Любовь зла - Алешина Светлана - Страница 30

• Предыдущая
• 30/31
• Следующая

— Так вот, я хотел убедиться, что этот оболтус благополучно уедет. Вечером я зашел к нему и застал его в крайне раздрызганном состоянии. У него начался очередной приступ депрессии, и ехать ему расхотелось, и жить ему расхотелось — все ему расхотелось. Психанул он, а это, как известно, состояние заразное. Нервы у меня не выдержали, и после того, как он в рыданиях стал биться головой о стенку, я его от стенки оторвал и хорошенько надавал по морде. Что я при этом говорил, опустим. Степа вроде бы ошалел, притих, взгляд прояснился, зато у меня все как туманом заволокло. Я махнул на все рукой и ушел. Через некоторое время решил было вернуться, но передумал. И через несколько дней на юге узнал о произошедшем.

— Ну а из того, что затем произошло, о многом теперь можно лишь догадываться. — Мы с Кряжимским выступали сегодня в роли главных рассказчиков, изредка вставлял реплики Фима, который чуть охрип после сегодняшнего вечера в милиции. — Настя украла у Алексея пистолет, которым он часто , размахивал у нее перед носом, говоря, что из него-то он и убьет Степу, и отправилась к тому, чтобы предупредить, а заодно и оправдаться, объяснить ему, какую жертву ради него приносит.

Ромка в углу недоверчиво хмыкнул.

— Но она не знала, что Алексей за ней следит.

Подходя к дому, она увидела Кряжимского, который, пытаясь успокоиться, дышал свежим воздухом, стоя у окна. Поэтому она подождала, пока Сергей Иванович уйдет, и только потом отправилась к Степе. Но разговора не получилось. Степа, скорее всего, вышел из себя и, мягко говоря, посоветовал ей убираться восвояси. Тогда Настя вытащила пистолет и пригрозила, что убьет себя. Это уже со слов Алексея, который к тому времени подслушивал под дверью. Он только посмеялся над ней и стал оскорблять. Девушка взбеленилась, а была она в состоянии наркотического опьянения и, когда Степан пошел на нее, выстрелила. Раз, другой, третий… Но не в себя, а в него. Потом опомнилась, выбежала из квартиры, напоролась на Алексея, который сначала как следует отмордовал глупую девку, а затем принялся успокаивать ее. А так как он отчетливо видел, что перед самым разговором с Настей от Степана вышел Сергей Иванович, его-то Алексей и решил сделать преступником.

— И весьма неплохо у него это получилось, — заметил со своего места Кряжимский.

— В квартиру Кряжимскому был подброшен пистолет, благо хозяин находился в отпуске, Настя должна была парой удачных реплик навести след на Сергея Ивановича. А тут еще и со Стениной соседкой повезло. — Я сделала глоток, так как от долгой речи уже начинала хрипнуть. — Проблема была в Насте. Находясь в шоке от содеянного, она мучилась жуткими угрызеними совести, порывалась во всем признаться и абсолютно была не готова выступать перед милицией со своими наводящими репликами. Алексей же был намерен спасти девушку даже против ее воли, поэтому увез ее на некоторое время от греха подальше. А когда они вернулись, их сразу же встретила я, и Алексей понял, что Настя все равно не в состоянии говорить заранее подготовленные фразы, а когда она произнесла «это все моя вина», почуял, что дело плохо и замысел может не удаться.

Он занервничал и совершил ошибку — сделал попытку припугнуть или покалечить меня, это уж как получится. А Сергей Иванович так вовремя вышел меня встречать, что подозрение опять пало на него.

— А Настя? Куда она-то делась?

— Алексей опять ее увез, скорее всего, против ее желания, оттого-то она и сбежала сегодня, — я взглянула на часы на стене. — Нет, вчера. К тому времени она уже решила, что будет делать. Она забрала у Алексея припрятанные им для нее же наркотики — это был один из поводков, на котором парень ее держал, — и вернулась домой. Чтобы умереть.

— Такие мысли появлялись у нее давно, — пояснил Сергей Иванович. — Как и все наркоманы, она была подвержена сильным и внезапным сменам настроения, депрессиям, припадкам агрессии… Но минуты просветления у нее тоже наступали. Одно время она даже пыталась бросить наркотики, но веры в себя у нее не было. Если у Степы, несмотря на его слабоволие, все же были шансы выбраться, то у нее — никаких.

