Пыльная зима (сборник) - Слаповский Алексей Иванович - Страница 15

– Опять, чтоб тебя!..

Неделин быстро подгреб бумажник ногой под скамью, не прямо под себя, а чуть в сторону. На лбу выступил пот. Как теперь наклониться, как подобрать и куда спрятать бумажник? А вдруг там только мелочь да какая-нибудь санаторно-курортная карта? Хоть бы несколько рублей…

Нащупав пяткой бумажник, Неделин отодвинул его в сторону двери и немного подвинулся сам. Так, незаметно перемещаясь, он оказался у самой двери. Пот на лбу высох, но руки подрагивали. Дождавшись, когда оба игрока окажутся к нему спиной, Неделин быстро нагнулся, схватил бумажник и сунул его в плавки. Посидел еще немного, встал и, зевая, вышел из зала. Не спеша прошел по длинному, очень длинному коридору, свернул за угол, сел в кресло возле журнального столика. Никого. Быстро выхватил бумажник, открыл, увидел какие-то документы и деньги, взял деньги, сунул их в плавки, а бумажник сунул под кипу газет.

Все. Пора сматываться из этого «Горного утеса». Только попить чего-нибудь. Он зашел в сумрачный бар, присел к стойке на высокий стул, сказал бармену:

– Попить чего-нибудь.

Бармен, кавказец, но прекрасно разбирающийся в тонкостях русского языка, дружелюбно переспросил:

– Попит или выпит? Э?

– Выпить, – сказал Неделин.

Бармен что-то сделал под стойкой, и перед Неделиным оказался граненый стакан с коричневатой жидкостью.

– Напиток! – сказал бармен. – Пят рублей.

Неделин достал из плавок пятерку, сунул бармену, отхлебнул напитка, сморщился: это оказался дрянной портвейн. Второй глоток дался уже легче, в голове приятно заволокло. Неделин допил стакан и хотел выйти, но в коридоре послышались смятенные голоса, топот ног. В бар вбежали паренек и владелец бумажника. Неделин посмотрел на них прямо и открыто.

– Проиграли? – спросил он владельца бумажника.

– Ты был сейчас в бильярдной?

– Да, а что?

Обворованный оглядел Неделина.

– В чем дело? – улыбаясь, спросил Неделин.

– А ну встань!

– Прашу бэз никаких бэзобразий! – предупредил бармен.

– Чудак… – Неделин встал. Деньги в плавках были незаметны, бумажник обязательно обнаружил бы себя.

– Ты ничего не видел? – спросил обворованный.

– Где?

– А может, в коридоре выронили? – подал голос паренек. – Или в бассейне?

– В бассейне? – повернулся к нему обворованный. – Ты вот что, Миша. Побудь с ним, чтобы никуда не уходил. А я пойду посмотрю.

– Ладно.

Паренек, стесняясь, сел в уголке и сделал вид, что не глядит на Неделина. Через пару минут Неделин пошел к выходу. Паренек поднялся.

– Вам нельзя, – сказал он.

– Чего нельзя? – улыбнулся Неделин.

– Подождите немного. Вы, конечно, ни при чем, но нужно подождать.

– Ничего не понимаю! – сказал Неделин. – Оставь меня в покое, мальчик!

Он шел по коридору к выходу из здания, а паренек поспевал следом и говорил:

– А вы в каком номере живете? А вы куда? Надо подождать, вы слышите? Вы куда?

– Купаться.

– Вам нельзя.

– Это почему же?

– Вам нельзя! – Паренек ухватил его за руку, когда Неделин уже открывал дверь. Неделин ударил его по руке, тот ойкнул.

– Отстань, щенок! – сказал Неделин. Ему жалко стало безусого паренька, глаза которого наполнились слезами боли и обиды. Но паренек не отставал, шел за ним по аллее, ведущей к морю.

– Вы промокнете, – говорил он. (Опять начал накрапывать дождь.)

Неделин шел берегом.

Неделин поднял камень.

– Убью же дурака.

– Вы отдайте деньги и идите, – сказал паренек. – Вас же все равно поймают. А я скажу, что нашел деньги в коридоре, и он успокоится. А так он заявит, и вас найдут.

Неделин кинул камень, промахнулся. Впрочем, он и не собирался попасть, он хотел лишь попугать.

Некоторое время шли молча, преследователь не отставал.

– Сейчас отойдем, – не оборачиваясь, сказал Неделин, – и я тебя пришибу. Иди домой, пацан. Иди, я сказал.

