Великое восстановление наук, Новый Органон - Бэкон Фрэнсис - Страница 56

Миф, как мне кажется, изображает характер и судьбу тех людей, которые безгранично себя любят, буквально влюблены в самих себя или за красоту, или за какие-нибудь иные достоинства, которыми они одарены от природы и для приобретения которых им не пришлось приложить никаких собственных усилий. Люди с таким складом характера редко появляются в обществе или посвящают себя общественной деятельности, потому что в таком случае они неизбежно не раз столкнулись бы с пренебрежением и презрением, что могло бы обидеть и расстроить их. Поэтому они, как правило, ведут уединенную, замкнутую жизнь, занимаясь только своими делами, в очень узком окружении избранных друзей, тех, которые, как им кажется, их особенно уважают и любят и которые им во всем угождают и как эхо повторяют каждое их слово. Такой образ жизни портит их и делает самовлюбленными, и в конце концов в восхищении собственной персоной они погружаются в удивительную лень и безделье, как бы цепенеют, и лишаются всей своей силы и энергии. Изящен образ весеннего цветка, символизирующего такого рода характеры. Ведь начало деятельности этих людей удачно, они пользуются успехом, но в зрелом возрасте выявляется, что они обманули возлагавшиеся на них надежды. Такой же смысл имеет и то, что этот цветок посвящен подземным богам; ибо люди такого склада оказываются совершенно неспособными к любому виду деятельности. А все, что не приносит никаких плодов, а проходит и исчезает, подобно следу корабля в море, -- все это древние обычно посвящали теням и подземным богам. V. Стикс, или Союзы

Хорошо известно и во множестве мифов встречается упоминание о той своеобразной клятве, которой всегда связывали себя боги, если не хотели оставить себе никакой возможности раскаяния. Это была клятва не именем какой-нибудь небесной силы или какого-нибудь божества, а Стикса, реки подземного царства, которая множеством спиралей окружала дворец Дия. Это была единственная формула клятвы и никакая другая, кроме нее, не считалась прочной и нерушимой, потому что за нарушение ее угрожало наказание, особенно страшное для богов: нарушивший клятву в течение многих лет не допускался на пиры богов.

Миф, как мне кажется, имеет в виду союзы и соглашения между государями: а здесь слишком верно утверждение, что союзы, как бы торжественно они ни заключались, какими бы священными клятвами ни сопровождались, не очень-то прочны, и заключаются, скорее, чтобы создать какое-то впечатление, какое-то мнение, соблюсти видимость, нежели ради достижения безопасности и укрепления доверия. Даже узы родства, освященные самой природой, даже взаимные заслуги большинством ставятся ниже соображений честолюбия, выгоды и неограниченного господства, тем более что государям легко, пользуясь различными благовидными предлогами, скрывать и маскировать свои стремления и вероломство (ведь у них нет судьи, перед которым они должны были бы давать отчет). Поэтому существует только одно подлинное и действительное основание верности; и это не какое-то небесное божество, нет, это необходимость (великое божество для власть имущих), опасность, грозящая их положению, и соображения пользы. Необходимость весьма тонко представлена как Стикс, река рока, через которую нельзя переплыть назад. Этой клятвой поклялся при заключении союза афинянин Ификрат. Поскольку он принадлежал к тем, которые открыто говорят о том, о чем большинство молча думает, было бы; полезно привести здесь его собственные слова. Видя, что лакедемоняне придумывают и предлагают различные гарантии, клятвы, обязательства, договоры, он сказал: "У нас с вами, лакедемоняне, может быть только один способ гарантировать безопасность -если вы ясно покажете, что вы уступаете нам и передаете в наши руки все средства, без которых у вас не будет никакой возможности нанести нам вред, даже если бы вы очень захотели это сделать". Таким образом, только в том случае союзы могут считаться нерушимыми, священными и как бы скрепленными стиксовой клятвой, когда исключена сама возможность нанести вред или когда нарушение союза могло бы повлечь за собой или гибель государства, или его уменьшение и сокращение доходов, т. е. когда существует опасность не быть допущенным на пиры богов, которые у древних считались символом власти, могущества, богатства и счастья. VI. Пан, или Природа

