Предел зла - Алешина Светлана - Страница 19

• Предыдущая
• 19/34
• Следующая

Неожиданно перед глазами возник образ Юли Зверевой. Ее честное, открытое лицо, добрые глаза, которые так обожающе смотрели на Геночку. Ласковые руки, которые всегда делали то, что хотел Геночка. Глаза, в которых стояли слезы. Немой укор за то, что он всегда ей изменял, а потом приходил как ни в чем не бывало, объясняя это тем, что он человек испорченный и неисправимый… Шатров угрюмо покачал головой. Да, Юля, пожалуй, была единственным человеком, который действительно глубоко любил его и уж во всяком случае не за то, что он такой популярный и богатый.

А он? Он сам? Разве он не чувствовал к ней того же самого? Разве не понимал, что ближе и роднее человека у него нет?

Шатров невольно вздохнул и подумал, что он совсем не уверен, сможет ли так же его любить Илона.

Вернее, он даже был уверен, что не сможет. Но у нее есть несколько неоспоримых достоинств… Вот заговорил голос разума. Она красива, эффектна, сексуальна и совсем не ревнива, что немаловажно для отъявленного донжуана Шатрова, который не пропускал ни одной мало-мальски достойной юбки. Да, Юлька тоже красивая, а по части секса вообще ого-го, но ведь она не простит ему связей на стороне…

Шатров нахмурил брови и отогнал от себя сентиментальные мысли о Юле. Яны больше нет, Юля, наверное, осталась в прошлом, и сейчас надо смотреть в будущее. Нечего цепляться за химеры, которые тянут назад. Как говорил Ленин: «Дальше, дальше, дальше» и только вперед! — вспомнилось из школьной программы.

Звонок в дверь прервал мысли Шатрова, закончившиеся на такой оптимистической ноте. Он с воодушевлением пошел открывать дверь. Илона, облаченная в мини-юбку и кожаную курточку, сразу же бросилась ему на шею.

— Ну что, великий гений продолжает сочинять свои телеги? — спросила она.

— Да, и я предлагаю тебе послушать прямо сейчас. Новая песня для Германии на немецком.

И Шатров увлек Илону на второй этаж в свой кабинет. Однако вскоре выяснилось, что Илону мало интересуют детали аранжировки новой песни Геннадия. Она сказала, что ей понравилось, но Шатров догадался, что сказано это было для проформы. Невесте нужно было в данный момент совсем не то. И Шатров это понял. Он решительно приступил к действиям прямо на рояле.

Однако вскоре выяснилось, что сегодня он не очень-то готов к этому. Мысли, которые вроде бы он отогнал от себя, настойчиво возвращались. Шатров видел перед собой не возбужденное тело Илоны, а грустное, несчастное, плачущее лицо Юли — и бешеный, ненавидящий взгляд Яны.

Шатров почему-то представил, как убивали ее и ребенка. Ребенка, который, может быть, был его, Шатрова. В этом он, правда, не был уверен. И появился этот ребенок после того самого, чем он сейчас занимается с Илоной… В ушах впечатлительного певца зазвучали дикие, истошные крики Яны и ни в чем не повинной маленькой девочки.

— Господи, и девочки кровавые в глазах! — воскликнул Геннадий, перефразируя Бориса Годунова. — Кошмар какой!

— Какой кошмар? — испуганно спросила Илона, тяжело дыша. — О чем ты?

— Извини, я вспомнил Яну.

— Нашел, когда вспоминать! — Илона оттолкнула Шатрова от себя и с недоумением посмотрела на мягкое и безвольное орудие производства между ног жениха. — Что с тобой такое?

— Извини, давай отдохнем, я перекурю, — окончательно смутился Шатров.

Илона была обижена. Можно сказать, такое между ними произошло первый раз. Геннадий всегда был готов к сексу, и это ее возбуждало. Она понимала, что с ней мечтают переспать тысячи и, может быть, даже миллионы. Но Геннадия она высоко ценила как любовника и его желание воспринимала особо.

Илона была еще не совсем сформировавшейся женщиной, еще во многом ребенок. Она выросла в мажорной семье, где все решали родители. Они покупали ей абсолютно все, что она хотела. А в пятнадцать лет она уже начала зарабатывать деньги на собственной красоте и до сих пор не испытывала в жизни никаких трудностей. У нее еще ветер гулял в голове, она, как это свойственно многим молодым людям, была склонна устраивать разборки по самым незначительным поводам. И эта маленькая неудача Шатрова в ее глазах превратилась в драму.