– Отдай деньги. Стой! Стой, говорю!

Неделин обернулся и увидел в руках паренька камень. Злобно вскрикнув, он бросился на него, тот опустил поднятую руку, но тут же опомнился, хотел защититься – и не успел. Неделин сшиб его на землю, вцепился, стал в бешенстве рвать на нем рубашку, тискать и мять его. Парень обхватил его руки, они стали кататься по гальке и скоро оказались в воде, волны небольшого прибоя то и дело накрывали их с головой, был момент, когда Неделин чуть не захлебнулся, в ярости насел на паренька, подмял под себя, держал его голову под водой. Отпустил.

Тело безжизненно шевелилось в воде. Неделин схватил его под мышки, вытащил на берег. Глаза паренька были закрыты, лицо посинело. Неделин бил его по щекам, разводил и сводил руки, не зная толком, как делать искусственное дыхание. Вспомнил: нажимать на грудь. Начал действовать. Изо рта паренька наконец хлынула вода, потом его вырвало, он застонал и открыл глаза.

– Дышишь? – спросил Неделин.

Паренек кивнул.

– Жив?

Паренек кивнул.

Неделин немного посидел возле него. Тот лежал, обессиленный, но вот приподнялся, сел, покачиваясь, туманно глядя красными глазами.

– Отдыхай, – похлопал его по спине Неделин. – А я пойду. До свидания, мальчик. Не сердись.

Под вечер, успев дважды промокнуть и высохнуть, он подошел к обрывистому месту, которое нельзя было миновать берегом, только через территорию очередного пансионата, стоявшего в глубине старого парка, и само здание было старым, в духе пятидесятых или даже тридцатых годов – с порталом, с финтифлюшками всякими. На здании значилось: «Тюльпан». Донеслись запахи кухни. Должно быть, ужин скоро. Как есть хочется… Может, проникнуть в столовую? Народу много, легко смешаться. Но ведь столы, как это обычно бывает, все закреплены за отдыхающими… Что-нибудь придумаем…

Неделин вошел в здание и попал как раз в ручеек людей, собирающихся со всех этажей на ужин. Столовая была большая, из двух залов. Неделин прошел во второй. Там он увидел несколько несервированных столов. А у входа в зал были для желающих различные закуски и хлеб – кому покажется мало того, что на столах. Тут же и чистые запасные тарелки. Неделин взял тарелку, набрал ложкой фасоли, взял побольше хлеба, сел за свободный стол и, не думая об осторожности, жадно опустошил тарелку. После этого он ел еще квашеную капусту, морковный салат и опять фасоль – и только после четырех полных тарелок почувствовал, что желудок набит, хотя ощущение голода, как ни странно, еще осталось.

Оглядевшись – кажется, никто не обратил внимания? – Неделин отправился бродить по зданию. В холле на одном из этажей он включил телевизор, сел в кресло, вытянул ноги, задремал. Дремал недолго, около часа. Предстояло решить проблему ночлега. Для настоящего Виктора Запальцева этой проблемы, пожалуй, не было бы. Элементарно: соблазнить одинокую женщину, напроситься к ней в номер. И остаться на ночь. Вон где-то музыка играет – это танцы, какой пансионат или санаторий без танцев? Правда, одеяние не бальное, но тут все попросту, как дома.

Танцевальная площадка была вне здания, крытая, с деревянным полом, увитая плющом. Неделин не успел осмотреться, к нему подошла симпатичная женщина лет под сорок.

– Извините, – сказала она. – Я сигареты оставила. Не угостите?

Именно то, что нужно, подумал Неделин. Вон как смотрит. Не сигарета тебе нужна, милая, другое тебе нужно!

– Я тоже в номере оставил, – сказал он. – Сейчас стрельну для себя и для вас.

Стрельнул, угостил женщину, угостился сам. (Постоянно курить ему не хотелось, но иногда возникало желание.)

– Я и танцевать не собирался, – сказал Неделин. – Видите, одет как. А сейчас захотелось потанцевать. Вас вот увидел, и захотелось.

– Тогда танцуем, – сказала женщина и потушила едва начатую сигарету. Они стали танцевать.

Не умея говорить, Неделин решил сразу действовать – время дорого! Прижал женщину к себе очень тесно и поцеловал в шею, благо освещение зыбкое, неверное, со стороны не разберешь: то ли целует, то ли просто сомлел человек и склонил голову.