Законы заблуждений - Мартьянов Андрей Леонидович - Страница 29
- Предыдущая
- 29/76
- Следующая
– Сарацинская наука? – повторил Казаков, указывая взглядом на свою левую руку. – Признаться, ничего подобного раньше не видел.
– Что вы вообще видели… Простите. Нет, этому я научился не у арабов, а у одного… знакомого. Решись он стать лекарем, оставил бы далеко позади себя и Галена, и Авиценну. Неважно. Как вы себя чувствуете, сударь?
– Ну… – запнулся Казаков. – Вроде ничего. Голова не болит, жара нет.
– Сны видели? – внезапно спросил Ангерран, подавшись вперед. – Пока я работал, вы постоянно шептали какие-то стихи на незнакомом языке. Потом несколько фраз на норманно-французском. Я сумел разобрать только нечто наподобие «чернота-туман».
– Тьма-пелена, – Казаков, подумав, нашел в норманнском языке соответствующие слова. – Странный сон. Впрочем, в любом сне реальность всегда извращается до невозможности. А что, мои сны имеют значение?
– Имеют, – кивнул рыцарь. – Расскажите, мне интересно.
Казаков рассказал все, что помнил, хотя и описывать-то было нечего – вихри мрака, переливающегося всеми цветами радуги, огромная спираль, дверь с секретом по другую сторону… Ангерран молчал, не перебивая, а мессир оруженосец вдруг вспомнил слова многоученого господина де Гонтара: «Мир нельзя нарисовать только черным и белым. Он многоцветный». То есть, получается, и у черного, и у белого есть свои оттенки, свои краски? Однако черное и белое все равно всегда остаются при своем цвете…
– Потом я подошел к двери и открыл, – закончил Казаков. – Только за ней оказались вы, эта комната и… Мессир, а зачем вы закрыли шелком крест?
– Не задавайте слишком много вопросов, – жестко оборвал Ангерран своего пациента, встал и сдернул с настенного распятия отрез пурпурного шелка, бросив его на стол. – Я тоже могу поспрашивать. Впрочем, если интересно… Вы ведь человек не особенно религиозный, как я заметил, значит, не оскорбитесь и не побежите жаловаться на меня к монахам-inquisitios. Есть некоторые вещи, обряды и действия, которые лучше проводить так, чтобы об этом не знал ни Господь, ни сарацинский Аллах. Слишком древние вещи, древнее иудеев или пустынных кочевников, из которых вышел Мухаммед. Вот, кстати, могу я узнать, что за браслет я снял с вашей руки, благо он мешал?
Рыцарь шагнул к столу и поднял круглые электронные часы на фотоэлементе, полтора года назад обошедшиеся Казакову в несколько весьма ценных зеленых бумажек с портретом президента Франклина – купил себе подарок на авиасалоне в Арабских Эмиратах под Эр-Риядом. Раньше на них никто, кроме Гунтера, заинтересовавшегося невиданным в сороковых годах сложным прибором, способным определять кроме времени, широту, долготу, температуру, глубину погружения в воду и прочие полезные для хозяина параметры окружающего мира, не обращал внимания. Даже Беренгария – мало ли людей таскают с собой самые необычные вещи, от прабабушкиных амулетов из зубов вампира до персидских украшений, принятых у ассассинов Старца Горы.
– Удивительное приспособление, – промычал Ангерран, заинтересованно рассматривая часы. – Пупочки всякие торчат, я до одной дотронулся, получился звук музыки. Посрединке арабские цифры мелькают, но не думаю, что подобный браслет смастерили где-нибудь в Багдаде или Дамаске.
«Конечно, для него часы, да еще настолько сложные, могут показаться чем-то невероятным, колдовским чудом, – подумал Казаков. – И реакция на них такая же, как у российского хакера, обнаружившего у себя возле компьютера арифмометр производства начала двадцатого века – и выглядит необычно, и непонятно, как с ним работать. Впрочем, наши-то быстро догадаются… А Ангеррану по всем правилам следовало раскокать хронометр черенком меча и отправить в огонь, от греха подальше».
– Если скажу, вы ответите на мой вопрос? – решился Сергей и присел на сундуках поудобнее. – На очень простой.
– Я и так отвечу, спрашивайте, – устало поморщился Ангерран. – Только не нужно требовать от меня лекарских тайн. Не смогу объяснить.
– Как все-таки ваше настоящее имя?
