Сны замедленного действия - Ильин Владимир Леонидович - Страница 67
- Предыдущая
- 67/69
- Следующая
Но с третьей попытки мотор все-таки «схватывает искру» и, взревев, набирает обороты. Свободной ногой давлю на педаль газа, чтобы непрогретый движок не заглох.
В глазах все темнее, и круги превращаются в постоянную галлюцинацию.
Но вот мотор достиг нормальных оборотов, теперь можно трогаться. Еще одна операция, требующая насилия над суставами: передвижение ногой рычага коробки скоростей. С учетом того, что необходимо с места рвануть машину на приличной скорости, передвигать рычаг следует не вперед, а назад, сразу на вторую передачу.
Еще немного – и кажется, что кости не выдержат той нагрузки, которой я их подвергаю, но я тянусь и тянусь подколенным сгибом к заветной ручке с набалдашником из красного дерева, смахивая на безногого инвалида, пытающегося сделать гимнастическое упражнение «шпагат»…
Есть! Под протестующий визг шестеренок рычаг все же встает в нужное положение, и, лишь чудом удерживаясь в сознании, я бросаю «Форд» в лобовую атаку на железную дверь гаража, отделяющую меня от всего остального мира. От свободы. И от жизни…
В последний момент в голове мелькает мысль: только бы дверь не оказалась настолько прочной, чтобы пришлось предпринимать еще один таран. Включить заднюю скорость я уже не смогу, а сидеть в кабине машины с запущенным двигателем в замкнутом пространстве чревато отравлением выхлопными газами. Хотя лучше, конечно, такая смерть, чем медленное умирание от голода и жажды…
И все-таки – хвала нашей русской способности халтурно выполнять любую работу – в том числе и строить гаражи! Видимо, сварщики, навешивавшие дверь, плохо проварили швы петель, потому что от удара бампером дверь срывается с одной стороны и откидывается наружу, открывая мне дорогу.
На приличной скорости машину выносит на берег пруда, который находится в нескольких десятках метров от гаража, и я убеждаюсь, что вращать руль в наручниках, чтобы повернуть машину, не так-то легко. Меня спасает лишь резкое торможение. «Форд» заносит на сырой земле, и лишь чудом он не влетает боком в воду. Краем глаза я вижу, как в сторону от машины шарахается какая-то неразборчивая фигура, а потом удушье все-таки оказывается сильнее меня, и я теряю сознание.
* * *
– Ну, мужики, вы даете! – слышу я где-то рядом незнакомый хриплый голос и открываю глаза.
Густая и почему-то сырая трава приятно холодит затылок. Это первое, что я ощущаю. Потом включаются и другие органы восприятия.
Я лежу на земле рядом с открытой настежь дверцей «Форда» на берегу прудика, а надо мной на корточках сидит какой-то тип с грубоватой физиономией, одетый в брезентовую куртку-штормовку.
Ага, кажется, это тот самый рыбак, которого я чуть не задавил, вылетев на машине из гаража.
– Сколько читал про то, как издеваются «новые русские» друг над дружкой во время разборок, – не верил, думал: преувеличивают газетные брехуны, – продолжает мой спаситель. – А теперь вот своими глазами вижу, что и не такое бывает… И за что же с тобой так круто обошлись, друг?
Вместо ответа принимаю сидячее положение и одурело встряхиваю головой. Все плывет в глазах, как после семибалльной качки на море, к горлу подступает комок тошноты, а руки и ноги болят так, словно побывали в камнедробилке.
Но главное – что тело еще слушается и подчиняется…
– Извините, – говорю я мужику в штормовке, – я чуть вас не сбил…
– Пустое, – машет он рукой. – В твоем положении наверняка было не до правил дорожного движения?..
– Что верно, то верно, – соглашаюсь я. – Спасибо, вы меня с того света вытащили. Как вам удалось снять с меня наручники?
– Да очень просто, – усмехается рыболов. – Там, гараже, кое-какие инструменты были, а я всю жизнь на заводе прослесарил. Взял кусачки, несколько минут – и железок на тебе как не бывало! Тем более что металл хлипкий оказался, не нашенского, видать, производства…
С моей точки зрения, мой собеседник несколько преувеличивает хлипкость стали, но я с ним не спорю.
– Спасибо, – повторяю я.
– Да чего там? – опять машет рукой мужчина. – Когда-нибудь сочтемся…
Едва ли, думаю я. Хотя, с другой стороны, разве это так важно?
