Серебряные фонтаны. Книга 2 - Хьюздон Биверли - Страница 8

• Предыдущая
• 8/93
• Следующая

– Но...

– Если он чувствует себя счастливее, от того, что оберегает вас, не будет ли добрее позволить ему и дальше считать так?

Я покатала карандаш по столу.

– А вдруг, вдруг... – я взглянула на мистера Селби, замечает ли он мой страх. – А вдруг придет телеграмма!

Наступило молчание. Затем мистер Селби тихо сказал:

– Лорд Ворминстер распорядился, чтобы в таком случае военный комитет адресовал извещение прямо мне. Думаю, это показывает силу его желания защитить вас, – когда я не ответила, он заговорил в полный голос. – Леди Ворминстер, я давно знаю вашего мужа, и с годами научился понимать его, потому что он с его физическими и личными проблемами вызывает у меня глубокое сочувствие. Я совершенно уверен, что если бы он хотел, чтобы вы знали об его местонахождении, то сообщил бы вам об этом.

В конце концов, я согласилась. Но мне было трудно сочинять следующее письмо – это в любом случае было бы трудно после визита Фрэнка, но теперь было еще труднее. Я наконец, начала письмо обычными новостями о детях и вопросами о розах, а затем написала:

Лорд Квинхэм был в отпуске и приезжал погостить к леди Бартон. Он несколько раз навещал меня с детьми после обеда. Сейчас он уехал в Лондон и надеется выделить несколько дней для охоты. Погода здесь очень холодная, – нынче плохая зима. Не забывай менять сырые носки, иначе ты простудишься.

После этого я рассказала ему о механических плугах, чтобы разъяснить, почему я решила купить их – на случай, вдруг он не одобрит покупку, хотя считала, что он так не сделает. Благодаря этим плугам мне удалось заполнить еще два листа – если бы не они, я бы не знала, о чем писать. Затем я подписалась, как всегда: «Твоя преданная жена, Эми». Выводя слово «жена», я чувствовала себя Иудой, потому что как ни пыталась, не могла выбросить из памяти слова Фрэнка: «Я люблю тебя, Эми, и буду любить всегда». Эти слова, к которым я так тянулась, за которые так цеплялась, были сказаны слишком поздно.

Адрес на ответном письме Лео был выведен чернилами – я с облегчением вздохнула, когда увидела это. Хотя бы ненадолго Лео был в безопасности. Я в тревоге вскрыла конверт, но можно было не беспокоиться. После ответа на вопросы о розах и комментария на новости о детях, он написал:

Ты совершенно права, велев Селби купить механические плуги. Он информировал меня, что сделка продвигается удовлетворительно. Я надеюсь, что Фрэнсис хорошо отдохнул и нашел возможность поохотиться, однако, боюсь, что он будет разочарован, из-за недавнего резкого похолодания. Я опасаюсь, что мои бедные розы пострадают от суровой зимы, хотя знаю, что Хикс– надежный человек и делает все, чтобы предотвратить серьезные последствия. Одевайся теплее, когда по вечерам гуляешь с Неллой.

Несмотря на холод, я наслаждалась вечерними прогулками с Неллой – было так хорошо хоть ненадолго оказаться снаружи, где можно было не беспокоиться о делах имения. Но, когда февраль сменился мартом, холодная погода этой весны, которая еще не была весной, потому что держала землю под ледяным покровом, заставила меня еще больше времени проводить за делами, и я была вынуждена отнять от груди Розу. Я не хотела этого, но у меня не было выбора. Мистер Селби раскашлялся, и, хотя он настоял на своем ежедневном присутствии в кабинете, я не позволила ему совершать обычные деловые поездки и стала ездить вместо него. Даже если бы я использовала машину, Розе в ней было бы слишком холодно, но бензина не хватало, и мотор с трудом заводился из-за холода, поэтому я попросила мистера Тайсона выучить меня управлять пролеткой. Бесси была такой смирной, что обучение не заняло у меня много времени, и теперь я выезжала каждый день после обеда, оставляя Розу в теплой детской.