– Что вы ко мне привязались, как кондотьер к шлюхе? – огрызнулся рыцарь. – Вам все равно оно ничего не скажет. Вы даже не знаете имени предыдущего Иерусалимского короля, так что имя Рено де Шатильона для вас ничем не отличается от прозвища какого-нибудь александрийского визиря. Рено де Шатильон из замка Шатильон-ан-Диуа, герцогство Бургундия, к вашим услугам. Только я там не был уже лет сорок, родственники полагают меня погибшим и очень этому радуются. Как, впрочем, и многие другие.
– Постойте, постойте! – Казаков отлично помнил, как сэр Мишель, рассказывая своему необразованному оруженосцу о Тивериадской битве, упоминал человека с таким именем – якобы де Шатильона убил лично сарацинский султан за какие-то невероятные прегрешения. – Я слышал, вас убили два года назад! И вы сами говорили, помните, на вечеринке у Роже Алькамо?
– Угу, – кивнул Ангерран де Фуа, он же Рено де Шатильон. – А еще меня полтора десятка лет тому уморили в тюрьме сарацины, десять лет спустя я утонул во время шторма в Средиземном море, а еще через шесть годков меня отравила любовница, не помню, правда, какая по счету. Не всегда верьте слухам, даже распространяемым самыми авторитетными людьми. При Тивериаде меня только ранили. Видите шрам на шее? Никогда Салах-ад-Дину не прощу, просил ведь бить полегче… Так что это за предметик?
– Часы, – Казаков понял, что лгать и увертываться бесполезно. Все, что он когда-либо слышал от Мишеля и Гунтера о Рено де Шатильоне, непреложно свидетельствовало: мессир Рено есть первейший авантюрист христианского мира, наделенный человеколюбием кобры и совестливостью наемного убийцы. Так сказать, д'Артаньян наоборот. Миледи в штанах. И в весьма почтенном возрасте. Такому не соврешь, а кроме того, Рено-Ангерран, кажется, сумел помочь в ситуации, на девяносто процентов являвшейся безнадежной. – Не удивляйтесь, сударь, обычные часы. Только работают на ином принципе, нежели клепсидра или песочные. Умоляю, не спрашивайте, где я их взял, все равно нет смысла рассказывать.
– Есть, есть смысл, – Ангерран осторожно коснулся пальцем кнопки, вызывающей внутреннюю подсветку монитора, и широкое круглое поле жидкокристаллического экрана залилось призрачным зеленоватым светом. – Я за вами наблюдаю больше седмицы, с того времени, как мы встретились в Джарре, в разгромленном трактире. Я умею различать посредственности и людей особенных. Неплохой опыт в этом деле имеется. Ваш сюзерен, любезнейший мессир де Фармер, как раз такая непосредственная посредственность. Обычный дворянин, каких тысячи и десятки тысяч. А вот вы, да, впрочем, и господин фон Райхерт – просто воплощенное чудо. Фон Райхерта я не беру – безусловно, он необычен, но не выбивается из общей картины. А вы… Помните наш разговор сразу после того, как мадам Элеонора порекомендовала взять вас на службу? Я устал отгадывать эту загадку. Когда же я не вижу перед собой решения, я предпочитаю разрубить узел, а не развязать. Ну-с, вы готовы мне поведать о самом себе или по-прежнему предпочтете изображать закосневшего катара на допросе в inquisitio?
Положеньице. Рено умный, это видно за версту. Такого не проведешь. А если действительно рассказать? Что он сделает? В обморок падать не будет, к инквизиторам не бросится – не такой Шатильон человек, особыми средневековыми предрассудками если и страдает, то не в самой тяжелой форме… Приплюсуем, что теперь мы знаем его секрет (опаньки! Не эта ли тайна скрывалась за дверью черного дерева?) – для всех Рено де Шатильон мертв два года как. И это при условии того, что у Элеоноры Пуату с этим вхожим к королям и герцогам старым прохвостом взаимоотношения – лучше не придумаешь. Неужели она знает?
– Уговорили, – буркнул Сергей и придал себе максимально загадочный вид, подсознательно набивая цену. – Только вам придется поверить всему, что я скажу. Объяснение будет долгим, кстати, а Беренгария с мадам де Борж скоро вернутся.
– Тогда одевайтесь, – Рено перебросил Казакову штаны, чистую рубаху и легкий колет. – Пойдем прогуляться, как высказался бы Бертран де Борн, в саду миндальном. Знаете эти строки? Когда за плечом Бертрана де Борна не торчит Ричард, менестрель сочиняет неплохие стихи, издеваясь над самим собой и всем окружающим. Не помните?
- Предыдущая
- 29/76
- Следующая
