Темная роза - Хэррод-Иглз Синтия - Страница 31
- Предыдущая
- 31/114
- Следующая
– Извини, я не люблю, когда меня берут за руку. Она некоторое время изучающе смотрела на Нанетту, как бы раздумывая, можно ли ей доверять или нет, а потом с легким вздохом проговорила:
– Ты мне нравишься. Если мы станем по-настоящему подругами, то ты еще узнаешь кое-что плохое обо мне. Я не хочу никому это показывать, ты не должна раскрывать мой секрет.
– Конечно, я буду молчать, – отозвалась Нанетта.
Тогда, слегка отвернув голову в сторону, Анна приподняла рукав своего платья и протянула Нанетте левую руку. Нанетта посмотрела на искривленный мизинец подруги, и ей стало жалко ее. Анна напряженно следила за ней, словно готовилась отпрыгнуть и укусить ее.
– Я ненавижу это, – призналась она, – ненавижу.
Нанетта очень медленно протянула руку и прикоснулась к мизинцу кончиками пальцев. Рука Анны вздрогнула, будто она хотела отдернуть ее, как пугливое животное. Тогда Нанетта взяла ее руку крепче и стала гладить мизинец другой рукой. Их глаза встретились.
– Ты боишься этого. – Анна неохотно кивнула. – Бедняжка. Не бойся. Бессмысленно ненавидеть часть самой себя.
– Но разве не должны мы ненавидеть грех и стараться искоренить его в самих себе? – выдавила Анна сквозь сжатые зубы.
– Но это не грех. Это просто увечье. Ты же не будешь ненавидеть горбуна? Ты подашь ему подаяние и станешь его жалеть. Не надо ненавидеть свою бедную руку.
Некоторое время Анна смотрела на нее удивленно, как ребенок, знакомый только с жестокостью, смотрит на того, кто делает ему что-то доброе, потом отвела свою руку, опустила рукав и прикрыла ее правой рукой.
– Мне не нравится, когда ее трогают, – повторила она, но уже более мягким тоном, и Нанетта поняла, что ее приняли.
В палате Совета Болейн рассказывал Полу, как обстоят дела при дворе:
– В прошлом году, когда король дал своему бастарду титул герцога Ричмонда, мы решили, что он сделает его законным наследником. Ведь таков был титул его отца перед тем, как он стал королем, и это весьма многозначительный жест.
– Мне кажется, королева уже не сможет зачать? – высказал предположение Пол.
– У нее уже семь лет не наступает беременность, – ответил Болейн. – Король больше не спит с ней, хотя и посещает время от времени, она по-прежнему сидит с ним на государственных приемах. Но есть немало аргументов в поддержку признания законности притязаний герцога Ричмонда – имеются прецеденты, которые прояснили бы ситуацию.
– А какие выдвигают возражения? Болейн пожал плечами:
– Кто знает? У короля есть склонность усложнять проблемы. Он любит таинственность и изощренность, но ненавидит, когда кто-нибудь демонстрирует понимание его замыслов. Сначала он заявил, что назначит наследником Джеймса Шотландского, а потом дал принцессе Мэри титул принцессы Уэльской, будто хотел назначить наследницей ее. Затем неожиданно сделал Генри Фицроя герцогом Ричмондом, словно намереваясь передать королевство ему. А сейчас рассматривается вопрос о том, нельзя ли поженить принцессу и герцога Ричмонда, чтобы они правили вместе.
– Поженить?! Брата и сестру? – Пол пришел в ужас.
Болейн снова пожал плечами.
– И тут есть свои прецеденты. Однако я полагаю, король просто притворяется, что хочет поступить таким образом, – он слишком строг в отношении морали. Не думаю, что он в самом деле хочет так поступить. Мне кажется, что он просто подумывает о разводе. Вы знаете, этот вопрос поднимался уже несколько раз, а учитывая, что кардинал Вулси настроен в пользу Франции, его бы очень порадовал союз с французской принцессой.
– Тогда назначение моей племянницы к королеве всего лишь временная должность? – задумчиво протянул Пол.
– Я говорю вам об этом просто потому, что вы должны быть в курсе придворных дел. – Болейн уселся в кресло и начал поглаживать меховые рукава своего кафтана. – Но не тревожьтесь. Если двор королевы и будет распущен после развода, то его снова создадут, как только король женится вторично, для новой королевы, и большинство фрейлин получат назначение туда. А новый двор, да еще при молодой французской принцессе, это, как вы понимаете, гораздо более оживленное общество, так что перспективы брака многих фрейлин улучшатся.
