Пожар любви - Хэндленд Лори - Страница 30
- Предыдущая
- 30/74
- Следующая
Чарли еще несколько раз глотнул из бутылки и затянулся сигарой, будто хотел подкрепиться перед тем, как перейти к основной части рассказа.
– Ричард Беккер – так звали нашего отчима... Большего мерзавца на этой земле никогда не существовало. – Он посмотрел на Анжелину, чтобы увидеть ее реакцию. Когда она просто подняла брови и кивнула одобрительно, он продолжил: – Так вот, Старый Дик был джейхокером самого высокого полета – родом из штата Канзас, с той стороны «забора», и к тому же фанатик-аболиционист. Я не говорю, что рабство – это справедливое явление. Но проблема рабовладения никогда не обсуждалась в нашем доме. Мы едва могли прокормить себя. Дик вбил себе в голову, что он обязан перевоспитать двоих маленьких мятежников, оказавшихся в его власти.
Он напряжения Анжелина неловко поежилась. Ей не нравилось, как развивался его рассказ.
– Мне перестать рассказывать, Анжелина? Сделав глубокий вдох, она сложила руки и молча прочитала молитву, чтобы Бог придал ей силы.
– Нет, продолжайте.
Чарли кивнул и промочил горло еще раз.
– Билл не переносил побоев. Он стал злобным, как загнанный в угол рэттлер. Я... – Он пожал плечами. – Ну, а я решил поквитаться. Когда я достаточно подрос, то тайком удрал к партизанам, совершавшим рейды на границе штата Канзас. Вы когда-нибудь слышали о Куантрилле?
Глаза Анжелины расширились от ужаса. Рассказы о злодеяниях налетчиков Куантрилла достигали даже Мексики, особенно после их нападения на Лоуренс в штате Канзас.
– Вы тоже совершали...
– Не с ним. Тот человек слыл сумасшедшим. А парни Джеймса были не намного лучше. Нет, я уехал с несколькими друзьями из нашей округи, и с Биллом тоже, конечно. Как только он узнал, чем я собрался заниматься, то тоже решил, что идет с нами. Мы сколотили собственную, хоть и небольшую банду. Вот тогда-то Дик и выяснил, чем мы занимались. И начался ад кромешный.
Чарли погрузился в тягостное молчание. Анжелина немного подождала, ожидая и боясь услышать то, что случилось потом. Когда она уже не в силах была слушать непрерывное бульканье виски в бутылке, поскольку Чарли то и дело прикладывался к ней каждые несколько секунд, то проговорила:
– И что он сделал?
Чарли вдруг пристально взглянул ей в глаза, почти так, как если бы забыл о ее присутствии. Он смотрел на нее еще в течение нескольких минут, потом, перед тем, как продолжить рассказ, зажег новую сигару.
– Он сломал моей маме руку.
– Что? – Это слово буквально вырвалось у нее. – А что сделала она?
– Ничего. Он знал, что мы с Биллом уже слишком большие, чтобы продолжать нас бить и в дальнейшем. Ни к чему хорошему это все равно не привело бы. Так что он сломал руку нашей матери, а нас в это время держал под дулом револьвера, чтобы мы не смогли вмешаться. У нас еще была сводная сестра Энни, так он и с ней угрожал сделать то же самое, если мы тотчас не исчезнем. К тому времени война уже началась. И нам не терпелось записаться в армию любыми путями. Мы с Биллом собрали свои вещи и уехали той же ночью. Вступили в отряд Мосби и провели остальную часть войны, постигая искусство настоящих партизан.
– Вы когда-нибудь возвращались? В Миссури, я имею в виду.
Чарли рассмеялся:
– О, да, сестра. Конечно, мы возвращались. От его смеха Анжелина нахмурилась, так неуместно он звучал в этой трагичной истории.
– Вы приезжали, чтобы навестить свою мать и Энни?
Чарли перестал смеяться и выпил еще.
– Я больше никогда не видел свою мать живой. Энни я видел еще раз, перед тем, как она умерла. Ей исполнилось всего тринадцать лет.
Он ужаса Анжелина задохнулась.
– О, не может быть, Чарли. Мне так жаль. Как же она умерла?
Он не ответил на вопрос, будто она и не задавала его.
– После войны мы с Биллом оставались какое-то время на востоке. Мама умерла, и у нас не было никаких причин возвращаться. А когда мы вернулись... – он задумался, потом вздохнул – долгим, глубоким вздохом.
