Универсальный солдатик - Ильин Андрей - Страница 37

• Предыдущая
• 37/72
• Следующая

Десятки полицейских разбежались по подъездам ближайших домов.

— Пардон, мадам, пардон, месье, мы вынуждены попросить вас на время покинуть помещение, — вежливо сообщали они. — Еще раз приносим вам извинения за причиненное беспокойство, — и препровождали жильцов к приготовленным для них автобусам.

Пожилых, больных и немощных жильцов выносили на носилках пожарные.

Никто не спорил, все подчинялись, потому что там спорить с властями не принято.

Квартал был очищен, и на место прибыли полицейские спецбригады.

— Где он? — спросил штатный полицейский психолог.

— Там, — показали ему на окна четвертого этажа.

— Месье, главное, успокоиться и не наделать глупостей, — бархатно, через специальную акустическую аппаратуру, позволяющую воспроизводить мельчайшие нюансы тембра голоса, сказал психолог. — Ведь у вас тоже есть мать, есть жена и, возможно, дети. Представьте, что кто-нибудь захватил их и угрожает им оружием. Разве вам не было бы жаль ваших близких? Но точно так же есть родители, дети, жены, мужья у ваших пленников...

В подъезд, под прикрытием речей психолога и пуленепробиваемых щитов, вошли криминалисты и, ползая на коленях, стали обмазывать ручки дверей, пластиковое покрытие перил и что только возможно специальным порошком, так как существовала вероятность, что террорист мог оставить на них отпечатки пальцев. А установить его личность в данной ситуации было крайне важно, так как это могло позволить прогнозировать его действия и более действенно вести психологическую обработку, привлекая к ней его близких, родственников и друзей.

В ближайшем от дома, где засел террорист, кафе собрался штаб антитеррористической операции.

— Сколько их? — спросил один из важных полицейских чинов.

— Кажется, один.

— А заложников?

— По меньшей мере четверо.

Один террорист был лучше, чем несколько. Потому что политические экстремисты никогда не действуют в одиночку. Один террорист, вполне вероятно, мог оказаться просто психом, наркоманом или обманутым мужем.

С психом или наркоманом можно было попытаться справиться без переговоров.

— Готовьтесь к штурму...

В трех ближайших кварталах выключили свет. На чердаки и крыши влезли полицейские снайперы, одетые в серые, плохо различимые в сумраке начавшегося рассвета комбинезоны. Заняли позиции за трубами и против слуховых окон.

На крышу дома, где засел террорист, поднялась группа захвата. Крепкие ребята в бронежилетах, касках с пуленепробиваемыми забралами, с пистолетами и электрошоковыми дубинками на боку, светошумовыми и слезоточивыми гранатами в подсумках жилетов, с короткоствольными автоматами поперек груди быстро и бесшумно надели, подогнали альпинистские, с черными не бликуюшими пряжками обвязки, закрепили веревки, спустились ближе к краю крыши. Теперь, как только поступит приказ, они прыгнут, скользнут вниз по стене, остановятся, замрут возле окон и разом, по команде, выбивая ногами стекла, нырнут в квартиру каждый через свое окно...

— Пятиминутная готовность! — объявили по рации всем задействованным в операции подразделениям.

Время пошло! Время, после которого террористам уже ничего не светило...

— Что они там задумали, что происходит? — нервничал, перебегая от окна к окну, товарищ Максим. — Глянь — свет вырубили! Зачем вырубили? — с тревогой спрашивал он сам себя, потому что в перегоревшие разом в нескольких кварталах пробки поверить не мог. Даром, что ли, несколько лет в спецназе оттрубил?

— Не иначе штурм готовят, волки позорные!..

В окна товарищ Максим, чтобы себя не демаскировать, не высовывался, наблюдая за улицей в небольшие щели, прорезанные кухонным ножом в шторах.

— Ах ты, сволочи! — вдруг ахнул он, обратив внимание на неясную кочку, выросшую возле трубы дома напротив. — Ах, падлы! Мочить нас решили!

И заметался по квартире, не зная, что делать. Потому что делать было нечего — напротив засели снайперы, которые, только высунься, — продырявят тебе голову. На крышу наверняка загнали спецназ, который будет вести штурм через окна. И, судя по всему, начнется в ближайшие минуты...

