Последний ведьмак - Игоничев Сергей Николаевич - Страница 13

• Предыдущая
• 13/60
• Следующая

Но что поразило Владимира больше всего, так это то, что, вполне осознавая свою обреченность, этот непонятный урка ни вздохом, ни взглядом не выдал свое истинное состояние. На его лице читалась решимость выпустить кишки своему врагу, его короткие высказывания были способны побудить к действию и более воспитанного человека, чем Володя, но производимые им действия несколько не вписывались в поведение профессионального убийцы. К примеру, когда Владимир специально подставил для режущего удара горло, умышленно опустив руки, бандит ударил в живот, противореча не только правилам ножевого боя, но и примитивной логике. Вообще действо, разворачивающееся в этом безлюдном переулке, стороннему наблюдателю, скорее всего, представилось бы чем-то вроде ритуальных танцев дикарей. Любое движение, произведенное одним из танцоров, всегда встречало грамотное противодействие. Этот спектакль продолжался очень долго (разумеется, по меркам реального боя) – минуты полторы-две.

Закончилось все так же неожиданно, как и началось. Продолжая наблюдать за выпадами своего противника, Владимир ощутил приближающуюся угрозу. Посыл шел со стороны гаражей, откуда недавно появился и сам Володя. Для того чтобы оглянуться, его визави с ножом не оставлял и секунды, неустанно контролируя своего противника. Меж тем сигнал тревоги нарастал, предупреждая о приближающейся опасности. Наличие за спиной врага всегда равносильно поражению, поэтому новоиспеченный ведьмак был вынужден поменять выгодную позицию, иначе он не мог контролировать нападение со спины. Маневрируя и делая ложные выпады, Владимир вынужден был опять прижаться к бетонному перекрытию, проиграв в свободе маневра, но обеспечив себе полный обзор.

Бандит вместо усиления натиска на травмированного противника, лишенного к тому же свободы передвижения, сбавил обороты, словно что-то его насторожило, заставив прислушиваться и кидать вокруг косые взгляды.

Причина, насторожившая обоих, вскоре вывернула из-за поворота в виде все того же Петровича. Он шел неспешной, но легкой походкой человека, привыкшего к длительным пешим переходам. Еще издали заметив происходящее на его пути смертоубийство, он, в отличие от большинства обычных людей, не пошел на попятную, не постарался исчезнуть с места происшествия, а, подхватив с земли здоровенный сук, прибавил хода с явным желанием присоединиться к дерущимся.

Увидев приближающегося мужика, да еще вооруженного угрожающего вида дубиной, владелец ножа, не раздумывая, бросился в ближайший пролом в стене, рассчитывая, что в развалинах его преследовать побояться. Как оказалось, рассчитал он все верно. Подбежавший Петрович лишь опасливо заглянул в пролом, убеждаясь в отсутствии урки. Было видно, что ни о какой погоне, тем более в одиночку, он и не помышляет.

– Ты как, цел? – Несмотря на возраст, Петрович нисколько не запыхался, говорил ровно, спокойно, как будто не бежал минуту назад с дубиной наперевес. Чувствовалась школа элитных подразделений, подкрепленная, судя по невозмутимому виду, еще и богатым жизненным опытом.– Да, ловко ты их оприходовал.– Он присел около скрючившегося на земле бандита с кастетом, попытался нащупать на его шее пульс – не удалось.– Жмурик.– К остальным двоим он даже не стал подходить, и так было видно, что им уже не помочь.– Ты где так научился? Морпех, ВДВ, разведрота? Хотя нет, вряд ли. Здесь серьезным спецназом попахивает, профессиональным.– Петрович подошел вплотную к еще не отошедшему от боя ведьмаку, попытался заглянуть ему в глаза. Владимир вовремя спохватился, прикрыв змеиные зрачки веками, отвернулся, стараясь не выдать своих странностей с глазами, но Петрович истолковал его поведение по-своему:

– Вот и я думаю, непохож ты на профи.– Он кивнул в сторону убитых.– Это твои первые? Ничего… – Он потрепал Володю по плечу.– Первый жмурик всегда тяжелый. Потом привыкаешь, втягиваешься, так сказать. Но по нашему гуманистическому законодательству ты, орел, лет на десять начудил. Да и то если повезет доказать, что они на тебя напали с целью грабежа.

