Сны замедленного действия - Ильин Владимир Леонидович - Страница 47

• Предыдущая
• 47/69
• Следующая

– Ну, этого я не помню. Тебе надо в наш отдел кадров обратиться, в личном деле Психа должно быть все записано… В конце концов, дождись, пока он сам появится, и спроси у него…

– Он не появится, Ринат. Никогда.

– То есть?.. Что ты имеешь в виду?

– Сегодня ночью он скончался у себя дома, – говорю я. – Я только что из его квартиры, там сейчас работает милиция… Он на сердце никогда не жаловался?

– Да как сказать? Все мы постоянно на что-то жалуемся… Слушай, а почему милиция?..

– Потом объясню. Ты же торопишься…

– Черт, не хватай меня за язык!

– Я тоже тороплюсь, так что извини. Ты все равно скоро все узнаешь. Дай лучше мне номер ваших кадровиков…

Через несколько минут я звоню в больничный отдел кадров, а еще спустя несколько минут, после некоторых препирательств с кадровым инспектором по фамилии Самарева, мне все-таки удается узнать ответ на интересующий меня вопрос, и он свидетельствует в пользу моих подозрений.

«Маленькая психбольница», в которой двадцать пять лет назад работал психиатром Михаил Юрьевич Ножин, не имеет ни адреса, ни названия. Только номер в виде дроби, потому что это не простой дурдом, а спецучреждение закрытого типа.

Только дураку может быть неясно, по линии какого ведомства тогда проходили так называемые «закрытые психлечебницы», и даже те, кто попадал туда, соображали, что в зданиях, огороженных колючей проволокой под током высокого напряжения, вовсе не собирались лечить «пациентов»…

Что ж, по крайней мере одну из команд, участвующих в этой игре, мне удалось-таки вычислить.

Положив трубку, я некоторое время топчусь возле телефонной будки, не зная, куда направиться.

Машинально гляжу на часы и вижу, что уже около двух.

Так вот, значит, на какое заседание спешил Шагивалеев! Через несколько минут в кабинете Завьялова чиновники всех мастей будут решать, что делать со Спящими. А я должен выступать, причем так, чтобы у ни у кого не возникло ни тени сомнений в моей компетентности. И чтобы у присутствующих сложилось стойкое впечатление: да, особых результатов пока нет, но отечественная наука напряженно и активно работает над разгадкой неведомого недуга…

Противно.

И не только .потому, что потребуется публично лгать.

Дело еще и в том, что все эти представители так называемой «городской общественности» наверняка будут руководствоваться не заботой о согражданах, а исключительно своими интересами. Одни будут стараться сохранить во что бы то ни стало свое насиженное кресло, другие будут прикидывать, нельзя ли поймать рыбку в мутной воде, да покрупнее размером; третьи испугаются какой бы то ни было ответственности за происходящее и будут требовать, чтобы Спящих отправили куда-нибудь подальше из города…

Но никого из членов комиссии не будет волновать, что чувствуют и думают люди, оказавшиеся в плену нескончаемого сна, – и чувствуют и думают ли они вообще что-нибудь, суждено им вернуться к жизни или они так и обречены оставаться мумиями, в которых едва теплится жизнь.

Нет уж, увольте, Алексей Федорович, играйте в эти гнусные игры без меня!..

Из-за поворота улицы, визжа стальными колесами, выбивающими искры из рельсов, появляется трамвай, и я устремляюсь к остановке.

Однако еду я вовсе не в больницу.

* * *

К моему великому облегчению, дежурной по этажу не оказывается на месте, и щит, где хранятся ключи от номеров, не заперт на замок, так что я беспрепятственно могу похитить нужный ключ.

Убедившись, что вокруг никого нет, я быстро справляюсь с открыванием двери и бесшумно проскальзываю в номер. Чтобы меня не застали врасплох, запираюсь изнутри, заботливо оставив ключ в замочной скважине.

Потом оглядываю поле предстоящей деятельности.

Знакомая обстановка: две кровати, стенные шкафы, тумбочки и столик. Наверное, везде в номерах та же картина. Вряд ли администрация гостиницы отличается стремлением к разнообразию.

Итак, приступим.

Конечно, лучше было бы, если бы при обыске присутствовал Нагорнов, но, во-первых, он, наверное, все еще торчит у Ножина, а во-вторых, я опасаюсь, что после нашего вторжения в номер Лугина капитан напрочь утратил веру в мои сыщицкие способности.

