Потрошение Куффиньяла - Хэммет Дэшил - Страница 7

• Предыдущая
• 7/8
• Следующая

— Это проще пареной репы! — ухмыльнулся я. — Имея пару пулеметов, кучу гранат, зная остров, как свои пять пальцев, да к тому же в кромешной тьме против сбитых с толку горожан — это детская забава. Насколько я знаю, вас девять человек, включая двух женщин. На всю эту заваруху хватило бы пятерых, в то время как остальные мелькали бы то тут, то там, обеспечивая алиби. Так вы и поступили. Повсюду я сталкивался с кем-то из ваших. А генерал! Бравый бородач, возглавивший народное ополчение! Представляю, куда он их заводил! Счастье, если хоть кто-то из них уцелел!

Она докурила сигарету, бросила окурок на ковер, растерла его ногой, устало вздохнула и спросила:

— И что теперь?

— Я хочу знать, куда вы дели добычу.

Ее ответ поразил меня:

— Под гаражом, в яме, которую мы выкопали несколько месяцев назад.

Я, конечно, не поверил, но оказалось, что принцесса сказала правду.

Говорить мне больше было нечего. Я нащупал одолженный костыль, намереваясь встать и уйти, но принцесса подняла руку и тихо сказала:

— Подождите чуть-чуть, пожалуйста. Я хочу вам кое-что предложить.

Немного приподнявшись, я протянул вперед руку, пока не коснулся ее кармана.

— Я хочу забрать у вас пистолет, — сказал я.

Она кивнула и спокойно позволила мне извлечь пистолет из ее кармана и переложить в свой собственный. Потом заговорила:

— Некоторое время назад вы сказали, что вам все равно, кто я такая. Но я все-таки хочу, чтобы вы знали. Сейчас так много русских, которые были кем-то, а превратились в ничто, что я не стану утомлять вас этой старой, как мир историей. Хотя для нас эта история — реальность. Мы бежали из России, прихватив лишь самое необходимое, чего к счастью, хватило, чтобы обеспечить наше существование на несколько лет.

В Лондоне мы открыли русский ресторанчик, но Лондон внезапно оказался переполнен русскими ресторанами, и наш прогорел. Мы пробовали преподавать музыку, языки и тому подобное, но всюду сталкивались с такой жестокой конкуренцией, что могли едва сводить концы с концами. А что мы еще умели — что могли делать?

Приближался день, когда мы должны были остаться без гроша, познать голод и нищету. Мир был закрыт для нас. Изгои легко становятся преступниками. А почему бы и нет? Разве весь мир не взирал с равнодушием на то, как у нас отнимают все — богатство, жилье и родину?

Мы замыслили это раньше, еще даже не слыхав про Куффиньял. Мы хотели найти тихий уголок, прибежище богатых людей, поселиться там, а потом разграбить. Куффиньял, когда мы его увидели, подошел идеально. Мы сняли особняк на шесть месяцев, так что у нас едва хватило средств на то, чтобы прожить это время. Четыре месяца мы привыкали к местному сообществу, а она привыкало к нам. Мы собирали оружие и взрывчатку, разрабатывали план и поджидали подходящей ночи. Прошлая ночь, как нам показалось, была как раз тем самым удобным случаем и мы, как мы думали, застраховались от любых неожиданностей. Кроме одной: вашего присутствия и вашей гениальности. Это оказалось очередным непредвиденным несчастьем, к которым мы, наверное, навечно приговорены.

Тут она приумолкла и подняла на меня трагические темные глаза.

— Моя гениальность тут не при чем, — воспротивился я. — Беда в том, что ваши люди запороли эту операцию с самого начала. Ваш генерал вволю посмеялся над никогда не нюхавшим пороха штатским, который захотел бы командовать армией. А тут вы, люди без преступного прошлого, пытаетесь провернуть операцию, которая по зубам только сливкам преступного мира! Вы же дилетанты! А что до остального... я вам сочувствую, но ничего поделать не могу.

— Почему? — еле слышно спросила она. — Почему вы не можете?

— А с какой стати? — рубанул я напрямик.

— Никто больше не знает того, что знаете вы. Принцесса пригнулась и положила руку на мое колено.

— Под гаражом зарыты несметные сокровища. Можете попросить все, что хотите.

Я потряс головой.

— Но вы же не глупец! — возмутилась она. — Вы же...