– Понятно, – проговорил Пол, – благодарю вас. И он оставил Болейна недоумевать, почему столь приятные новости не обрадовали Морлэнда, как этого следовало бы ожидать.
Глава 9
Лето выдалось жарким, и придворные с радостью переехали в новый королевский дворец в Хэмптоне, некогда резиденцию Вулси, выстроенную в новейшем и входящим в моду итальянском стиле. Это было столь роскошное здание, что поэт Скелтон даже высмеял его роскошь в одной из поэм: «Почему не видно вас при дворе? – Котором – королевском или Хэмптон-корт?» И народ, ненавидевший Вулси сильнее день ото дня, подхватил эти слова и переделал в разбитную песенку, которую распевали повсюду.
Вулси обвиняли во всех неполадках в жизни страны, начиная от плохого урожая, а когда военные неудачи вызвали неудовольствие самого короля, то ему удалось вернуть его расположение, подарив Хэмптон-корт – безусловно, самый дорогой подарок, который получил король за всю свою жизнь. Так что теперь двор мог наслаждаться в жару прохладой садовых прудов, розарием, итальянскими садами, оранжереей, парком. Король и молодые придворные чередовали ленивое времяпровождение с охотой в оленьем парке, теннисом и стрельбищами.
У Нанетты и ее подруг практически не было работы, так как королева почти не появлялась из своих покоев, а там ей прислуживали лишь наиболее приближенные дамы, лучшие подруги. У Нанетты возникло ощущение, что вид юных девушек просто раздражает королеву, и ей было бы жаль ее, но она слишком наслаждалась своей свободой, чтобы думать еще и о королеве. Вместе с Анной и Мэдж Уайат, кузиной Анны, они образовали дружное трио, к которому, благодаря родственным связям и схожим умонастроениям, присоединилась группа молодых джентльменов, наиболее привлекательных и умных при дворе.
Кое-кого из них Нанетта уже знала – например, Джорджа, брата Анны, и была рада возобновить знакомство. Вскоре он начал флиртовать с ней, и ей это нравилось. Иногда девушка подумывала, что неплохо было бы выйти замуж за Джорджа и стать не только подругой, но и сестрой Анны, но Джордж, увы, был уже женат на какой-то сварливой Джейн Паркер, которую ненавидел, и в тех редких случаях, когда она присоединялась к их компании, открыто третировал.
Еще там были: Франк Уэстон, низенький и пылкий человечек, то и дело страстно клявшийся в чем угодно и постоянно хваставший, что остальные находили забавным; Ричард Пейдж, тихий ученый, оглушительно кашлявший; Френсис Брайан, еще один кузен Болейна, чья сестра Мэг должна была прибыть ко двору в конце этого года; Томас Уайат, кузен Анны и близкий друг Джорджа. Он производил сильное впечатление на Нанетту, прикусывающую язычок в его компании. Это был небольшой, плотный мужчина с мягкими редкими каштановыми волосами и длинной курчавой бородой, не скрывавшей его чувственного рта. Его небесно-голубые глаза казались глазами невинного ребенка, пока вы не читали в них ядовитую насмешку.
– Наконец-то, – сказал он при первой встрече, склоняясь над ее рукой, – появилась достойная соперница моей кузины. С детства красота Анны дурманила меня, но наконец-то я вижу противоядие. Один яд изгоняет другой, и ваши глаза возбуждают во мне смертельнейшую из болезней.
Он поцеловал ей руку, и когда его мягкая бородка коснулась ее кожи, сердце Нанетты вздрогнуло, а следившая за ними Анна улыбнулась:
– У меня нет и не может быть соперниц, Том! Предупреждаю тебя раз и навсегда, что тебе запрещается любить кого-либо, кроме меня!
Том выпрямился и, не отпуская руки Нанетты, ядовито улыбнулся Анне, обнажив крепкие белые зубы:
– Анна, моя милейшая кузина, я всегда выполнял твои приказы и даже женился на женщине, которую не люблю, только для того, чтобы остаться преданным тебе. Но... – он с глубоким вздохом прижал руку Нанетты к своему бархатному кафтану, – что может сделать мужчина против стрел маленького слепого божества? Он беспомощен! Мы, смертные, просто беспомощны. И это юное божественное создание, что стоит передо мной, – он снова поцеловал руку Нанетты, – и созерцает меня своими небесными глазами...
- Предыдущая
- 31/114
- Следующая
