Маска резидента - Ильин Андрей - Страница 44

• Предыдущая
• 44/63
• Следующая

Он был абсолютно спокоен. Слишком много на него сегодня было направлено стволов, чтобы беспокоиться еще из-за пары.

— Дискетку! Я не сдвинусь с места. — Резидент усмехнулся и, не спрашивая разрешения, сел в кресло, приняв совершенно расслабленную позу. Он понимал, что стрелять я не буду.

Дверь открылась.

Я отшатнулся за косяк двери.

— Это я. Не стреляй! Прошу тебя, не стреляй!-закричал женский голос.

Это была его красавица пассия. Значит, они нашли ее и теперь, словно живым тараном, пытались пробить оборону. Они вообразили, что Резидент, чудом избежав кары, одолел убийц, и теперь стремились довершить так неудачно начатое дело.

Резидент напрягся.

— Не стреляй, — одними губами попросил он. Я неопределенно пожал плечами. Мой жест можно было истолковать и как несогласие, и как сомнение: есть мне интерес свою голову за чужих баб закладывать! В коридоре снова закричала женщина.

— Дискетка в брелоке, — сказал Резидент, бросая в мою сторону связку домашних ключей. — Сколько их? — Я прислушался и показал три пальца.

— Мне можно встать?

— Только без пионерских порывов. Первая пуля — твоей дамочке, — предупредил я, нащупав слабое место в обороне Резидента.

Но мою пулю грех миновал. Раздался выстрел, и уже мертвая женщина упала в комнату. Она должна была при крыть нападавших и забрать на себя все наше внимание. Но я был готов к подобным, ниже пояса, приемчикам. Я отбросил падающее тело локтем правой руки, одновременно с левой сделав три выстрела в темноту коридора. Раздался вскрик, но убитый нападающий не остановил двух других. Они ввалились в проем, таща впереди, как бронезащиту, старуху соседку. Мне некуда было стрелять. Я увидел направленный в глаза ствол, упал, почувствовав, как пули сдирают с моей головы шевелюру (ну не везет моей прическе — быть ранней производственной лысине!), и выстрелил в дальнего, выступившего из-за старушки нападающего. Кажется, зацепил, но убил — вряд ли. Ближний опустил пистолет, пытаясь отыскать им мое тело.

Я откатился, еще раз обманув пули. Но дальше мне катиться было некуда — на пути стоял шкаф. Можно было попытаться выстрелить сквозь старушку, но едва ли бы я добился желаемого результата. Пуля, увязнув в чужой плоти, утратит ударную силу и вряд ли убьет моего противника сразу. Он успеет выстрелить еще как минимум три-четыре раза. Одна из пуль непременно достанет меня. По той же причине было бессмысленно стрелять в видимые ноги. Единственная возможность — попасть в выступающую за дулом пистолета голову. Не выцеливая — на это уже не оставалось времени, — я нажал на спуск.

Выстрел!

Я понял, что промахнулся! Теперь очередь была за ним. Я понимал, что через малое мгновение моя грудь встретится с чужой пулей. Мои возможности были исчерпаны. Его — нет.

Выстрел!

Голова нападающего дернулась, ударилась о косяк, по стене плеснула кровь. Что за чертовщина!

Второй выстрел!

Вскрик. Падение тела в коридоре. Что за добрый волшебник возвращает меня к жизни? Что за ангел-хранитель спустился с небес в сутолоку боя? Я оглянулся. Резидент держал в руках дымящийся «Макаров».

Каким образом? Как он успел воткнуть новую обойму в отброшенный пистолет? Когда? Такая скорость невозможна!

В принципе!

И вдруг я понял. У него действительно не было времени на то, чтобы перезарядить оружие. Но вся петрушка в том, что ему не надо было его перезаряжать. Пистолет был полным! До последнего патрона! Еще до того, как он уничтожил покушавшегося на него убийцу, тот успел сбросить пустую и на ее место поставить новую обойму. И когда пистолет смотрел мне в лицо, он не был пустым! Мне в глаза была направлена девятимиллиметровая пуля! Довольно было только нажать на спуск, чтобы я покинул этот бренный мир.

Он не нажал на курок. Даже тогда, когда я первым опустил оружие!