Вскоре мистеру Селби стало хуже, и доктор Маттеус уложил его в постель. Мистер Селби вел дела и в Пеннингсе, и я была вынуждена заняться ими вместо него. Я не хотела туда ехать, всю дорогу в поезде меня била нервная дрожь, но когда меня на станции встретил мистер Бедворт со своей повозкой и своими тревогами, до меня дошло, что я больше не маленькая Эми Робертс, а леди Ворминстер, со своими обязанностями, с людьми, зависящими от меня.

Я даже была вынуждена побывать вместо мистера Селби на собрании Исполнительного сельскохозяйственного комитета графства. Я страшно нервничала, впервые сев за стол со всеми этими пожилыми, мрачнолицыми мужчинами, но они оказались очень вежливыми и готовыми помочь – ведь все мы решали одни и те же проблемы. В январе еще тридцать тысяч человек было призвано в армию. Хотя Военный комитет обещал прислать группы солдат для частичной помощи, посевной компании, они были скомплектованы из людей, не пригодных даже к домашней обороне, а значит, как сказал мистер Арнотт, не пригодных ни к чему. Поэтому мы обсудили, как лучше распределить тракторы, выделенные нам правительством, и положились на обещание, что все квалифицированные пахари, оказавшиеся в солдатах, будут в конце апреля посланы на помощь, если, конечно, они еще не отправлены во Францию. Я была рада, что мы купили эти механические плуги, были довольны и мужчины из комитета.

Домой в отпуск приехал Альби. Беата в письме пригласила Элен в Лондон, потому что он приехал только на пять дней. Альби привез ее обратно накануне отъезда во Францию, и мы весь вечер просидели в детской, слушая его рассказы о войне.

Следующее письмо Лео было подписано карандашом, и мои руки на мгновение дрогнули, страшась распечатать конверт. Однако, после обычных ответов на мои новости, он просто написал о розах, о том, что скучает по вечерним прогулкам в розовом парке, даже зимой, о том, что хотел бы знать, как себя чувствуют его розовые кусты. Поэтому я решила, что этим вечером погуляю с Неллой дольше обычного, для Лео, а затем опишу в письме все, что видела.

Хотя было полнолуние, облака затянули серебряный лик луны, оставив нас в темноте, и вскоре меня забила дрожь, потому что снаружи было холоднее, чем я предполагала. Но я не вернулась за дополнительной кофтой под пальто, потому что помнила, что там, где Лео и Фрэнк, сейчас тоже холодно, и будет только справедливо, если я немного померзну ради них. Ноги принесли меня к тому месту в розовом парке, где черные ветви «Эйми Виберт» карабкались по опоре. Нелла забежала за угол стены, в маленькую круглую нишу, понюхала ее застоявшийся запах и жалобно завыла, вспоминая.

И я вспомнила тоже. Вспомнила, что когда я впервые вошла в этот парк, мне казалось, что я вступаю в волшебную сказку, сказку о Красавице и Звере. Я сочинила сказку о том, что Лео вырастил этот прекрасный розовый парк, чтобы доставить удовольствие французской графине, и добился ее любви. Но я ошиблась, полностью ошиблась – он вырастил эти розы как отказ от мира, в котором она не полюбила его, и никогда бы не полюбила. Я больше не могла оставаться здесь. Вместе с Неллой я ушла оттуда по замерзшей зимней траве, прочь от своих воспоминаний. Я добежала до калитки в стене, и как только виляющий, похожий на перо хвост Неллы миновал калитку, со стуком захлопнула ее, отрезая себя от парка, никогда не бывшего желанным Красавице, выращенного Зверем, которого она возненавидела. Я всхлипывала, возвращаясь, домой, а позже, в своей гостиной, опустилась на коврик перед камином и обняла мохнатую, золотистую шею Неллы, по-настоящему любившей Лео.

Весь март газеты были полны новостей. В России произошла революция, и царь отрекся от власти, Британия продвинулась за Сомму, немцы отступили – однако в конце месяца они предприняли яростную ответную атаку, и ежедневные списки раненых и убитых стали длиннее. Я каждый день читала их, и мое сердце стучало как барабан – Боже, сохрани Фрэнка. А Лео, где был он? Ведь если одни мужчины получали ранения, значит, другие выносили их с поля боя.

• Предыдущая
• 8/93
• Следующая