Анжелине до боли хотелось подойти к нему. Но что-то в том, как он себя держал – напряженно, почти грубо, – подсказывало ей, что подобный шаг может оказаться ошибкой. Вместо этого она сидела спокойно и ждала, когда он закончит свое повествование.
– Мы возвратились, и как раз в центре штата Миссури нашли город, кишевший этими янки. Мы провели там целый год и затерроризировали его обитателей.
– Зачем?
Чарли резко повернулся к ней, и она увидела его сердитые черные глаза.
– А почему бы и нет, сестра? Янки убили всех, кем я дорожил. Разве Библия не говорит: «Око за око?»
– Но она также говорит: «Подставь другую щеку». Я предпочитаю второй вариант.
– Вы, пожалуй, так и поступили бы.
– Но вы сказали, что янки убили всех, кого вы когда-нибудь любили. Значит, вы имеете в виду и свою мать, и сестру?
– Это так. И Билла тоже, хоть и не могу сказать, что я его сильно любил. Он слишком низко пал в своей злобе.
– Как это получилось? Может быть, я смогла бы лучше понять мотивы ваших поступков, если бы вы мне об этом рассказали. – Когда Анжелина увидела, что он продолжает молча смотреть на нее, она попыталась заговорить с ним снова. – Вы почувствуете облегчение, если поделитесь со мной своими невзгодами.
– Я и так поделился с вами слишком многим сегодня вечером. Но не чувствую себя лучше. – Он стал ворочаться, пока не повернулся к ней спиной. Запах сигарного дыма, смешанный с ароматом виски, снова донесся до нее. – Ложитесь спать, сестра. Ложитесь спать и оставьте меня в покое.
Не обращая внимания на его слова, Анжелина встала и подошла к нему. Она протянула руку, чтобы прикоснуться к нему, но замерла всего в нескольких сантиметрах от его плеча, когда хриплый голос нарушил тишину:
– Я не стану отвечать за то, что случится, если вы прикоснетесь ко мне, сестра. В пьяном виде я никогда не бывал подлецом, но многое случается в первый раз. Если вы понимаете, что для вас во благо, то возвратитесь на свою сторону костра и оставьте при себе свое милосердие.
Анжелина убрала руку, но не отодвинулась.
– Почему вы не хотите признаться в том, что страдаете? – прошептала она.
– Я уже давно перестал страдать. Теперь осталась только ненависть. Те, кто думают, что у меня внутри осталось еще что-то, заканчивают тем, что, в конце концов, сожалеют об этом.
– Я не могу в это поверить.
– Поверьте мне, сестра. Спасите себя от большой печали. А теперь уходите. Я в вас не нуждаюсь и видеть не хочу.
Анжелина вздрогнула от жестокости его слов.
Она вернулась в свою постель и задумалась, вслушиваясь в ночные звуки. Беспорядочные мысли роились и заполняли ее сознание. Этим вечером Чарли показал ей часть себя, но лишь малую часть. Теперь она поняла причины его жгучей ненависти по отношению к янки. Но часть гораздо большая, чем только история в Ричардом Беккером, осталась скрытой от нее. Она чувствовала, что если бы могла изучить и остальные его тайны, то нашла бы способ помочь ему заживить свои душевные раны. Она снова поглядела на Чарли. Он все еще сидел, отвернувшись от нее, и смотрел в темноту в компании с сигарой и бутылкой. Она зарылась в постель и закрыла глаза. «Чарли прав, – подумала она, – для одной ночи он рассказал о себе достаточно». Она хорошо знала, в чем состоит достоинство терпения. И хотя это же самое качество характера ее отец называл упрямством, неустанное терпение и убежденная вера в свою правоту помогали ей в большинстве случаев. «Просто мне нужно положиться на эти черты моего характера и ждать более подходящего случая. Тогда я побольше узнаю о прошлом Чарли...»
С этой мыслью она заснула. И хотя в тот день Анжелина устала настолько, что могла бы спать без сновидений, не успела она смежить веки, как начался сон. Вздохнув, девушка отдалась его власти. Этот знакомый сон успокаивал ее. Такие сны посещали ее с той ночи, когда около десяти лет назад она поняла, что посвятит свою жизнь Богу. И с тех пор всякий раз, когда она нуждалась в помощи, ее ангел приходил и говорил с нею – золотой ангел с громким голосом.
- Предыдущая
- 30/74
- Следующая
