Обольщение миледи - Хэмптон Дэнис - Страница 54

• Предыдущая
• 54/54

Услышав это, Джос оторопел, и лицо его приняло удивленное выражение.

– Мадам?

– Во имя Бога и меня, – буркнула сестра Ада с досадой, – рыцарь, нельзя ли посидеть смирно. Конечно, если вам не безразлично, какой получится рубец и сможете ли вы в полном объеме сохранить движения в руке, в которой держите щит.

Джос тотчас замер в неподвижности. На лице леди Беатрис отразилось смешанное чувство печали и радости.

– Что ж, если тебе надлежит стать моим опекуном, то, полагаю, настало время получше узнать друг друга.

– Не могу этому поверить! – вскричала мать Герта, но тут же спохватилась, взяв под контроль свои эмоции.

Резко повернувшись, она размашистым шагом направилась к стене. Широкий рукав ее платья задел лежавший на столе пергамент. Свернутая кожа, соскользнув со столешницы, упала на пол.

Элиан тотчас устремилась к упавшему документу, чтобы поднять его для святой матери, и озабоченно нахмурила лоб. Она бы оставила его без внимания, если бы на коже, запечатанной простой восковой печатью без опознавательных знаков, не выделялось со всей отчетливостью ее имя.

– Это мое?

Мать Герта обернулась и испуганно ахнула.

– Нет! – торопливо возразила она.

– Но здесь мое имя, – ответила Элиан в замешательстве.

Настоятельница вдруг сникла.

– Да, твое. Его мне продиктовал твой единокровный брат. Составляя это письмо, он одновременно сделал на твой счет распоряжения. Он хотел, чтобы ты вступила в нашу семью.

– Это завещание? – поинтересовалась Беатрис.

Дрожащими руками Элиан сломала печать и развернула пергамент. «Моей дорогой сестре». У нее болезненно сжалось сердце. Слова поплыли перед глазами.

Джос протянул к ней здоровую руку.

– Хочешь, я тебе его прочту? – предложил он. Кивнув, Элиан протянула ему документ. Наморщив лоб, Джос прочел, и его лицо осветила улыбка.

– Это завещание, Лиан. Он оставляет тебе, своему единственному наследнику, триста акров фермерских угодий и мельницу с общим годовым доходом в десять фунтов. Похоже, ты не такая уж нищая.

Элиан в ужасе попятилась. У Адельма не было средств, чтобы купить себе хотя бы пять акров земли, если только он не воспользовался наворованным.

– Я не приму его! – воскликнула она решительно. Джос покачал головой.

– Это не то, что ты думаешь, Лиан, – пояснил Джос спокойно. – Взгляни сюда.

Управляясь одной рукой, он сложил пергамент, чтобы Элиан могла прочитать то место, на которое он указывал.

Забрав у него письмо, Элиан внимательно вчиталась в отмеченный отрывок, призывая на помощь полученные в монастыре знания латыни, на которой был изложен текст:

«Ты должна знать, что то, что я оставляю тебе изъявлением своей воли, не запятнано позором неправедных дел, совершенных мной за мою жизнь, а досталось мне в наследство от родичей моей матери, знавших о моем существовании все эти годы, хотя мне, к моему великому прискорбию, ничего не было о них известно».

Окинув взглядом текст, она прочла шедшее ниже описание имущества и дошла до конца документа. Вместо крестика под ним Адельм вывел свое имя. Выходит, монахи научили его не только страданиям.

Рядом с его подписью стояли имена свидетелей. Одним из них была мать Герта. Элиан опустила пергамент и посмотрела на настоятельницу.

– Вы все это видели, но почему-то сказали Джосу, что у меня нет приданого.

У святой матери на скулах заиграли желваки, и она крепко сцепила руки на груди.

– Я сказала, что твой отец оставил тебя без средств. – Тут ее лицо смягчилось, и она умоляюще вскинула ладонь. – Когда сэр Адельм пришел ко мне с утра с просьбой написать для него завещание, он сказал, что делает это, чтобы ты могла занять в святой обители достойное место. Элиан, ты не можешь производить на свет и воспитывать потомство. Подумай об этом. Твои отец и брат были ворами и убийцами. Наш небесный Отец говорит, что грехи отцов ложатся на их детей. Останься с нами, – уговаривала она. – В нашей обители ты найдешь мир и спокойствие, столь необходимые для спасения твоей души.

– В то время, как вы найдете применение ее наследству, – вставил Джос. – Что это? Попытка спасти Элиан от дурной крови отца или шанс увеличить благосостояние вашего монастыря?

Мать Герта пропустила его замечание мимо ушей. Обойдя стол, она двинулась к Элиан.

– Я видела, какие чудеса ты творила в Контроле, в то время как твой отец проматывал все, что ты с таким трудом зарабатывала, – продолжала она. – Останься с нами, и ты займешь должность келарессы. Поразмысли над этим. Выше тебя никого не будет, кроме меня и сестры Нильды.

Элиан нахмурилась.

– А куда подевалась сестра Амабелла?

Лицо Герты стало непроницаемым.

– Сестра келаресса во имя спасения души предпочла стать затворницей.

Потрясенная столь ужасной судьбой, Элиан попятилась. Да смилуется над ней Пресвятая Богородица. Амабелла решила навеки похоронить себя за замурованной каменной стеной с единственной щелью для подачи еды и уборки отходов. Ей была невыносима сама мысль никогда больше не бегать, не плавать, не чувствовать на своем лице солнечных лучей, не подставлять голову ветру. Но среди монахинь подобная практика существовала.

Элиан повернулась к Джосу. Он вновь протянул ей руку. Их пальцы переплелись, и она прижалась к нему.

– Как скоро мы сможем пожениться? – спросила она. Он просиял улыбкой, исполненной любви. В голубых глазах вспыхнули огоньки желания.

– Завтра, не знаю только, как мне дожить до этого счастливого дня.

• Предыдущая
• 54/54