Любовь небесного цвета - Кон Игорь Семенович - Страница 3

Что сделало однополую любовь религиозно-философской, а затем и научной проблемой? Люди всегда знали, что любовь и сексуальное удовольствие не обязательно связаны с деторождением и имеют самостоятельную ценность. Но не все религии это признавали. Для антисексуальных культур сексуальное влечение было только стимулом к продолжению рода: удовольствие от полового акта - это награда за примерное поведение. Влечение к людям собственного пола, как, впрочем, и любые другие формы эротики, не способствующие деторождению, например, мастурбация или оральный секс, выглядели противоестественными извращениями и нарушением божественных установлений.

Этот взгляд унаследовала и наука нового времени: "греховное" стало биологически неправильным, патологическим. Но в отличие от средневекового богословия, наука задает вопрос "почему?": почему возникает "неправильное" сексуальное влечение, является ли они врожденным или благоприобретенным, как оно сочетается с другими чертами личности и можно ли его исправить?

Вначале этим занялись медики, прежде всего - психиатры. Но хотя почти все они считали гомосексуальность болезнью, они выводили ее из разных причин. Было два альтернативных теоретических подхода (или, как теперь сказали бы, парадигмы). Первый подход, крупнейшим представителем которого был выдающийся немецкий ученый Магнус Хиршфельд (1865-1935), считает необычное сексуальное влечение проявлением глубинного органического нарушения половой принадежности и самосознания субъекта, у которого в мужском теле заключена женская душа (или наоборот). Второй подход, который подробно обосновал австрийский психиатр, родоначальник психоанализа Зигмунд Фрейд (1856-1939) таких органических нарушений не видит, считая выбор типа сексуального объекта продуктом индивидуального опыта.

По Хиршфельду, однополая любовь имеет глубокие конституциональные корни в биологическом процессе дифференциации полов. Различия между мужчинами и женщинами фундаментальны, но по-разному проявляются в таких сферах, как репродуктивные половые органы, другие телесные свойства, сексуальное влечение и душевные (психические) свойства. В каждом из этих аспектов неизбежно появляются переходные, промежуточные формы и варианты. Смешанное, отчасти мужское, а отчасти женское строение половых органов дает гермафродитизм, неопределенность телосложения (женоподобный мужчина или мужеподобная женщина) порождает психическую андрогинию (двуполость), когда индивид обладает как мужскими, так и женскими психическими чертами, а инверсия (перевернутость) или раздвоенность сексуального влечения порождают соответственно гомо и бисексуальность. Иными словами, гомосексуальность проявление феминизации мужчин и маскулинизации женщин, но гомосексуалы и лесбиянки, подобно "нормальным" людям, индивидуальны, каждый из них "промежуточен" на свой собственный манер и несет в себе "свою собственную природу и свой собственный закон". Хиршфельд, который сам был гомосексуалом, активно боролся за отмену их уголовного преследования.

Концепция Фрейда более психологична. В отличие от своих предшественников и современников, для которых проблематичной была только однополая любовь, Фрейд подчеркивал, что она покоится на тех же самых психофизиологических основаниях, что и разнополая. Все люди изначально бисексуальны, "способны на выбор объекта одинакового с собой пола и проделывают этот выбор в своем бессознательном. Больше того, привязанности либидонозных чувств к лицам своего пола играют как факторы нормальной душевной жизни не меньшую, а как движущие силы заболевания большую роль, чем относящиеся к противоположному полу". Скрытая, латентная гомосексуальность большей частью остается нереализованной и даже неосознанной.

"Решающий момент в отношении окончательного полового выбора наступает только после наступления половой зрелости и является результатом целого ряда не поддающихся еще учету факторов, частью конституциональных, частью привходящих по своей природе". Гомоэротизм - это извращение сексуального влечения, возникающее в ходе нормального психосексуального развития в результате психической травмы.

Фрейд никогда не называл гомосексуальность болезнью и даже считал сублимированный гомоэротизм важным источником и компонентом дружеских отношений, альтруизма и любви к человечеству: "Именно явные гомосексуалы и среди них в первую очередь те, кто не позволяет себе выхода в чувственных актах, отличаются особенно активным участием в общих интересах человечества, интересах, которые сами возникли из сублимации эротических инстинктов". Но, признавая правомерность и даже социальную благодетельность сублимированного гомоэротизма, Фрейд не видел счастливого исхода для реализованной гомоэротики. Отвечая на письмо одной американской матери по поводу предполагаемой гомосексуальности ее сына, он писал:

"Спрашивая меня, могу ли я помочь, думаю, что Вы имеете в виду, в состоянии ли я устранить гомосексуальность и заменить ее нормальной гетеросексуальностью. Отвечу, что в общем мы не можем этого обещать. В ряде случаев нам удается развить захиревшие было зародыши гетеросексуальных устремлений, имеющихся у каждого гомосексуала. В большинстве же случаев это уже более невозможно. Это - вопрос свойств и возраста пациента. Результат лечения предсказать нельзя.

Что же касается пользы, которую психоанализ может принести Вашему сыну, то это другое дело. Если он несчастен, нервозен, раздираем конфликтами, затруднен в отношениях с другими людьми, психоанализ может дать ему гармонию, душевное спокойствие, полную эффективность, независимо от того, останется ли он гомосексуалом или изменится".

То есть Фрейд не берется изменить сексуальную ориентацию пациента, но считает возможным преодолеть его невротические симптомы, помочь ему принять себя и свою гомосексуальность. Такая позиция соответствует установкам современной гуманистической психотерапии, в том числе и психоаналитической.

В первой половине XX века спор между Хиршфельдом и Фрейдом был принципиально неразрешим. Ученые слишком мало знали о биологической природе пола и сексуальности, да и философские представления о природе половых различий были достаточно примитивными. Перевод проблемы из медицины в ведение фундаментальных наук о человеке и обществе показал, что она гораздо более многогранна.

Любая древняя мифология так или иначе вращается вокруг вопроса о соотношении и взаимопроникновении мужского и женского начал. И хотя в любой мифологии существуют образы двуполых, андрогинных божеств или первопредков, на первый план обычно выступают их различия и противоположность. Мы говорим о мужском и женском теле, мужских и женских социальных ролях, мужской и женской психологии и характере. Но насколько жестки, велики и универсальны эти различия? В репродуктивном аспекте мужчина и женщина выступают как противоположные и взаимодополнительные начала. Однако многие другие половые различия выглядят менее определенными, вариативными и даже факультативными.

Мужчины и женщины бывают очень разными и по своему физическому облику, и по своим психическим свойствам, и по своим интересам и занятиям, а наши нормативные представления о "мужественности" (маскулинности) и "женственности" (фемининности), хотя и отражают некие биологические реалии, в целом являются не чем иным, как стереотипами общественного сознания. Это отражается и в языке. "Женственность" и "женоподобие" - не одно и то же, а "мужественность" может быть и вовсе не связана с полом. С появлением специальных психологических тестов для измерения маскулинности и фемининности эта проблема стала особенно острой, причем выяснились три важных обстоятельства:

1. конкретные мужчины и женщины обладают разными степенями маскулинности и фемининности, то-есть могут быть более или менее маскулинными, фемининными или андрогинными;

2. сами признаки маскулинности и фемининности многогранны и многомерны, "мужское" телосложение может сочетаться с "женскими" интересами и чувствами, и наоборот, причем это зависит от ситуации и сферы деятельности (деловая женщина может быть нежной в постели, но не в бизнесе);