Тень Конторы - Ильин Андрей - Страница 6

• Предыдущая
• 6/66
• Следующая

И поэтому заказчик Конторе неинтересен.

Тогда, может быть, жертва?

Тоже вряд ли. Если по каждому покойнику плакать, никаких слез не хватит. Жертва могла представлять интерес при жизни, а не теперь, когда ничего противозаконного совершить уже не может.

Остаются преступники. Что-то в них есть…

Но что — пока не понять. И, значит, можно сдавать дело в архив. Контора всякой мелюзгой вроде убийц не занимается. Не те масштабы…

Архив у Резидента был, и был недалеко — в голове. Именно туда он сваливал все, хоть сколько-нибудь заинтересовавшие его факты, там хранил и оттуда, при необходимости, вытаскивал. Никакими другими носителями информации он не пользовался — другие носители можно украсть, потерять, взломать, скопировать. Потерять голову или украсть ее незаметно для владельца затруднительно.

Информация легла «на полку». До востребования.

И кто бы мог подумать, что лежать ей там не год, не два и даже не месяц… Никто не мог. И менее других сам Резидент…

Добыча информации — это тебе не рыбалка, где какую наживку на крючок насадишь, то и поймаешь. Забрасывая удочку в поток информации, следует быть готовым к чему угодно. Там порой такие поклевки случаются, что тянешь вроде бы полудохлого карася, а вытягиваешь тигровую акулу. И это еще надо смотреть, кто кого поймал…

Как говорится, от сумы и тюрьмы не зарекайся. А от смерти — тем паче. В общем, мементо мори. Сегодня ты жив и собираешься жить минимум до ста двадцати лет, а завтра тебя выносят под музыку из твоей квартиры вперед ногами в красивом деревянном ящике.

И кто бы мог предположить…

Никто не мог… Никто не мог предположить, что в городе вдруг, ни с того ни с сего, случится мор. Причем какой-то странный, выборочный, который не затронул учителей, сантехников и домработниц, а одних только бизнесменов. Сразу трех. Днем они были на работе, ночью — в ночном клубе, а утром — в морге.

У одного случился сердечный удар, хотя до того он никогда на здоровье не жаловался.

Другой, непонятно с какой стати, вместо того чтобы почистить зубы, решил перед сном почистить помповое ружье и, случайно нажав на спусковой крючок, снес себе полбашки.

Последний вышел полюбоваться на ночной город, навалился на перила балкона, потерял равновесие и свалился с девятого этажа на асфальт.

Удивительно то, что все они умерли в одну ночь. И еще то, что были приятелями и компаньонами. В городе начали поговаривать, что это неспроста, что, видно, они кому-то сильно помешали, раз стали стреляться и падать с балконов, но проведенное по факту их гибели расследование криминального следа не обнаружило, квалифицировав происшествие как несчастный случай.

Тем не менее город гудел еще несколько дней, а из Москвы на похороны приехал известный в стране бизнесмен, который имел какие-то дела с покойными. Он в версию о несчастье тоже не поверил.

— Если люди падают с балконов, то это кому-то нужно, — философски заявил он. — Поэтому я готов отстегнуть пятьдесят штук «зелени» тому, кто на них укажет.

Охотники нашлись, охотников на пятьдесят штук баксов нашлось множество, но никто ничего вразумительного сказать не мог.

— Я ведь не потому бабки отстегиваю, что мне их жалко, — кивал на гробы расчувствовавшийся на похоронах столичный бизнесмен. — Покойники были так себе, барахло были — у меня таких в каждом городе как грязи; я потому отстегиваю, что раз их замочили, то и меня могут.

И это верно, эпидемии падения с балконов, как и всякие другие эпидемии, имеют тенденцию к разрастанию.

— Мне бы только узнать, чтобы успеть первым, — делился своими ближайшими планами бизнесмен.

Через неделю, окончательно протрезвев, он отправился в милицию.

— Мне бы с начальником встретиться.

— А документы у тебя есть? — поинтересовался дежурный, подозрительно косясь на изрядно помятую «после вчерашнего» физиономию просителя.

— Ах, ну да… — вспомнил, куда он явился, бизнесмен.