— Позвольте, я вам все объясню, — прервал я. — Отбросим прочь всякую честность, преданность работодателю и так далее. Я частный сыщик только потому, что я люблю свою профессию. Платят мне не плохо, хотя я мог бы найти множество занятий, которые приносили мне больше. Даже лишняя сотня в месяц это двенадцать сотен в год. Двадцать пять — тридцать тысяч долларов от настоящего дня до моего шестидесятилетия.

Так вот, я отказываюсь от этих тысяч только потому, что мне нравится быть сыщиком. Ничего другого я не знаю и ни от чего другого не получаю удовольствия. И главное: я и не хочу знать ничего другого, и не хочу ни от чего другого получать удовольствие. Это не измеришь в деньгах. Деньги это тоже приятно. Я ничего против не имею. Но за последние восемнадцать лет я наслаждался только погоней за преступниками, разгадыванием преступлений, и наивысшим счастьем, смыслом существования для, меня был миг поимки преступника, или разоблачения аферы. Это единственное будущее, которое я для себя мыслю. И я никому не позволю нарушить мои планы!

Принцесса медленно встряхнула головой, потом опустила ее. Ее темные глаза взглянули на меня исподлобья.

— Вы говорите только о деньгах, — сказала она. — Я же сказала, что вы можете попросить все, что захотите.

Чушь какая! Откуда вообще женщины вбивают в головы такие мысли?

— Вы еще что-то не понимаете, — резко сказал я, вставая и опираясь на костыль. — Вы думаете, что я мужчина, а вы женщина. Это неправильно. Я — охотник, а вы нечто, что стоит передо мной на дороге. Ничего человеческого в этом нет. Вы же не станете ожидать от гончей, что она начнет вдруг лизаться с только что загнанной лисой. Хватит болтать зря. Мы только теряем время. Я сидел и думал, что полиция или морские пехотинцы заявятся сюда и арестуют вас. Вы сидели и ждали, что кто-то из ваших подоспеет на выручку и пришьет меня. Так вот, мне надо было вам сказать: их как раз арестовали, когда я направился сюда.

Это ее потрясло. Она вскочила было, но при этих словах отступила на шаг и пошатнулась. С ее губ слетело непонятное мне восклицание. Русское, должно быть, подумал я, но в следующую секунду понял, что ошибся. Слова были итальянскими.

— Руки вверх! — скомандовал хрипловатый голос Флиппо.

Флиппо с пистолетом в руке стоял в проеме двери.

Я задрал руки так высоко, как только мог, чтобы не выронить костыль, на который опирался. Я мысленно клял себя за неосторожность.

Вот, значит, зачем она вернулась в дом. Видно, рассудила, что если она освободит итальянца, то мы окончательно поверим в то, что он замешан в ограблении и станем искать налетчиков среди его знакомых. В противном случае он мог бы доказать свою непричастность к преступлению. Пистолет ему она дала либо для того, чтобы он пробился на волю, либо, чтобы он погиб в перестрелке — это ее тоже вполне устроило бы.

Пока я ворочал мозгами, Флиппо подошел ко мне сзади, ощупал и забрал мой пистолет, свой, а также пистолет, который я достал из кармана принцессы.

— Предлагаю тебе сделку, Флиппо, — сказал я, пока он отступал в угол, откуда мог одновременно следить за мной и за принцессой. — Ты выпущен на поруки, не отсидев еще несколько лет. Когда я тебя поймал, ты был вооружен. Одного этого хватит, чтобы снова упечь тебя в каталажку. Но я знаю, что в этом дельце ты не замешан. У тебя, конечно, были тут какие-то темные делишки, но на это мне наплевать. Если сейчас уйдешь отсюда, ни во что не встревая, то я тебя не видел.

Смуглый лоб итальянца прорезали морщинки. Флиппо напряженно размышлял.

Принцесса шагнула к нему.

— Ты слышал, что я ему предлагала? — сказала она. — Так вот, то же самое я предлагаю тебе, если ты убьешь его. Морщинки на лбу Флиппо стали глубже.

— Что ж, решай сам, Флиппо, — бросил я. — Я могу предложить тебе лишь одно — гарантию, что ты не вернешься в Сан-Квентин. От принцессы ты получишь здоровый куш, и еще более здоровый шанс угодить на виселицу.

Девушка, вспомнив о своем преимуществе, обрушила на Флиппо поток итальянских слов. Я знаю по-итальянски только четыре слова: два грубых и два нецензурных. Я произнес все четыре.

• Предыдущая
• 7/8
• Следующая