Кряхтя, поднимаюсь на ноги и сажусь в машину.
Попутно с облегчением отмечаю, что мой каскадерский трюк не привлек слишком много зевак. Лишь поодаль топчется стайка мальчишек, явно не решаясь подойти поближе к машине.
– Слушай, друг, – говорит мне в спину мой спаситель. – А может, ты… того… в милицию бы заявил на этих сволочей, а?.. Не бери грех на душу, не убивай их. А то знаю я вас, кооператоров, вы чуть что – сразу за пушку или за нож хватаетесь…
Я с трудом удерживаюсь от улыбки.
– Что вы, – заверяю я. – У меня и в мыслях не было кого-то убивать…
Правда, когда пруд остается позади, я все-таки не выполняю это обещание и лезу под соседнее сиденье, где лежит сверток с пистолетом Лугина.
* * *
Хотя с того момента, когда Абакумов заточил меня в импровизированный железный карцер, прошло немногим более часа, нет никаких оснований надеяться, что он и Олег все еще находятся в школе.
Тем не менее именно туда я устремляюсь в первую очередь. У меня теплится слабая надежда на то, что такой опытный профессионал, как лже-Круглов, не рискнет выбираться из города, пока милиция блокирует все въезды и выезды из Мапряльска. Возможно, что он пойдет по тому же пути, которым намеревался следовать и я, а именно – постарается отсидеться где-нибудь до наступления темноты. И еще я надеюсь, что на чердаке удастся отыскать какие-то следы, которые могут стать подсказкой, где искать Олега и его похитителя…
Наверное, «Форд» со смятым в гармошку капотом и с выбитым лобовым стеклом представляет собой экзотическое зрелище для горожан, потому что люди на тротуарах оборачиваются, когда я проношусь мимо них, завывая двигателем и визжа тормозами на поворотах. Если мне попадется хотя бы одна патрульная милицейская машина, то они наверняка заинтересуются, кто это гонит по городу, как на ралли. Поэтому стараюсь выбирать самые узкие и тихие улочки, подальше от центральных улиц и проспектов.
До квартала, где находится школа, остается рукой подать, когда я все-таки попадаюсь.
Приближаясь к очередному перекрестку, я вижу, как навстречу мне из-за поворота выныривает бело-синяя «шестерка» со всеми милицейскими атрибутами. На боку ее – крупные буквы «ПМГ». И сразу слышится команда, усиленная мегафоном:
– Водитель «Форда», остановитесь!
Естественно, подчиняться окрику я не намерен.
Наоборот, прибавив газу, собираюсь промчаться мимо «шестерки» на полной скорости.
Однако «пээмгешка» резво выворачивает на встречную полосу и тормозит с разворотом на девяносто градусов так, что перекрывает мне дорогу. Лишь резким торможением мне удается избежать удара в бок «шестерки».
Чертыхнувшись сквозь зубы, даю задний ход, выжав педаль газа до упора, и пячусь, как рак-спринтер, до ближайшего въезда под арку во двор. Выворачиваю руль, собираясь умчаться в ту сторону, откуда приехал, но перед самым носом машины тормозит «уазик», из которого с пистолетом в руке выскакивает Нагорнов и, не долго думая, берет меня на прицел.
И откуда он только взялся?!
Медленно-медленно открываю дверцу и выбираюсь из машины.
Приехали…
Лицо у капитана оказывается вблизи почерневшим и постаревшим как минимум лет на десять. Гибель дочери наложила на него траурный отпечаток…
Сбоку подбегает экипаж «шестерки», вооруженный автоматами без приклада.
– Руки вверх, Сабуров! – командует Евгений, держа пистолет обеими руками. – Стрелять буду без предупреждения!
– Женя, – говорю я, подняв руки над головой, – послушай меня…
– Стоять! – резко перебивает он меня. – Я сказал – стоять!..
– Я все понимаю, Женя, – торопливо говорю я, замерев на месте. – Ты сейчас наверняка принимаешь меня за преступника. Но поверь мне, это не так!.. Настоящий преступник – тот, кого мы принимали за отца Круглова. Это он захватил мальчика и пытается уйти вместе с ним из города!.. Он хотел убить меня!.. А в больнице я был ни при чем! Было уже поздно, Женя…
- Предыдущая
- 67/69
- Следующая