Да и незаконно то, чем я собираюсь заняться.

Ладно. Пора приступать к делу, а то хозяин может в любой момент вернуться из города.

Ставлю чемоданчик с «мобилом» прямо на пол и приступаю к обыску.

Хорошо, что мебели здесь мало.

Начнем с тумбочки.

Стандартный набор принадлежностей, которые мужчины берут с собой в поездку. Электробритва «Бердск» невесть какого года выпуска, разлезшаяся зубная щетка, полуистраченная паста в тюбике… Губка для чистки обуви китайского производства. Затрепанная книжка карманного формата с бандитской рожей, испещренной татуировками и шрамами, на фоне белых «Мерседесов» и черных пистолетов. И название подходящее:

«Слепой снайпер». М-да-а… Что тут еще имеется? Грязный пластмассовый стаканчик, банка растворимого кофе, полупустая пачка сахара-рафинада. Несколько смятых газет. В основном все – местные. В том числе имеется и утренний номер «Мапряльского рабочего», свернутый трубочкой так, словно им собирались бить мух.

Интересно. Значит, владелец всех этих вещичек уже успел совершить вылазку в город и вернуться. А это значит, что…

Правильно мыслишь. Лен. В стенном шкафу, под висящим на плечиках пиджаком, обнаруживается сумка. Посмотрим, что в ней.

Нет, никаких улик. Похоже, что обладатель сумки – истинный профессионал своего дела. Ни пистолетов с глушителями, ни подслушивающих устройств, ни окровавленных предметов одежды. Только ворох смятого нижнего белья, початый блок сигарет и несколько пачек сухого супа «Доширак»…

А ты чего ожидал, бывший интерполовец? Тайник с героином или россыпь фальшивых долларов?

Ладно, проверим и пиджак, раз уж подвернулась такая возможность.

В одном боковом кармане – пусто, в другом… Похоже, тут есть какая-то бумажка.

Ну-ка, ну-ка…

Хм. Кусочек плотного картона размером с визитную карточку, на которой на пишущей машинке отпечатано: «НЕ ТАМ ИЩЕШЬ. ЛУЧШЕ ПОСМОТРИ ПОД КРОВАТЬЮ».

Что это? Розыгрыш? Или?..

По спине моей пробегает невольная дрожь.

Неужели этот тип переиграл меня и теперь насмехается?

Но делать нечего. Покорно нагибаюсь к самому полу и откидываю шерстяное одеяло, свисающее почти до самого пола.

Ничего. Только огромные грязные ботинки на шнурках. И еще одна карточка рядом с ними.

На этот раз на ней написано: «НЕ СТОИТ ОГОРЧАТЬСЯ, ДРУЖИЩЕ. ПРОДОЛЖАЙ ИСКАТЬ, И ТЫ ОБЯЗАТЕЛЬНО ЧТО-НИБУДЬ НАЙДЕШЬ. НАПРИМЕР, ПОД МАТРАЦЕМ».

Проклятье! Этот негодяй вздумал издеваться надо мной!

Но я больше не пойду у него на поводу.

Отряхивая брюки на коленях, разгибаюсь и замираю.

У меня возникает странное впечатление, что кто-то пристально смотрит на меня. Я знаю, что в комнатушке негде спрятаться, но ощущение чужого взгляда между своих лопаток – весьма явственное. На всякий случай, распахиваю дверку санузла.

Никого.

Второй стенной шкаф, под кроватью.

Тоже никого.

Уж не спрятана ли где-нибудь скрытая видеокамера миниатюрных размеров?

Тянусь к «мобилу», чтобы удостовериться на этот счет, и вдруг слышу, как кто-то пытается открыть дверь номера.

Ручка поворачивается несколько раз, но за дверью тишина, и тот, кто пытается попасть в номер, явно не намерен стучать.

Почему-то мне совсем не улыбается перспектива отпереть замок, чтобы встретиться с тем, кто стоит по ту сторону двери, лицом к лицу. Возникает предчувствие, что этого делать ни в коем случае не следует, если я хочу дожить хотя бы лет до семидесяти…

Бросаю взгляд в окно. Что ж, это единственный шанс на спасение. Благо никого вокруг не видно.

Распахиваю оконные створки настежь и перелезаю через подоконник, прихватив с собой «мобил». Последний взгляд, брошенный мной на дверь, показывает, что она дрожит мелкой дрожью, словно ее пытаются просверлить насквозь.

• Предыдущая
• 47/69
• Следующая