Древние в образе Пана со всеми подробностями нарисовали природу мира, однако о происхождении Пана у них не было ясного представления. Одни утверждают, что он сын Меркурия, другие изображают его происхождение совершенно иначе. Говорят, что Пенелопа сожительствовала со всеми женихами, и общим плодом этого беспорядочного сожительства явился Пан. В этом последнем рассказе, несомненно, какие-то более поздние толкователи отнесли имя Пенелопы к этому древнему мифу, что нередко случается, когда древние повествования относят к лицам, жившим позднее, причем иногда это делается весьма неумело и приводит к абсурду, как это можно видеть на данном примере: ведь Пан принадлежит к древнейшим божествам и был задолго до времен Улисса, а, кроме того, имя Пенелопы пользовалось у древних особым уважением как воплощение женского целомудрия. Не следует оставлять без внимания и третий рассказ о рождении Пана: ведь некоторые передают, что он был сыном Юпитера и Гюбрис, т. е. Дерзости. Но что бы ни рассказывали о его происхождении, всегда его сестрами считаются Парки. С древних времен Пана изображали так: на голове у него рога, поднимающиеся к небу; все тело его густо покрыто шерстью и курчавыми волосами, очень длинная борода. Верхняя часть его тела -- человеческая, хотя и напоминающая зверя; ноги же у него козлиные, В руках у него знаки его могущества: в левой -- свирель, сделанная из семи тростниковых трубочек, в правой -- посох, т. е. палка, изогнутая сверху. Одет он в хламиду из шкуры леопарда. Что же касается его власти и его функций, то он считался богом охотников, кроме того, пастухов и вообще сельских жителей, а также владыкой гор. Помимо того, подобно Меркурию, он был вестником богов. Он считался также предводителем и повелителем нимф, которые всегда водили вокруг него хороводы и плясали; его сопровождали сатиры и более старшие силены. Он обладал также способностью внушать страх, особенно пустой и суеверный, который называется паническим. Деяния его немногочисленны. Главное среди них -- состязание, на которое он вызвал Купидона и в котором был побежден им. Кроме того, он поймал в сети и связал гиганта Тифона; а еще рассказывают, что, когда Церера в горе и негодовании из-за похищения Прозерпины скрылась и все боги всячески старались ее разыскать и отправились во все концы земли, только Пану по какой-то счастливой случайности удалось во время охоты встретить ее и показать богам, где она находится. Он осмелился также вступить в музыкальное состязание с Аполлоном и даже оказался победителем по решению судьи Мидаса; за это решение Мидас получил ослиные уши, хотя ему и удавалось их прятать. Почти совсем ничего или очень мало говорится о любви Пана, что может показаться удивительным, ибо древние боги безгранично любвеобильны. Рассказывают только, что он любил Эхо, которая даже считалась его женой, а еще он был влюблен в одну нимфу, по имени Сиринга (эта любовь была мщением разгневанного Купидона, которого Пан осмелился вызвать на состязание). У него не было никакого потомства (что в равной степени удивительно, так как боги, а особенно мужского пола, были весьма плодовиты). Правда, его дочерью считают некую служанку, по имени Ямба, которая всегда развлекала гостей смешными побасенками; некоторые считают, что она была его дочерью от супруги Эхо.

Миф о Пане -- один из самых известных и заключает в себе глубокие тайны природы.

Пан (как показывает уже само имя) олицетворяет и представляет всю совокупность вещей, т. е. природу. О его происхождении существуют (да естественно, только и могут существовать) всего два мнения: или он происходит от Меркурия, т. е. от божественного слова (что считают бесспорным и Священное писание, и те философы, которые больше, как полагают, прониклись божественной мудростью), или из беспорядочного смешения семян вещей. Ведь те, кто принимает единое начало вещей, или видят его в Боге, или считают таким началом материю, утверждая в то же время разнообразие ее способностей; так что весь этот спор сводится к двум положениям: или мир происходит от Меркурия, или -- от всех женихов.