Преступление без наказания - Алешина Светлана - Страница 2

• Предыдущая
• 2/29
• Следующая

Заинтересовавшись происходящим, я подошла к нему.

— Задачку решаете? — спросила я. — Мат в три хода, но белым нельзя убивать черную пешку?

— Нет, Оленька, хуже, — мрачно проговорил Сергей Иванович, — положение мое гораздо хуже.

Я осваиваю современные шахматы.

— Вот как! — теперь уже я заинтересовалась еще больше. — А чем же они отличаются от нормальных? То есть я хотела сказать от старых, обычных? У них лошадь не так ходит?

Сказав «лошадь», а не «конь», я с довольной улыбкой увидела, как Сергей Иванович куснул губы и запрограммированно начал мне объяснять, как правильно называть фигуры в шахматах, а как не правильно.

— «Конь», а не «лошадь», Оленька. А еще «ферзь», а не «королева», а также «слон», а не «офицер», — Сергей Иванович высказал мне все это на полном серьезе, думая, что занимается моим образованием.

— Рокировка, а не лакировка, — поддержала я его, — шах — не титул, а угроза мата, а сам мат — не ругательство, а полный бенц. Так чем же новые шахматы отличаются от старых?

— Временем, Оленька, — вздохнул Сергей Иванович, — только временем. В современные шахматы играют быстрее, чем в привычные наши. И куда торопиться? Все там будем! Эндшпиля никто не минует.

— Оптимистично звучит! — одобрительно кивнула я. — Прямо жить сразу захотелось. Так, значит, никто не минует?

Я повернулась к окну и подумала, чем бы мне еще заняться. Разговор с Сергеем Ивановичем побудил меня сделать вывод, что его лучше сейчас не трогать и не советоваться с ним о будущих публикациях и рейдах по злачным местам. Похоже, он сам себе проигрывает в современные шахматы, и это его огорчает. Нашел, кстати, чем огорчаться! Вот если бы он Маринке проиграл или Ромке, тогда было бы все понятно, а себе проигрывать не стыдно, можно сказать даже, почетно!

Я молча постояла у окна и направилась к себе в кабинет.

Через несколько минут, осторожно постучав в дверь, чего никогда не делала Маринка, ко мне зашел Ромка.

— Кофе принес, о недостойный последователь нашей Марины? — спросила я.

Ромка, научившись варить кофе так, будто с рождения только этим и занимался, вел себя на порядок скромнее и незаметнее. В этом смысле он мне нравился больше Марины, что я и не скрывала.

Однако Ромка на этот раз был без подноса. Он мялся около двери и что-то порывался сказать, но, так как сделать это почему-то не решался, следовательно, сделала я вывод, проблема касалась его лично.

Осознав это, я с недоумением взглянула на парня. Подозревать, что Ромка решился объясниться мне в любви, было вообще-то глуповато, но, честное слово, кроме этого, других объяснений я придумать в первые секунды не могла.

— Что-то случилось? — спросила я, на всякий случай отклоняясь так хитро, чтобы между нами оказался монитор моего компьютера. Классное ощущение, между прочим. Сидишь словно за пулеметом. Вот — ты, а там — весь остальной мир, и я его излучением, излучением…

Вспомнив про излучение, я кашлянула и махнула Ромке рукой:

— Ну, ты определяйся давай — или туда или сюда.

Ромка потоптался и, набравшись таким способом героизма, проговорил:

— Ольга Юрьевна, а можно я вас о чем-то попрошу?

— Попросить-то можно, — весело ответила я, — а вот получить, пока не знаю. Что у тебя случилось? — повторила я и обнадежила Ромку:

— Подходи сюда, я не кусаюсь. Сегодня магнитная буря, и я не в форме.

Ромка подошел к моему столу, зачем-то воровато оглянулся на дверь, чем уже возбудил мое любопытство, и, наклонившись ко мне, быстрым шепотом проговорил:

— Один мой знакомый хотел бы с вами переговорить, Ольга Юрьевна.

— Один твой знакомый? — переспросила я. — Ты не шепчи и садись на стул: К чему такие детективные замашки?

Ромка сел, а я спросила:

— Одноклассник твой, что ли? Или кто? И что ему нужно? — задавая кучу вопросов, я самым бессовестным образом выигрывала время, пытаясь сообразить, что же понадобилось Ромке или, точнее говоря, его знакомому. Я как-то давно уже не задумывалась, а есть ли у него хоть какие-то знакомые, кроме нас, работающих в редакции.