— Если ты уже сегодня с кем-то успел, то сказал бы мне об этом раньше, — решила она уколоть Шатрова, тоже доставая сигарету и прикуривая.

Она полулежала прямо на рояле, подсунув под себя подушки. Ее длинные ноги свисали с инструмента, а пальцы доставали до клавиатуры.

— Илона, о чем ты говоришь! Просто я сегодня перенервничал с этими козлами-ментами. Еще сыщица какая-то выискалась, все вынюхивает, — бросился оправдываться Шатров.

— Что тебе бояться? Ты что, в самом деле грохнул эту дуру? — удивилась Илона.

— Что ты! — замахал руками Геннадий. — С чего ты взяла? Но сейчас от меня так просто не отстанут, будут доставать, как только могут. И, думаю, что твой папаша здесь тоже постарается. Чего ему не живется, мы что, ему мешаем, что ли?

— Он хочет как лучше, — усмехнулась Илона. — Тут вон и Вовка сегодня звонил, говорил, что любит.

— Трамвай купит?

— Нет, троллейбус, он дороже стоит.

— А ты что ему ответила?

— Да ничего, сказала, чтобы придумал сначала, что мне сможет преподнести такого, что бы я сама не в состоянии была купить. — У Илоны начало исправляться настроение, когда она вспомнила про детали сегодняшнего разговора с бывшим любовником.

— Но у него же плохо с фантазией.

— Вован Потапов этого не понимает, — скривилась Илона. — У него своя логика.

— Какого черта он вообще звонит? Чего ему надо? — скривился Шатров.

— Любовь — она зла, Геночка, — как-то назидательно, тоном школьной учительницы, произнесла Илона.

— Он снова хочет возобновить с тобой отношения?

— Наверное…

— А ты не против?

— Ты же говорил, что не будешь против, если я где-нибудь с кем-нибудь… — игриво заметила Илона.

— Я-то, может быть, и не буду. Но не с этим гоблином. Ко всему прочему, если ты с ним переспишь, то он возомнит бог знает что и от него проходу потом не будет.

Илона пожала плечами и затушила сигарету в пепельнице.

— Вован Потапов — это все в прошлом. Ты же знаешь, что я люблю тебя. Зачем мне он нужен? Но…

— Что?

— Я заметила, что ты ненавидишь всех моих прошлых мужчин.

— А ты — всех моих прошлых женщин.

— Не правда. К Юльке я неплохо отношусь. Правда, она вся дерганая какая-то, ей подлечиться не мешало бы от нервов. Ну а вот что касается кобылы Яночки, то это, конечно, просто финиш. — Топ-модель скривила губы. — Гена, ну какого черта она была тебе нужна? Это же стрем дальше некуда! А ты все твердишь — ничего страшного, ничего страшного! Знаешь, как Дашка издевалась, когда статья вышла про тебя и эту суку? Я не знала, куда глаза девать.

— Успокойся, Илона, это же было давно!

— Никто из моих прежних любовников, кстати говоря, с таким отстоем не связывался, — упрямо твердила Илона. — Это ведь надо, с проституткой!

Нет, я понимаю, конечно, так развеяться, может быть, и по приколу, но чтобы жить вместе — это извините!

— Все твои прошлые любовники — ограниченные люди, у которых нет ничего, кроме мускулов.

— Тебе, между прочим, тоже неплохо было бы подкачаться! — Илона скептически взглянула на тощеватую фигуру Шатрова. — Как ты себя чувствуешь? Жуткие картины уже перестали мерещиться?

— Да вроде бы.

— Кстати, почему ты не заметил, что у меня сегодня новый маникюр и новые трусики?

— Ах, да, действительно, — рассеянно исправился Шатров. — Но, Илона, тебе не кажется, что это слишком вульгарно?

— У тебя все вульгарно, что хорошо, — обиженно отвернулась Илона. — Между прочим, это сейчас суперписк моды. Я хочу сделать себе новую прическу.

— Зачем? Тебе и так хорошо, — Шатров потрепал невесту по распущенным волосам.

— Так слишком просто. Ты вообще в этом ничего не понимаешь, так и молчи.

— Ладно, не заводись, — примирительно сказал Геннадий. — У меня вот тут возникла неожиданная идея. Правда, абсурдная, как и я сам.

• Предыдущая
• 19/34
• Следующая