугодие. За столом сидели все те же веселые мужи, девиц не было. Францевич прямо разозлился.

— Не посидишь один, — недовольно пробурчал он.

Я видела неодобрительные взгляды, которые бросали участники вечеринки на моего спутника, мол, зачем эту папарацци приволок сюда? Францевич игнорировал их с олимпийским спокойствием. В нем вообще каким-то диковинным образом безучастность сочеталась со страстностью. Интересный тип, что ни говори. Он налил себе теперь уже водки и залпом выпил. Потом подошел к разомлевшему Саблину, который с тупым видом зажравшегося помещика сидел в обнимку с Чижиковым, что-то шепнул ему на ухо и снова занял свое место рядом со мной.

Компания, которая неожиданно как-то протрезвела (видно, секс сыграл свою роль), шутливо попеняла Францевичу за его одиночную «пьянку». Неунывающий Наперченов заливисто засмеялся и фамильярно хлопнул по спине Антонова.

В общем, зрелище было таким живописным, что я опять почувствовала искушение взяться за «Никон». Осторожно, не привлекая к себе внимания, я вынула его из сумки и принялась щелкать тем же «слепым» методом, что и пару часов назад. Только на этот раз мои действия не остались незамеченными.

— Чем это вы там занимаетесь?! — возопил Антипов, приподнимаясь со своего места. — Господа, это провокация, нас снимают!

Я быстренько сунула аппарат в сумку, стоящую у ног, но было уже поздно. Саблин, оторвавшись от Чижикова, бросил на меня грозный взгляд, вытянул вперед руку как на митинге, и заорал:

— Ну-ка, дай сюда свою игрушку.

— Не могу, — сказала я, подхватив сумку пятясь к двери, — она очень дорого стоит, а с вашими физиономиями ей вообще цены нет.

— Оля, — Оленич поставил на стол рюмку, — мы так не договаривались.

— Какого черта ты вообще припер ее сюда? — продолжал орать Саблин, только теперь на Францевича. — Максимыч, — Саблин принял на себя роль руководителя и посмотрел на Антипова, — забери у нее аппарат.

— Не волнуйтесь, Глеб Филимонович, — Антипов оттолкнул Наперченова и стал выбираться из-за стола, — никуда она не денется.

Я не стала дожидаться, пока Леонид Максимович доберется до меня, и бросилась вон, захлопнув за собой дверь.

— Держи! Лови! Охрана! — раздался позади меня нестройный хор полупьяных голосов.

Положим, охраны, кроме оленического мордоворота, я не заметила, а если она и была, то скорее всего отрывалась по полной программе где-то в другой комнате. Только бы наружная дверь была незапертой!

Добежав до вестибюля, где раздевалась, я схватила с вешалки плащ, надевать который у меня не было времени. Поэтому я просто сунула его под мышку и понеслась дальше. Спасительная дверь была уже близко, как вдруг прямо перед ней, отрезая мне путь, появился мордоворот Оленича. Видимо, шум, поднятый Саблиным, долетел до него, и он вылез проверить, в чем дело. Я развернулась и кинулась назад, но увидела в конце коридора Антипова, возглавлявшего погоню. Он притормозил, видя, что я в западне, и неторопливо пошел ко мне, расставив руки, мерзко улыбаясь и поблескивая стеклами очков. «Вот влипла-то!» — подумала я, останавливаясь и лихорадочно соображая, что делать.

Прямо рядом с собой я увидела окно, за которым было спасение. Конечно, меня бы не убили и, может быть, даже не тронули бы, но уж с «Никоном» мне бы точно пришлось распрощаться. Вцепившись в ручку окна, я повернула ее и с силой рванула створку на себя. Она подалась, и мне в лицо ударил сырой холодный воздух. Я кинула в окно плащ, сумку надела на плечо и перелезла через подоконник. До земли было метра два. Я оттолкнулась и прыгнула. Приземлившись, почувствовала небольшую боль в левой ступне, но тут же вскочила и, схватив плащ, кинулась бежать вдоль стоянки. Сзади были слышны крики Антипова: «Держи» и топот охранника, опередившего его.

• Предыдущая
• 23/27
• Следующая