И вытащил из кармана и протянул милиционеру визитку.

Из визитной карточки следовало, что он владелец холдинга, который занимается лизингом в офшорах.

— А паспорта у вас нет? — уже более миролюбиво спросил дежурный.

Бизнесмен протянул паспорт.

— Прописка на шестой странице, — подсказал он. — Там закладка есть.

Закладка была. Шестая страница была заложена стодолларовой купюрой.

— Все в порядке?

— Да, конечно! — обрадовался дежурный. — Вы можете пройти.

До порога заветного кабинета московский бизнесмен предъявлял паспорт еще три раза, и всех его прописка устроила.

В кабинете он взял быка за рога.

— Желаю оказать органам правопорядка посильную спонсорскую помощь в их нелегком деле, — сообщил он свое заветное желание.

И выложил на стол пачку долларов.

— В каком конкретно деле? — поинтересовался милицейский начальник, прикидывая, хватит ли денег на машину и новую шубу жене.

Бизнесмен сказал.

— Мы постараемся сделать все, что возможно.

И сданные в архив дела вытащили обратно, бросив на них лучшие силы. Спонсор снабдил следственные бригады всей необходимой техникой — мобильными телефонами, видеокамерами, стиральными и посудомоечными агрегатами — и выставил две машины бесплатного пива.

Воодушевленные следователи рьяно взялись за дело, допросив две сотни свидетелей, которые раньше не находились, а теперь нашлись. Выяснилось, что свидетели видели какие-то неясные тени в окнах, подозрительных типов во дворах и подъездах и слышали чьи-то жуткие, с криминальным оттенком вопли и стоны. У следствия появились зацепки. Но типы оказались местными бомжами, тени — любовницами, а криминальные вопли — криками, издаваемыми любовницами в объятиях потерпевших.

То есть никто ничего не видел. В том числе любовницы, которые, сделав свое дело, убыли кто куда.

Долгим и затратным путем следствие вернулось к первоначальной версии коллективного несчастного случая.

Что очень напрягло заезжего бизнесмена. Если никто ничего не видел, это значит, что здесь действовали очень хорошо обученные профессионалы.

А поверить в случайную коллективную смерть трех компаньонов было мудрено. Хотя чего на свете не бывает… Может, их совесть заела и они, заранее сговорившись, одновременно свели счеты со своими непутевыми жизнями. Хочется верить… Но нельзя…

Пришлось привлекать специалистов со стороны. Для тех же дел, но совсем за другие деньги.

— Ну что здесь можно сказать… — чесали в затылках криминалисты с тридцатилетним стажем работы. — Рисунок брызг крови на ковровом покрытии, одежде и потолке типичен для подобного рода ранений. Но есть одно маленькое «но»…

Так, так, интересно. Что это за «но», которое ускользнуло от местных сыщиков?

— Вот здесь на одежде и на ковре должны быть капли крови, — показывали заслуженные эксперты с Петровки и Лубянки, ныне персональные и просто пенсионеры. — А их нет. Что довольно странно.

— Почему должны быть?

— Потому что когда человек стреляет в себя из ружья, то он это ружье роняет, потому что умирает, — растолковывали очевидные для них и неочевидные для периферийных экспертов вещи ветераны. — Ну вот представьте себе — вы держите ружье, нажимаете курок, пуля разносит вам череп, и вы… роняете ружье вниз. Отчего отраженные пороховыми газами капли выбитой из раны крови рисуют специфическую дорожку на одежде и полу. Которой нет. И, кстати, пороховой нагар здесь имеет округлую конфигурацию, хотя должен иметь форму запятой.

Ну и что с того?..

— То есть можно предположить, что ружье после выстрела не упало вниз под влиянием силы тяжести, а некоторое время продолжало находиться в горизонтальном положении. Что вряд ли возможно, если принять во внимание тот факт, что потерпевший, который его до того удерживал, в этот момент был уже без головы.

А ведь точно!.. Покойник ружье держать не может! У покойника ружье камнем падает вниз, оставляя в падении все эти запятые и дорожки.

• Предыдущая
• 6/66
• Следующая