Вредность не порок - Ильина Лариса Анатольевна - Страница 43
- Предыдущая
- 43/77
- Следующая
Прихрамывая на обе ноги одновременно, охая и чертыхаясь, я торопливо семенила по раздолбанному тротуару, отчаянно надеясь на появление общественного транспорта.
С самого детства я отличалась повышенной везучестью, поэтому транспорт, конечно, появился, правда, не общественный, а личный. Это была все та же темно-синяя «Ауди», чтоб ее черти слопали! Видимо, оставшись в машине в гордом одиночестве. Череп не решился ее бросить, а кружил по городу, пытаясь нас отыскать. И сегодня ему явно везло гораздо больше, чем мне. Мы увидели друг друга практически одновременно, взвыв от злости, я шарахнулась влево. Череп выскочил из машины и припустил за мной.
Как соперник по бегу Череп был для меня просто нулем, с одной маленькой оговоркой – так было час назад.
Сейчас же он шустро ковылял за мной на своих пухлых коротеньких ножках, я на своих длинных, но тоже ковыляла. Дотянув до старых двухэтажных домишек, оглянулась, Череп замахал руками и что-то крикнул, я не стала переспрашивать, а увеличила скорость. Мы обежали продуктовый магазин и детский сад, Череп проявлял стойкость и крепко держался на хвосте. Район, в который мы сейчас попали, я знала плохо и отчаянно пыталась сообразить, как оторваться от погони.
Наконец я заметила, что расстояние между нами немного увеличилось, это придало сил, и я рванула вперед.
Передо мной возник четырехэтажный дом с аркой, вероятно, более поздней постройки, чем соседние. Рванув в арку и пробежав несколько шагов, я едва не закричала.
Дом представлял собой своеобразный колодец с одним-единственным выходом, той самой аркой, через которую я сюда попала. Поняв, что сама себя загнала в ловушку, сделала по двору круг, отчаянно надеясь, что еще не все потеряно. Ну что ж, в доме существуют подъезды, медлить больше нельзя, я кинулась к первому, как вдруг услышала:
– Анастасия Игоревна, идите сюда…
Подпрыгнув от неожиданности, я оглянулась. Из дверей соседнего подъезда на меня растерянно моргал Володя Савченко, мой злой гений и, как я мгновенно сообразила, спаситель. Едва не сбив его с ног, я влетела в подъезд и закрыла за собой дверь. Говорить я не могла, так же, как, впрочем, и дышать, навалившись грудью на обшарпанные перила, я судорожно ловила ртом воздух.
Однако Володя схватил меня за руку и потянул наверх.
Спотыкаясь на неверных ногах, я послушно двинулась следом.
– Анастасия Игоревна, что случилось? – захлопнув дверь, Володя повернулся ко мне. – Я вас с балкона увидел… Вы.., бегали?..
Он уставился на меня, я плюхнулась на обувную тумбу и выдавила:
– Ага… Почти…, то есть бегала, конечно.., то есть убегала…
Поскольку слюны во рту больше не осталось, то и сказать я больше ничего не могла. Проявив добросердечие, ребенок скрылся на кухне и принес мне стакан кваса.
Минут пятнадцать я сидела, закрыв глаза и прижавшись затылком к холодной стенке, дыша, словно ездовая лайка после гонки. Усевшись у противоположной стены на корточки, Володя терпеливо дожидался, пока я приду в чувство.
– Ты как внизу очутился? – поинтересовалась я, отдышавшись. – Шел куда-нибудь?
– Не-е… – протянул он, – я вас увидел. С балкона.
А это.., за вами, да? Ну тот, толстый?
Я кивнула. Володя многозначительно изогнул брови и качнул головой:
– Ничего себе… Интересно…
– Чего тебе интересно?
– Ну… Странно… Это же Череп. А чего он бегал, он зря бегать не будет, пальнул бы пару раз, да и всех делов…
– Чего-чего? – Тут я вытаращила глаза и икнула от переизбытка кваса в организме. – Ты чего несешь-то?
Куда пальнул? Что значит пальнул? Из чего пальнул?
Володя хмыкнул:
– Вы что же, Анастасия Игоревна, даже не поинтересовались, кто за вами бегает?