Владимир и сам все это прекрасно понимал, поэтому лихорадочно прикидывал, что же делать дальше. С одной стороны, Петрович ему немного помог, но с другой – он стал свидетелем, невольно способствуя уходу еще одного участника этой бойни. Он тоже свидетель, хотя, конечно, и не такой опасный, как стоящий сейчас перед ним и читающий лекцию по уголовному праву. В какой-то момент в не остывшей еще от схватки голове ведьмака промелькнула шальная мысль касаемо дальнейшей судьбы своего гаражного соседа. А что? Как говаривал «отец народов»: нет человека – нет проблемы. В конце-то концов, одним трупом больше, одним меньше…

Потенциальная опасность, исходящая от Петровича, имела под собой реальную основу, так как, едва Владимир задумался над его ликвидацией, он шустро отдалился на безопасное расстояние.

– Э-э, парень, ты это брось.– В спокойном голосе Петровича появился металл.– Я таких, как ты, насквозь вижу. Сначала накуролесят, а потом за задницу хватаются. Ну сам подумай, какой прок меня мочить? Тот, четвертый, убежал, и черта с два ты его разыщешь. Тем более я не простой труженик полей и огородов, меня в ментовке тоже не просто так раскрутить; заступники найдутся такие, что дешевле меня оставить в покое. Поэтому я тебе вот что посоветую, хотя, конечно, дело твое,– вали из города на всех парах, причем чем скорее, тем лучше. Отсидись где-нибудь у родни, а через полгодика-годик, когда ажиотаж уляжется, спокойно вернешься. Я со своей стороны о тебе умолчу, слово офицера. Что с меня взять, шел из гаража, наткнулся на трупы, вызвал милицию. Как ни крути, я здесь просто свидетель. Ну и, конечно, ни тебя, ни этого четвертого, я и в глаза не видел. Есть, правда, вероятность, что собака выведет или на твой след, или на след того, другого. Хотя что-то мне подсказывает, что тот уже очень далеко. Максимум, куда собака приведет, это до ближайшей дороги. Тебе тоже напрямую домой соваться нельзя. Дуй до автобусной остановки, садись на первый попавшийся маршрут, пару остановок проедешь и домой огородами. А там уж думай сам, куда и к кому ты сорвешься.

Петрович достал сигареты, закурил, выжидающе глядя на растерянного соседа. Немного подумав, Владимир был вынужден согласиться, что рациональное зерно в речах Петровича присутствует. Чем больше он думал, тем больше приходил к выводу, что действительно выход один – рвать когти, пока не поздно. Не прощаясь, придерживая травмированную руку, он быстрым шагом двинулся в сторону ближайшей автобусной остановки, стараясь не привлекать к себе внимания прохожих слишком уж быстрой ходьбой.

Петрович, дождавшись, когда Володя скроется за углом, достал из кармана мобильник и стал набирать длинный номер…

Весь следующий день Володя провел, молчаливо валяясь в тесном купе молодой проводницы Светы, согласившейся за две тысячи рублей приютить симпатичного пассажира, которому позарез было нужно в Самару, а билетов, как назло, в кассе не было. Когда заинтересованные стороны пришли к соглашению и проводница провела Владимира в свое купе, он было решил, что помимо денег придется еще разбавлять дорожное одиночество приютившей его женщины. В принципе, несмотря на неподвижную руку, усталость от долгой дороги и паршивейшее настроение, он был к этому готов, но, к его удивлению и, честно говоря, облегчению, проводница не сделала никаких шагов в этом направлении. Пожелав своему пассажиру спокойной ночи, она закрыла купе и не тревожила до самого утра. Под равномерный стук колес и легкое покачивание вагона Володя незаметно для себя уснул. Спал он так крепко и спокойно, как не доводилось уже последние семь дней. Никаких ночных ужасов, никаких очередных подвигов предков… Кстати, насчет убиенных им накануне бандитов совесть молчала, вопреки тем представлениям, которые дает нам классическая литература. Никаких душевных терзаний в духе Родиона Раскольникова, никакого смятения духа, ничего. Словно он не троих людей на тот свет отправил, а раздавил тараканов или пауков. Более того, когда выпала свободная минутка, рука его сама потянулась к амулету. Внешне ничего в нем не изменилось, но у Владимира сложилось стойкое убеждение, что волк сыт и доволен. Его рубиновые глаза светились уже не так зловеще и хищно.

• Предыдущая
• 13/60
• Следующая