106 тысяч за голову - Хэммет Дэшил - Страница 9

• Предыдущая
• 9/11
• Следующая

— Если его план удастся, это лучше, — высказался я. — Хочешь в пекло, Джек, — я тебе не мешаю. Хочешь показать свое геройство — буду только рад.

— Нет! — прорычал смуглый человек. — Так не пойдет!

— Пойдет, — возразил я ему. — Попробуем. Джек, рассчитывай на двадцать минут. Лишнего времени все равно не останется.

Джек посмотрел на свои часы, я на свои, и он повернул к дому.

Том-Том Кери, мрачно нахмурясь, загородил ему дорогу. Я выругался и встал между парнем и смуглым человеком. Джек прошел у меня за спиной и заторопился прочь, через слишком светлую лужайку, отделявшую нас от дома. — Меньше пены, — посоветовал я Кери. — В нашей игре много подробностей, о которых вы не знаете.

— Чересчур много, — проворчал он, но Джека задерживать не стал.

С нашей стороны на втором этаже открытого окна не было. Джек обогнул дом и скрылся из виду.

За спиной у нас послышался шорох. Мы с Кери обернулись одновременно. Пистолеты его поднялись. Я протянул руку и отжал их вниз.

— Только без родимчиков, — предупредил я. — Это еще одна подробность, про которую вы не знаете. Шорох прекратился.

— Можно, — тихо сказал я в ту сторону.

Из-под деревьев вышли Мики Линехан и Энди Макэлрой.

Том-Том Кери придвинул лицо так близко к моему, что оцарапал бы меня, если бы забыл сегодня побриться.

— Облапошить меня хотел?..

— Спокойно! Спокойно! В ваши-то годы! — с укоризной сказал я. — Ребятам не нужна премия.

— Нечего тут вашей кодле делать, — проворчал он. — Нам...

— Нам понадобятся все люди, какие есть под рукой, — перебил я, взглянув на свои часы. Я сказал обоим агентам: — Сейчас идем к дому. Вчетвером мы справимся. Приметы Пападопулоса, Большой Флоры и Анжелы Грейс вы знаете. Они в доме. И не зевайте там: Флора и Пападопулос — это динамит. Джек Конихан сейчас пробует забраться в дом. Вы двое держите черный ход. Кери и я пойдем с парадного. Игру начинаем мы. Вы следите, чтобы никто не ускользнул. Шагом марш!

Мы со смуглым человеком направились к веранде — широкой веранде, увитой с одного бока виноградом, на который падал изнутри через высокие, от полу, окна с занавесями желтый свет.

Едва мы сделали первые шаги по веранде, как одно из этих высоких окон шевельнулось — раскрылось.

Первое, что я увидел, — спина Джека Конихана.

Он открывал створку ногой и рукой, не поворачивая головы. За ним — лицом к нему, в другом конце ярко освещенной комнаты — стояли мужчина и женщина. Мужчина — старый, маленький, тощий, морщинистый, испуганно-жалкий Пападопулос. Я увидел, что он сбрил свои лохматые седые усы. Женщина была высокая, могучая, розовокожая, желтоволосая сорокалетняя великанша с ясными серыми глубоко посаженными глазами и красивым свирепым лицом — Большая Флора Брейс. Они стояли очень тихо, бок о бок, глядя в дуло пистолета, который был в руке у Джека Конихана.

Пока я стоял перед окном, наблюдая эту сцену, Том-Том Кери, подняв оба пистолета, шагнул мимо меня в высокое окно и встал рядом с парнем. Я не вошел за ним в комнату.

Взгляд испуганных карих глаз Пападопулоса перескочил на лицо смуглого человека. Серые глаза Флоры повернулись туда же неторопливо, а потом посмотрели мимо него на меня.

— Всем стоять! — приказал я и отошел от окна, на ту сторону веранды, где виноград рос реже.

Просунув голову сквозь виноград, так что лицо мое осветила луна, я посмотрел вдоль боковой стены дома. Тень в тени гаража могла быть человеком. Я вытянул руку в лунном свете и поманил. Тень приблизилась — Мики Линехан. Энди Макэлрой высунул голову из-за заднего угла. Я снова поманил, и он подошел вслед за Мики.

Я вернулся к открытому окну.

Пападопулос и Флора — заяц и львица — стояли, глядя на пистолеты Джека и Кери. Когда я появился, они снова посмотрели на меня, и полные губы женщины изогнулись в улыбке.

Мики и Энди подошли и встали рядом со мной. Улыбка женщины угрюмо потухла.