Я не выиграл тот бой, как предполагал. Я был пощажен. А это не равно победе. Это совсем другое.

— Собери оружие, — сказал Резидент. — Уходим, — и повернулся, подставив мне незащищенную спину. Я подчинился ему молча, как новобранец старшему по званию командиру — не задумываясь, с готовностью и должным почтением. Я встал, обогнул сидящую на полу, впавшую в ступор старушку, прошел в коридор. Мы спустились по еще пустой лестнице, вышли на улицу. Перед подъездом стояли два пустых автомобиля. У заднего мы прокололи три колеса, в передний сели сами. И опять мы поехали не туда, куда считал нужным я, а куда желал Резидент. Каким-то неуловимо-странным образом мы из заклятых врагов превратились в союзников. Больше месяца мы нащупывали кадыки друг друга, а нащупав, вместо того, чтобы сжать пальцы, слились в братском объятии. Как такое можно объяснить?

Машину мы бросили посреди города на второстепенной улице, пересели в рейсовый автобус, потом еще в один и еще в один, ехавший в противоположную сторону.

— Есть у меня одно чистое местечко. Там отсидимся три дня, — пояснил Резидент.

Я подозревал, что он не вполне прав, что лучше было бы незамедлительно уходить из города, пока щели не затянулись. Но что-то в его поведении, в его уверенности, в его изменившемся ко мне отношении заставляло меня не спешить. К тому же я надеялся, он знает, что делает. Это его вотчина, кто лучше него в ней может ориентироваться! И было у меня еще одно мешающее быстрому расставанию с Резидентом обстоятельство. Решающее обстоятельство.

Мы сменили еще один автобус, сели в электричку и, протопав пешком через лес пару километров, вышли к небольшому домику.

— Дача знакомого, — сказал Резидент, нащупывая под порогом ключ. — О ней никто не знает.

Его подход к делу мне не понравился. Профессионал не может оперировать подобными размытыми формулировками. Что значит — знакомый? Что значит — никто не знает? Не знают — так узнают! Не существует приятелей, которых невозможно вычислить. Это вопрос лишь времени. Даже встретившись с человеком раз, ты оставляешь след. Он что, в результате стресса утратил здравый смысл? Или затеял какую-то непонятную, с двойным дном игру? Тут надо держать ухо востро!

Правда, существует еще одно, более простое и более печальное для Резидента, объяснение. Ему просто некуда больше пойти. Он загнал себя в ловушку, из которой нет выхода. Бывшие соратники приговорили его к смерти, в чем мы полтора часа назад наглядно смогли убедиться. Начав дело, они с еще большей степенью необходимости должны будут довести его до логического конца. Такого опасного свидетеля, превратившегося после неудачного покушения в еще более опасного противника, они упустить не могут. Это для них смерти подобно. Так что хода назад нет! Впереди тоже никаких перспектив. Контора его не пожалеет, даже если поймет.

Контора не умеет жалеть. В ее лексиконе нет такого слова. Десятой доли совершенных Резидентом поступков хватит для безрадостного приговора. В итоге выходит, что в затылок дышит один приговор, в глаза заглядывают десять! Грустная статистика. Остаются прыжки вбок. Вправо — убить обладающего полной информацией Контролера и, заполнив любой из десятка имеющихся в распоряжении бланков паспортов, отбыть в дальние края доживать свой век законопослушным рядовым гражданином. Или влево — махнуть через границу, в страны возможно более дальнего Запада, где опять-таки зажить тихой жизнью среднего буржуа.

Есть возражения?

Сколько угодно.

На территории страны его рано или поздно вычислят. Скорее всего — рано. В этом случае Контора ни времени, ни средств не пожалеет. Сама, конечно, останется в тени, но все прочие, не знающие о ее существовании силы через вышестоящую (куда уж выше!) власть поставит на уши. Министерские и областные начальники о том, что такое сон, позабудут! По каналам МВД, безопасности и армии объявят всесоюзный розыск. Доведут ориентировку с портретом до каждого постового и участкового инспектора. Надо будет, комсомол привлекут, пионерские дружины и октябрятские звездочки мобилизуют. У них глаза молодые, зоркие, ответственность к порученному делу повышенная, энтузиазма — через край.

• Предыдущая
• 44/63
• Следующая