– Да ты знаешь, нет, не поинтересовалась. Как-то недосуг все было оглянуться. До него за мной еще трое бегали, тоже не представились. Так что сил на вопросы у меня не осталось. Зато ты, похоже, хорошо информирован, поделись, уважь училку…
Тут Володя меня перебил:
– Хотите, я вам чаю заварю? Пойдемте на кухню…
Предложение я одобрила, кряхтя, поднялась и, уцепившись рукой за стреляющую поясницу, направилась вслед за хозяином. Под ногами тонко поскрипывал давно не лакированный паркет, обои и в коридоре, и на кухне чистенькие, но явно старые. Обстановка в квартире довольно скромная, хотя, безусловно, здесь чувствовалась женская рука, весьма успешно создавшая ощущение тепла и уюта. Оглядываясь вокруг, я вдруг вспомнила, что здесь должна находиться вывезенная из деревни Савченко-старшим бабушка.
– А родители где?
– На работе, – гремя чайником, отозвался Володя.
Я решила продемонстрировать, что тоже кое-что знаю:
– А бабушка?
– У соседки… Время-то, – он кивнул на настенные часы, – как раз «Любовь до гроба» по первой началась…
Им теперь поодиночке смотреть неинтересно, соберутся кагалом, чай хлещут и сериал обсуждают.
– «Любовь до гроба»? – задумалась я. – Что-то мне такого названия не попадалось…
– А вы сериалы смотрите? – ужаснулся вдруг мальчик и едва не уронил чайник себе на ногу.
– Нет, – торопливо заверила я, поняв, что немедленно потеряю всяческий авторитет, если малость не совру, – я только кино.
Пару минут мы обсуждали проблемы нашего телевидения, сойдясь на том, что показывают много всякой ерунды, и я потихоньку вернула его к главной теме:
– Так что ты говорил о Черепе?
– А чего он за вами бегал?
– А я первая спросила… Он твоему брату дружок?
– Какой дружок! – едва не всплеснул руками Володя. – Череп здесь в авторитете! Его только разве комары не знают, да и то перелетные! Если кому сказать, что он за вами как пацан бегал…
– Вот этого как раз и не надо! – всполошилась я. – Мне только этого и не хватает!
– Да это я так… Чудно только. Он все время на машине ездит, тачка у него крутая, навороченная…
– Так Череп, выходит, местный? – Володя кивнул. – То-то я гляжу, номера тутошние. Местный… – я замешкалась, – бизнесмен?
Володя уставился на потолок и, решив, очевидно, что училка младших классов не может не быть двинутой, согласился:
– Можно и так сказать…
– А в гости к твоему брату он приезжал?
– Не… Что вы! – В голосе пацана зазвучало явное уважение. – Череп в большом почете…
Из чего я поняла, что Савченко-старший у местных бандитов в небольшом почете, и обрадовалась. Это позволяло надеяться, что Ефим «со товарищи» к данной категории граждан все же не относится. Я хлебнула чаю, помакала ложку в вишневое варенье, любезно предложенное хозяином, и задумалась, прикидывая, как бы попедагогичнее выведать у ребенка о друзьях старшего братика. Пока я корчила из себя Макаренко, время неумолимо таяло и на небольшую опрятную кухоньку всерьез накатывали сумерки.
– А ребята, которые к твоему брату приехали, они кто?
Володя подумал, повздыхал, смешно хмуря брови, наконец отозвался:
– А кто их разберет… В армии вместе служили…
– А Ефим?
– Ефим?
– Ну высокий такой, симпатичный… Блондин, глаза синие…
– Я в глаза им не заглядывал, – недовольно буркнул мальчик, дернув плечом. – Может, он и Ефим, почем мне знать!
– А Юру и Колю знаешь?
Он снова пожал плечами.
– Коля здоровый такой, со шрамом через всю щеку…
– Ах, эти! Эти трое особняком держались… Да я и видел-то их пару раз. Слышал, что одного Бешеный зовут, другого – Жук. Очень этот Жук беспокойный. Все чего-то вертелся, вертелся, словно укушенный. Но они точняк в почете, это я отвечаю.
Постеснявшись показать свою неосведомленность в местном жаргоне, я не стала уточнять, что представлял собой этот самый почет и в какой именно области он присваивался. Уважение в мальчишечьем голосе совершенно не гарантировало, что столь высокое звание характеризует их как почетных академиков. Пока я кусала губы, досадуя, что мое расследование далеко не продвинулось, Володя заерзал на табурете, бросил взгляд на часы и пробормотал:
– Через пятнадцать минут бабка вернется…
- Предыдущая
- 43/77
- Следующая
