Любовь жива - Хэтчер Робин Ли - Страница 41

• Предыдущая
• 41/71
• Следующая

— Мне кажется, она просто не любит свою страну, если думает, что может любить одного янки. Лучше бы ей умереть. Если бы она хотела поступить правильно, по чести, я молился бы за…

Тэйлор встала с удрученным лицом. Она измучилась и не хотела больше его слушать.

— Благодарю вас, сэр. Я передам ваш совет моей кузине. Я сделаю все, что смогу, чтобы убедить ее не вступать в этот ужасный брак, — сказала она и спешно скрылась за дверью.

Джош ожидал ее у кареты. Он открыл дверь и помог Тэйлор сесть.

— Едем домой, Джош.

— Да, миссис.

В течение пяти дней они ездили с ним из одного городка в другой. И всегда происходило одно и то же. Никто не хотел ей помочь. Никто не принимал любовь к янки за причину, по которой можно выйти за него замуж. Все, чего она теперь хотела, — это поскорее вернуться домой. Но еще один долгий день путешествия ей нужно вынести, прежде чем они достигнут Спринг Хавена. Если им повезет и если Джош будет гнать лошадей достаточно быстро, они приедут до полуночи. Как она скажет Бренту, что вернулась ни с чем? Как она посмотрит в эти любимые глаза и заявит, что они не смогут пожениться? Но разве может она отказаться от его поцелуев и жарких объятий?

Уставшая, она легла на сиденье. Она пыталась плакать, но слишком устала даже для этого. Покачивание кареты убаюкало ее, и Тэйлор уснула.

Карета остановилась прямо у двери. Джош не успел спрыгнуть вниз со своего места, как подскочивший Брент чуть не выдернул дверь кареты из петель в стремлении вынести Тэйлор на руках. В освещенном холле он заметил темные круги под ее глазами. Брент сразу все понял. Он крепко обнял Тэйлор за талию и спокойно проводил в комнату. При этом они ничего не говорили друг другу. Он поцеловал ее, пожелал доброй ночи и оставил на попечение Дженни. Все мускулы его тела были сжаты, нервы напряжены до предела. Как он сейчас хотел ее! Никогда не был он таким беспомощным. Находиться в такой близости от нее каждый день, объясняться в любви и слышать ответные страстные признания, но… самому же останавливать ее… Он стоял у окна своей комнаты, уставившись в ночь. Скоро он должен вернуться в дивизию. Он уедет далеко и, видимо, уже надолго. Но он не может оставить ее без своей защиты. Он должен взять ее с собой. Да, нужно сделать все, чтобы она решилась покинуть Спринг Хавен и уйти с ним на Север.

Дженни понимала сердечную боль своей госпожи и без расспросов помогала ей снимать одежду. Потом она помогла надеть Тэйлор ночное платье, уложила ее в постель, потушила свет и вышла из комнаты.

Тэйлор слышала, как мягко закрылась дверь за служанкой. Она знала, что Дженни теперь торопится вниз по задней лестнице к домику, где ее нетерпеливо поджидает Цезарь.

Тэйлор совсем расхотелось спать. В комнате было очень темно. Луна в эту ночь не светила. Несколько часов, или ей показалось, что несколько часов, она пристально смотрела в эту гнетущую темноту, чувствуя, как все больше и больше ноет ее сердце. И именно в это время она поняла, что сейчас должна сделать.

Она тихо спустилась в холл. Шелест ее атласного платья был единственным звуком во всем доме. Тэйлор открыла заветную дверь и подошла к кровати. Даже в темноте она смогла разглядеть его лицо, ровно поднимающуюся и опускающуюся грудь. Во сне он выглядел несчастным и одиноким. А она стояла, не в силах больше выносить свою любовь, склонившись над ним, пока не услышала:

— Тэйлор?

Она медленно сняла с себя платье.

— Я твоя, Брент. Со всей своей любовью, которую ощущаю в себе, я твоя навсегда. Я уверена, что ты сделаешь меня своей женой. Пусть наша любовь объединит нас, — шептала она. — Люби же меня, Брент. Сделай меня женщиной.

Он сел и взял ее за руки. Потом нежно притянул к себе. Тело его было горячим. Буря эмоций охватила ее. Его губы, оказавшись на ее губах, стали целовать с такой страстью и нежностью, каких Тэйлор еще не испытывала. И она, уже не владея собой, с головой утонула в сладкой истоме.