Я почесала кончик носа и резонно решила, что: раз он говорит о них, значит, знакомые точно есть.

— Ну так о чем идет речь? — подтолкнула я Ромку к изложению проблемы, даже приблизительно не предполагая, о чем может идти речь. Может быть, он хочет кого-то порекомендовать нам вторым курьером? Однако, как я понимаю, у нас и один курьер, он сам то есть, не переламывается от работы.

Ромка кашлянул для храбрости и начал коряво, волнуясь и краснея, излагать.

— Он уже взрослый, Ольга Юрьевна, — сказал Ромка, и я с удовольствием отметила это слово.

«взрослый»! Понятно, кем себя считает сам Ромка, и правильно, между прочим, его-то самого к взрослым можно будет отнести только через несколько лет, если поумнеет, конечно.

— Где же ты с ним познакомился, если он такой взрослый? — поощрительно улыбаясь, спросила я.

— Его брат учился вместе со мною, так что я его давно знаю. — Ромка жестоко почесал себе шею, добавив тише и доверительнее:

— Только у него биография не совсем того… чистая.

— Это как же понимать? Чем он ее запачкал? — начала заинтересовываться я разговором.

Если раньше ничего, кроме ерундовой просьбы, я не ожидала, то, как мне подсказывало чутье журналиста, сейчас передо мною замаячило что-то вроде малюсенькой статеечки на половину подвальчика.

— Ромка! Не тяни, рассказывай, рассказывай! — поторопила я нашего сына полка.

— Понимаете, Ольга Юрьевна, — решился Ромка, но на всякий случай опустил взгляд, — он, ну то есть брат моего одноклассника, когда-то получил три года за вооруженное ограбление и отсидел, значит.

— Три года за вооруженное ограбление? — повторила я, понимая, что предчувствие меня не обмануло и статейка точно выгорит, только надо будет ее еще высидеть, ну да за этим дело не станет. — Немного же он награбил, этот твой взрослый знакомый, если так мало дали!

Я закурила и, видя, что Ромка снова засмущался, спросила:

— Так что же от меня хочет твой налетчик? Еще кого-нибудь ограбить? Меня, что ли? Так с меня брать нечего.

— Зачем вы так, Ольга Юрьевна? — явно оскорбился Ромка за своего знакомого, и я, поняв, что перегнула с ненавязчивым юмором, поспешила на попятный. — Извини, Рома, но ты говоришь такие необычные вещи… Так что же от меня требуется?

Он к нам на работу хочет устроиться?

— Понимаете, Ольга Юрьевна, он хочет с вами поговорить! — выпалил Ромка.

— Прекрасно, — сказала я, все еще ничего не понимая, — пусть приходит. Он, надеюсь, отсидел только три года не потому, что убежал и сейчас находится в розыске?

— Нет, нет, он попал под амнистию, — покраснев от волнения, сказал Ромка, — но, понимаете, сам он прийти не может. Я сейчас вам все объясню, то есть как он мне объяснил, а я ему верю. Его в последнее время стали зажимать менты, ну, то есть органы…

— Поняла, — кивнула я.

— Из-за этих налетов, — пояснил Ромка, — кассы брали, а потом охранника убили, ну вы знаете. А он по похожему делу проходил, и теперь его постоянно вызывают и проверяют, берут показания.

— Ну-ну, — я начала подозревать, что неизвестный мне бывший грабитель решил обратиться к свободной прессе за защитой своих прав и достоинств. Мысль эта меня и заинтересовала немного, и чуть рассмешила.

— Ну вот, — продолжил Ромка, — а вчера вечером он пришел ко мне и по секрету сказал, чтобы я вам передал, что он может кое-что рассказать про эти дела. Ну, про ограбления, значит.

— Его работа? — прямо спросила я. — Колись, время пришло!

— Нет, не его! — твердо заявил Ромка и взглянул мне в глаза.

— А ты откуда знаешь? — я положила сигарету в пепельницу и сама наклонилась вперед, решив раскрутить Ромку на весь максимум информации, какой только будет возможен. Дело уже попахивало не статейкой, а полным подвалом, да еще, возможно, и с продолжением.

— Он сам так говорит, — Ромка недоуменно посмотрел на меня, словно удивляясь моей непонятливости, — мы же с ним знакомы., мы знакомы…

• Предыдущая
• 2/29
• Следующая