— А лечиться она не пыталась? — подала голос Маринка.

— Наркологические клиники обходила, как рассадники чумной заразы, — ответил Кряжимский. — Уж не знаю почему. Степа предлагал ей обратиться туда вместе, но она и его убедила в бесполезности такого поступка. И поэтому она частенько под влиянием плохого настроения грозилась, что убьет себя'.

— Да мало ли что она говорила, — пренебрежительно отмахнулся Ромка. — Как говорится, я что, не хозяин своему слову? Как дал, так и назад возьму, — Тем не менее, как видишь, она это все-таки сделала.

— Хоть мозгов хватило записку написать да Ольгу предупредить. — Здравомыслящего Ромку явно раздражала вся эта кутерьма с взбалмошными молодыми людьми.

— А Алексей становился все опаснее, — подал голос Фима. — Защищая Настю, он совсем забыл о благоразумии и расчете, которые ему свойственны.

Он многое рассказал в милиции в состоянии безразличия. На нем, оказывается, столько висит! И кражи, и разбой, и наркотики, и организация банды.

Он, кстати, сознался, что пистолет принадлежит ему и что это он подбросил его Сергею Ивановичу.

А такое оружие, между прочим, так просто не достанешь. Купил, скорее всего, по случаю и за бешеные деньги.

— Ну так вот… Витя, передай мне, пожалуйста, пепельницу… Спасибо. — Кряжимский закурил, демонстративно сверкнув серебряной зажигалкой. — Ольгу на набережной «пас» один из Алексеевых пацанов. Знаете, дети из неблагополучных семей, влияние улицы да таких типов, как Алексей. В результате — ничего хорошего. Один из таких ребят следил за Ольгой и слышал ее разговор с Настей. Почуяв неладное, предупредил Алексея, благо телефоны на каждом углу, а о телефонных картах Алексей благоразумно позаботился заранее, и вдобавок, чтобы Ольга не слишком торопилась, проколол два колеса у ее машины.

— Ненавижу, — проворчала я. — Опять теперь латать их.

— Оленька, ну неужели мы тебе не поможем? — сказал Сергей Иванович, с укоризной глядя на меня. — Уж только за одну твою веру в меня я тебе бесконечно обязан.

— Вот-вот, — обрадовалась я, — колеса на вашей совести. И только тогда мы квиты, не раньше!

— Я тоже мог бы помочь, — обиженно заметил Фима.

— А ты вообще бесценное сокровище, — искренне сказала я, не поленясь встать с кресла и запечатлеть звонкий поцелуй на кончике его носа.

Никогда себе такого не позволяла, но ничего, спишем это на вино и хорошее настроение.

Бедный Фима заалел как маков цвет, так что Маринка фыркнула, а потом, не выдержав, расхохоталась.

— Ну, а дальше? — нетерпеливо поинтересовался Ромка.

— Да уже и рассказывать больше практически нечего, — пожал плечами Кряжимский. — Он поехал к Насте, чтобы успеть перехватить ее до приезда Ольги, но застал девушку уже мертвой. С этого времени и потерял способность действовать хладнокровно. В смерти Насти он винил Ольгу и меня.

— Вас? За то, что не пожелали безропотно сесть за убийство? — возмутилась Маринка.

— Да хоть и так, крыша у него совсем съехала от горя. А Ольга своим участием усилила в Насте чувство вины. И он решил убить Ольгу, подстроив ее смерть так, чтобы все указывало на меня. О том, что меня уже отпустили, он к тому моменту тоже знал.

А он бы в результате стал героем, покаравшим убийцу. В порядке самообороны.

— Именно это он мне и расписывал, — подтвердила я, поправляя упавшую подушку.

— И имя его драгоценной Насти осталось бы незапятнанным. Но, как видите, не вышло.

Тут Ромка наконец задал вопрос, который и меня очень интересовал и который мне никак не удавалось задать:

— Сергей Иванович, а откуда у вас все-таки пистолет? Тот, из которого вы в Алексея стреляли?

Кряжимский ухмыльнулся, будто дракон, выпускающий дым через ноздри, окутывая себя клубами и напуская таинственности.

— Несколько лет назад купил. Не выдержал, соблазнился на выгодное предложение.

• Предыдущая
• 30/31
• Следующая