Продолжался сбор урожая. Для Тэйлор, кажется, уже не существовало ни войны, ни хода времени. Было только счастье. Счастье оттого, что Брент рядом с ней, в Спринг Хавене. Солнце сияло светло и жарко по-прежнему. Все так же пели на полях свои песни рабы. Но приходили ночи… Ночи с ним, ночи в его руках. Счастье вконец вскружило ей голову, и она ни о чем другом уже не думала. Но вот однажды за завтраком она заметила, как вдруг посерьезнел Брент.

— В чем дело? — спросила она. — Что-то случилось, Брент?

— Тэйлор, я должен вернуться в свою дивизию.

Она побледнела. Он продолжал:

— Но теперь и ты должна будешь уехать со мной, Тэйлор. — Слова Брента плохо пока доходили до нее. — Но так будет только до того, как закончится война. Когда мы вернемся назад, кто бы ни победил, мы восстановим Дорсет Халл. Мы сможем построить на его месте новый Спринг Хавен — такой, как ты захочешь. Я знаю, что тебе не хочется уезжать отсюда, но ведь мы должны быть вместе, не так ли?

— Как скоро нужно ехать?

— Через несколько дней.

Что она должна делать? Она любит его. Она не хотела остаться без него. Но жить на Севере? И, может быть, даже отдельно от него? Он уйдет с армией и… может погибнуть.

— У меня есть время обдумать все, Брент?

Лицо его опустилось:

— Да, конечно.

— О, любовь моя, не смотри так! Ты должен понять, что я хочу быть с тобой, но есть вещи не менее значимые. Здесь Спринг Хавен…

Вставая со стула, Брент кивнул головой:

— Я должен обсудить с Цезарем наш отъезд.

Он поцеловал ее в лоб и ушел.

Тэйлор проводила его взглядом и невольно оббежала глазами комнату. Уехать из Спринг Хавена? На Север? Жить среди янки в надежде увидеть его когда-нибудь… Может она это сделать? А если останется здесь, она не будет знать, жив он, ранен или погиб. Сможет она выдержать все это? Она положила голову на стол. Что делать?

— Миссис, кто-то приехал, — позвала ее Сюзан из холла.

Гость? Здесь никого не было со дня похорон. Тэйлор подошла к окну и увидела коляску Мэрили. Она поспешила навстречу, желая обнять свою подружку, но невольно отпрянула перед Джеффри Стоуном. Его правая рука была перевязана. Джеффри улыбнулся широко, с обычным блеском в глазах. Тэйлор отметила, как контрастно выделяется на фоне ярко-рыжих волос его бледное лицо и как здорово похудел ее друг детства.

— Джеффри! — она обняла его, стараясь не задеть руки. — Входи же! Когда ты вернулся? Ты ранен? Есть ли какие-нибудь известия от Роберта и Филипа?

Провожая его в библиотеку, она спрашивала и спрашивала.

— У меня все хорошо, — твердо сказал Джеффри, когда они сели друг против друга. А как ты, Тэйлор? Ты чудесно выглядишь.

— Благодарю тебя. И у меня все хорошо.

— Я с печалью узнал о Дэвиде…

— Спасибо, Джеффри, — сказала она тихо, и краска смущения бросилась ей в лицо. — Расскажи лучше мне о своем ранении. Это не очень опасно?

— Меня ранило пулей в плечо и запястье на Кедровой Горе. С этим поначалу не было проблем. А потом оказалось, что рана не заживает, и вот меня отправили долечиваться домой. — Он замолчал. Улыбка исчезла с его лица. — Я видел погибших, Тэйлор. Много. Очень много. Так что я еще счастливый, что легко отделался. — Тень набежала на его зеленые глаза, лицо посерело. — Черт побери, Тэйлор, справедливость на стороне нашей родины. На стороне Конфедерации. Но они принесли проклятие с собой на нашу землю.

Впервые, пожалуй, Тэйлор задумалась о действительности, о кошмарах войны всерьез.

— Крики, вопли, стоны… — продолжал он. — Раненный в бою, я лежал среди мертвых. И, знаешь, молил бога, чтобы и я умер до того, как попаду в плен. Очнулся я в полевом госпитале. Там грудами лежали отрезанные человеческие конечности. Везде руки и ноги. Но я не позволил резать меня. — Джеффри нахмурился. — Они перевели меня в госпиталь в Ричмонд, потом в Атланту. Наконец, я убедил их отпустить меня домой. Но я не мог быть счастлив дома, не видя тебя. Теперь ведь я могу видеться с тобой?

• Предыдущая
• 41/71
• Следующая