— Кери, — сказал я, — вы с Джеком стойте на месте. Мики, Энди, идите в комнату и примите Господни дары.

Когда оба агента вошли в окно, сцена оживилась.

Пападопулос закричал.

Большая Флора бросилась на него, толкнула его к черному входу.

— Беги! Беги! — крикнула она.

Спотыкаясь, он кинулся в дальний конец комнаты.

У Флоры в руках вдруг возникли два пистолета. Ее большое тело, казалось, заполняет комнату, словно одним только усилием воли она сделалась выше, шире. Она бросилась вперед, прямо на пистолеты Джека и Кери, заслонив от их пуль черный ход и убегавшего старика.

Сбоку мелькнуло неясное пятно — Энди Макэлрой сорвался с места.

Я схватил руку Джека, державшую пистолет.

— Не стреляй, — прошептал я ему на ухо. Пистолеты Флоры грохнули одновременно. Но она падала. Энди врезался в нее. Кинулся ей в ноги, как будто ей под ноги вкатили валун.

Когда Флора упала, Том-Том Кери перестал ждать. Его первая пуля прошла так близко к ней, что срезала ее кудрявые желтые волосы. Но прошла мимо: настигла Пападопулоса, как раз когда он выходил в дверь.

Пуля попала ему в поясницу — размазала его по полу. Кери выстрелил еще раз... еще... еще — в лежащее тело.

— Напрасный труд, — проворчал я. — Мертвее он не станет.

Он усмехнулся и опустил пистолеты.

— Четыре за сто шесть. — Всей его угрюмости, плохого настроения как не бывало. — За каждую пулю я выручил по двадцать шесть тысяч пятьсот долларов.

Энди и Мики уже скрутили Флору и тащили по полу. Я перевел взгляд с них на смуглого человека и тихо сказал:

— Это еще не все.

— Не все? — Он как будто удивился. — А что еще?

— Не зевайте и слушайте, что вам будет подсказывать совесть, — ответил я и повернулся к молодому Конихану: — Пойдем, Джек.

Я вышел через окно на веранду и прислонился там к перилам. Джек вышел следом и остановился передо мной, все еще с пистолетом в руке: лицо у него было усталое и бледное от нервного напряжения. Глядя мимо него, я мог наблюдать за тем, что происходит в комнате, флора сидела между Энди и Мики на диване. Кери стоял сбоку, с любопытством посматривая на нас с Джеком. Мы стояли в полосе света, падающего через раскрытое окно. Мы видели комнату — вернее, я, потому что Джек стоял к ней спиной, — из комнаты видели нас, но разговор слышать не могли, если только мы нарочно не заговорим громко. Все было так, как я задумал. — А теперь рассказывай, — велел я Джеку.

— Ну, я нашел открытое окно, — начал он.

— Эту часть я знаю, — перебил я. — Ты влез и сказал своим друзьям — Пападопулосу и Флоре, — что девушка сбежала и что идем мы с Кери. Ты посоветовал им сделать вид, будто ты захватил их в одиночку. Так вы заманите нас с Кери внутрь. Ты, как бы свой, — у нас в тылу, и втроем вы нас обоих захватите легко. После этого ты выйдешь на дорогу и скажешь Энди, что я зову его с девушкой. План был хороший — только ты не знал, что я не позволю тебе зайти ко мне за спину. Но я не об этом спрашиваю. Я спрашиваю, почему ты нас продал и что, по-твоему, теперь с тобой будет?

— Вы с ума сошли? — На его молодом лице была растерянность, в молодых глазах — ужас. — Или это какой-то?..

— Конечно, с ума сошел, — признался я. — Иначе бы разве позволил тебе заманить себя в западню в Сосалито? Но не настолько сошел с ума, чтобы и задним числом в этом не разобраться. И не заметить, что Анна Ньюхолл боится посмотреть на тебя. Не настолько сошел с ума, чтобы поверить, будто ты один захватил Пападопулоса и Флору против их желания. Я сошел с ума, но не окончательно.

Джек рассмеялся — беззаботным молодым смехом, только чересчур пронзительно. Глаза его не смеялись вместе с губами и голосом. Пока он смеялся, глаза переходили с меня на пистолет в его руке и обратно на меня.

— Говори, Джек, — хрипло попросил я, положив руку ему на плечо. — Скажи, ради Бога, зачем ты так поступил?

Парень закрыл глаза, сглотнул и вздернул плечи. Когда его глаза открылись, они блестели, и во взгляде была твердость и бесшабашное веселье.

• Предыдущая
• 9/11
• Следующая