А чтобы не начался, нужно что-то придумать... Что-то, что заставит их остановиться и начать переговоры. Что-то...

Снайперы, разобрав окна, припали глазами к окулярам прицелов, сунули указательные пальцы в скобы спусковых крючков.

Группа захвата, отпустив самоспуски и натянув веревки, встала на срезе крыши, уперевшись ногами в водостоки. Им осталось лишь оттолкнуться от крыши ногами и упасть вниз...

Что-то надо...

Вдруг товарищ Максим остановился, замер. И, схватив Иванова за руку, побежал в прихожую. Рывком за воротник поднял одного заложника, другого, развернул лицами к стене. Спросил громко:

— Куда их?

И, пользуясь тем, что заложники его не видят, прошептал в самое ухо Иванову:

— Прикрикни на них. Скажи, что убьешь, если они не будут слушаться. И поверни пистолет в мою сторону.

И коротко, но сильно ударил Иванова под ребра.

— Ой! — сказал Иванов. — Не будете слушаться, убью...

— Пистолет! — одними губами сказал товарищ Максим.

Иванов развернул пистолет в его сторону.

Товарищ Максим стал пятиться назад, стал кивать и, схватив заложников за одежду, подтащил к окнам, расставив посреди оконных проемов и чуть раздвинул шторки.

— Вижу движение в квартире! — доложил один из снайперов. — Кто-то раздвинул шторы в третьем справа окне...

— В четвертом окне человек, — сказал в микрофон другой снайпер...

— Движение за шторой. Возможно, это террорист. Разрешите открыть огонь...

Группа захвата стравила еще несколько сантиметров веревки, отклонившись от вертикали и зависнув спинами над провалом улицы...

Товарищ Максим молча вывернул из руки Иванова пистолет и, на ходу вставляя обойму, побежал на кухню, к единственному окну, возле которого никто не стоял.

Он встал на колени сбоку от окна и очень осторожно отодвинул шторку. Он надеялся, что его не заметят, потому что все должны были смотреть на другие окна, туда, где мелькали фигуры заложников.

Он упер руку в подоконник, поймал в прорезь прицела трубу на крыше дома напротив и завалил ствол чуть вниз, к бесформенной куче тряпья на крыше...

— В окнах какие-то люди, — сообщили в штаб операции.

— Какие люди? Какие там могут быть люди?..

— В каждом окне люди!

— Так, может, это... Может, это!..

Бойцы группы захвата разом оттолкнулись от крыши, упали, но тут же, влекомые веревкой, были притянуты к стене, уперлись в нее ногами и, отпуская само — спуски, заскользили вниз, к окнам...

“Так это же заложники! — сообразили в штабе. — Он поставил к окнам заложников, чтобы перекрыть путь полицейским. Он подставил их вместо себя. Черт побери!..”

— Всем отбой! — закричали командиры. — Немедленно отбой!..

— Отбой! — зазвучал в наушниках приказ. — Всем отбой!..

Приготовившиеся к выстрелу снайперы выдохнули воздух и убрали слегка подрагивающие пальцы со спусковых крючков. Бойцы группы захвата остановились, повисли, бестолково болтаясь на веревках на уровне пятого этажа...

Все остановились...

Но было уже поздно!

Товарищ Максим выдохнул воздух, замер, на мгновенье окаменев мышцами, и плавно, чтобы не дрогнул ствол, надавил указательным пальцем на спусковой крючок.

Выстрел!

И тут же еще один! И еще... Чтобы наверняка!..

Куча тряпья дрогнула, вскинулась и поползла вниз по крыше, оставляя за собой черную мазаную полосу. Из-под нее вдруг выкатилась винтовка с оптическим прицелом и с шумом покатилась по черепице, упала вниз. И следом за ней, проскользнув сквозь прутья ограждения, рухнул вниз снайпер. Он шмякнулся на асфальт и замер, раскидав в стороны руки и ноги.

Все разом ахнули!

Террорист оказался хитрей и опытней, чем можно было предположить! Он оказался дьявольски хитер, потому что смог разгадать замысел полицейских и смог буквально в последние секунды сорвать его. Он закрыл окна, через которые должна была ворваться группа захвата, телами заложников, умудрился распознать замаскированного снайпера и смог попасть в него!..

• Предыдущая
• 37/72
• Следующая