Сеть для игрушек - Ильин Владимир Леонидович - Страница 31

• Предыдущая
• 31/112
• Следующая

Очнулся я в машине, за рулем которой сидел Клур. Мы мчались по ярко освещенным улицам.

Увидев, что я пришел в себя, Клур сказал, не отрывая взгляда от дороги:

– Я-то думал, что этот тип тебя нанижет на нож, как мясо для гриля, а ты, оказывается, боец, Рик!.. Где это ты настропалился так драться?

– В основном, по книгам, – сказал я, осторожно ощупывая голову. На правом виске набухала незаурядная шишка. – Чем же все кончилось?

– Когда тип, который кинулся на тебя с ножом, врезал тебе кулачищем по черепу, и ты брыкнулся, я понял, что настал мой черед вмешаться, и сломал этого любителя холодного оружия… После чего мне оставалось только взвалить тебя на плечи и отступить с поля боя. Правда, чтобы наше отступление происходило в высоком темпе, мне пришлось позаимствовать этот «тандерболт» у одного чудака. Он был так возмущен моей просьбой, что даже не сообразил, покидая кабину, выдернуть ключи из замка зажигания!..

– «Сломал», – повторил я. – Что это значит, Адриан?

Он глянул искоса на меня и снова уткнулся взглядом в лобовое стекло.

– На нашем языке «сломать человека» означает вывести его из строя, – неохотно пояснил он. – В данном случае хватило одного удара по позвоночнику…

– А моего отца… его ты тоже сломал? – затаив дыхание, спросил я.

Клур вновь глянул на меня и неожиданно хохотнул.

– Чудак же ты, Рик! – воскликнул он. – На твоем месте я бы радовался тому, что чудом остался в живых, а он беспокоится за игрушку!.. Да успокойся ты, ничего страшного с твоим папашей не случилось: наверное, уже пришел в себя и ковыляет сейчас домой, удивляясь, каким образом он оказался в разгромленной квартире своего сына и в компании бесчувственных тел абсолютно незнакомых ему людей!..

– Что ты хочешь этим сказать? – спросил я, чувствуя, как внутри у меня все сжимается от волнения.

– Пить будешь? – вместо ответа спросил он, открывая ящичек в приборной панели и извлекая оттуда запечатанную банку «бурбона». – Владелец машины был запасливым малым…

Я отрицательно покачал головой.

– Странно, – усмехнулся Адриан, с хлюпающим звуком откупоривая банку. – Впервые вижу, чтобы люди отказывались выпить за чужой счет… – Он сделал несколько глотков и ткнул пальцем в кнопку на панели управления, включая автопилот. – Ладно. Судя по всему, ты жаждешь продолжить нашу весьма познавательную беседу, Рик. Что ж, будь по-твоему… – Он опять приложился к банке – на этот раз до тех пор, пока не осушил ее полностью, после чего небрежно швырнул ее из машины на пустынный тротуар. – На чем мы тогда остановились?.. Ага, на геймерах. Я ведь так и не рассказал тебе, почему мы их так называем и каким образом им удается безнаказанно орудовать в вашем уютном городке. Как тебе наверняка известно, английское слово «game» имеет несколько значений, и основными из них являются «игра» и «дичь». Так вот, эти негодяи – не обычные нарушатели закона. Они, играя, охотятся на людей, а охотятся на людей ради игры… Ты компьютерные игры любишь?

– Смотря какие, – сказал я.

– А какие больше всего?

– Такие, где нужно мыслить логически… Только я давно уже не играл.

– Во-во, – подхватил Клур. – А кто-то любит догонялки, а другие – «стрелялки», а третьих хлебом не корми, только дай сыграть в какие-нибудь стратегические игрушки с захватом чужих территорий и наращиванием экономической мощи… А теперь представь, что у всех этих игроков появилась возможность сыграть с реальным материалом. Я имею в виду – в вашем Интервиле, с людьми, которые здесь живут. Понятно?

Я по-прежнему не понимал своего нового знакомого.

– Как бы тебе подоходчивей объяснить, – пробормотал Клур, прикрыв глаза. Потом повернулся ко мне и сгреб меня за грудки: – «Геймеры», Рик, – это те сволочи, что могут превратить в марионетку любого из вас. Какому-то умнику и ба-ольшому любителю компьютерных игр однажды пришла в голову идея: а почему бы не использовать вместо мультипликационных героев живых, натуральных персонажей? Главное – идея. Остальное было делом техники. Специальная аппаратура, позволяющая управлять людьми на расстоянии… Локальная компьютерная сеть, дающая возможность входить в игру только тем, кто знает пароль… И прочее, и прочее. И отныне ты можешь превращать любых людей в исполнителей своей воли. Разве это не соблазнительно, Рик? Представь: ты можешь безнаказанно делать все, что тебе вздумается. И они делают это – каждый в зависимости от своих представлений о том, что можно и что нельзя… Надо кого-то убить – убьют, надо кого-то публично высмеять – высмеют так, что человек готов потом от стыда сквозь землю провалиться за свои поступки!.. Для этих сволочей уже не осталось ничего святого, Рик, потому что весь окружающий мир они рассматривают как сценарий игры, и каждый пытается перекроить его на свой манер!..

Клур помолчал, задал бортовому компьютеру новый маршрут движения, зачем-то пошарил под сиденьем, словно надеялся найти там, по крайней мере, еще одну банку виски, и продолжал:

– Конечно, главной задачей организаторов этого развлечения было сохранить в тайне свои проделки. В случае утечки информации им светило бы самое суровое наказание, которое только существует в мире. Поэтому на первых порах в геймеры принимали только самых надежных людей… наверняка проверяли и перепроверяли их по несколько раз… Но потом их движение постепенно стало приобретать массовый размах, и если вначале «игрушками» управляли самодеятельные одиночки, то в последнее время играют целыми командами…

– Подожди, Адриан, – сказал я, – что же это получается? По-твоему, в Интервиле вот уже несколько лет орудуют проходимцы, манипулирующие честными гражданами, и до сих пор об этом никто не знает? Разве люди не догадываются, что ими управляют?

Клур невесело засмеялся и хлопнул меня по колену.

– Эх, Рик, – сказал он, – если бы все было так просто, как ты думаешь! В том-то и дело, что аппаратурка у этих сволочей – будь здоров, позволяет влиять на психику так, что человек искренне уверен, будто действовал и поступал он сам, а не кто-то за него. Как показали результаты опроса пострадавших, никто из «игрушек» марионетками или зомби себя не считал и не считает. Наоборот, они с пеной у рта доказывают, что во всем виноваты они сами, и даже, в подтверждение своей правоты, кучу неотразимых доводов приводят!.. Черт его знает, может быть, любому нормальному человеку страшно, что его могут признать шизофреником и упрятать в психушку, если он будет ссылаться на некое воздействие извне. К тому же, в вашей цитадели добродетели подобный самооговор совсем не удивителен. Ведь вас с детства учили родители и педагоги: виноват – чистосердечно признай свою вину, а не кивай на других!.. И наконец, в самом крайнем случае геймеры просто-напросто стирают у «игрушки» память о происшедшем, так что те, чьими руками они убивают и грабят, потом сами не могут понять, что побудило их совершать нелепые поступки и преступления…

– Но ведь Интерпол-то знает, в чем дело, Адриан, – возразил я. – Почему же вы молчали до сих пор и продолжаете молчать сейчас?

Клур взглянул на меня с оттенком сожаления и даже сострадания, как смотрят на младенца, родившегося уродом.

– Да, – согласился он со мной, – мы молчали тогда и молчим сейчас. Мы поддерживаем режим строгой секретности вокруг дела геймеров, и, поверь, Рик, даже в Интерполе немногие посвящены в подоплеку аномального всплеска преступности в вашем городе. Кроме Контроля – нашего отдела, которому поручено вести борьбу с новыми видами преступлений… Да, мы могли бы с самого начала предать гласности ту информацию, которой располагаем. Мы могли бы криком кричать о геймерах хоть на весь мир – с трибуны Объединенных Наций!.. Только что бы это дало? Помогло бы это вам, живущим в Интервиле, не стать чьей-то игрушкой? Технически – вряд ли. А в стратегическом плане, в лучшем случае, мы бы только вызвали массовое бегство людей из этого города… этакий исход с земли обетованной… да и то, где гарантия, что геймеры не переместились бы в какой-нибудь другой город?.. А помогло бы разглашение этой тайны нам, полицейским, бороться с геймерами? Возможно, но появились бы и новые, более сложные проблемы. Ведь тогда каждый преступник, ссылаясь на происки геймеров, мог бы потребовать признания его невиновным: я, мол, нарушил закон, потому что мной управляли, как марионеткой, – и каким образом мы бы отделяли, так сказать, паршивых овец от стада?..

• Предыдущая
• 31/112
• Следующая