Индокитай: Пепел четырех войн (1939-1979 гг.) - Ильинский Михаил Михайлович - Страница 50

• Предыдущая
• 50/120
• Следующая

– При посадке на баржу упали и утонули около пятидесяти человек – главным образом дети, – рассказывал Ман. – Когда баржа удалилась от берега примерно на двадцать километров, сайгонские солдаты бросили людей в открытое море. Три дня и три ночи более тысячи человек, среди которых свыше шестисот детей, оставались без питьевой воды и пищи, были предоставлены воле ветра и волн.

У нас уже не оставалось надежд на спасение, – говорил Ман, – если бы случайно не подобрали нас моряки Армии освобождения.

Каменные чамские храмы[13] все ближе подступали к дороге номер 1, как бы возвещая о приближении к Нячангу – главному городу провинции Фукхань. Чамские храмы, насчитывающие до двух тысячелетий, – молчаливые свидетели многочисленных войн, развертывавшихся на этих землях, сменявшихся цивилизаций.

Во всех туристских путеводителях по Индокитаю Нячанг всегда рекламировался как город с золотыми песками пляжей, с живописным устьем реки Кай. Под Нячангом простирались обширные каучуковые плантации, чудесные сады, рощи кокосовых пальм, леса с ценными породами деревьев, плантации сахарного тростника. Но в 60-х город был превращен в военную базу, с многочисленными артиллерийскими позициями, складами, радарными установками. К побережью подходила взлетная площадка военного аэродрома. Золотые пляжи были заминированы, затянуты колючей проволокой. Нячанг при сайгонском режиме считался главным шпионским центром Индокитая. Здесь проходили спецподготовку стажеры из всех стран Юго-Восточной Азии.

После освобождения Нячанга 3 апреля 1975 года – города с 200-тысячным населением, входившего в военную третью корпусную зону Южного Вьетнама, – народная власть приступила к ликвидации последствий войны. За первые месяцы было обнаружено более 3 тысяч мин только на побережье.

В Нячанге, пожалуй, более быстрыми темпами, чем в других городах Южного Вьетнама, нормализовалась жизнь. Это объяснялось тем, что патриоты сумели заблаговременно «поработать» в частях марионеточной армии. Бывший капитан медицинской службы сайгонского режима, а ныне врач-терапевт центральной городской больницы Чан Куи Кан рассказывал мне о том, как вели патриоты подпольную работу среди сайгонских солдат. Сам он окончил медицинский институт и был призван в армию. Однажды в госпиталь при парашютной дивизии пришел старый друг семьи Май Ба и после недолгого разговора сказал:

– Ты помнишь, что перед смертью завещал твой отец? Он пожелал тебе счастья и сказал, что оно возможно лишь в условиях полной свободы и единства Вьетнама. Готов ли ты служить своей Родине?

Кан знал, что Май Ба в начале 50-х годов сражался вместе с отцом в одном полку Народной армии против колонизаторов. Знал, что сайгонский режим заочно приговорил его к смертной казни. Понимал, с каким риском связан его приход в расположение воинской части. Но если Май Ба решился на встречу с ним, то, видимо, это было вызвано особыми причинами. Капитан сознавал, что каждая минута промедления грозила другу отца опасностью. И он спросил:

– Что я должен делать?

– Быть в курсе всех военных планов дивизии и передавать сведения связному, который будет приходить к тебе каждую неделю.

Так произошла вербовка. Не на «материальной» основе. На основе чувства патриотизма, достоинства, чести.

Так Кан встал на путь подпольной борьбы. Его связным оказался молодой лейтенант-пехотинец. Трудно подсчитать, сколько жизней патриотов спас капитан, поддерживавший «дружеский контакт» со старшими офицерами парашютной дивизии. Переброска каждого подразделения, все планы карательных операций попадали в руки патриотов. А когда 3 апреля 1975 года передовые части Народных вооруженных сил вошли в Нячанг, Кан встретил Май Ба – друга и однополчанина отца, который стал одним из руководителей городского народно-революционного комитета.

С апреля 1975-го Нячанг вступил в новую жизнь. На северной окраине города высится древний храм – один из ансамбля башен древнего государства Чампа. Французы называли этот храм «Пох Нагар», вьетнамцы – «Тхиен Иана» – храм «Девушки в небесной одежде». Храм за долгие годы войны не пострадал. Его охраняли и «белые» и «красные». Настоятель, пожилой человек в традиционном коричневом одеянии, поведал древнюю легенду об истории возникновения храма. Когда-то здесь была деревушка Дайдиен. В ней жил старый крестьянин, выращивавший арбузы. Однажды на рассвете он обнаружил, что плоды его кропотливого труда стали пропадать, и решил выследить похитителя арбузов. Ночью при свете луны он неожиданно увидел девочку удивительной красоты. Старик привел малышку домой и удочерил. Спустя несколько лет началось сильное наводнение. Спасаясь от разбушевавшихся вод, девушка обнаружила на небольшом холме сандаловое дерево с дуплом. Иана – так звали девочку – взобралась на дерево и проникла в дупло, из которого не смогла выбраться. Люди пытались помочь ей, но были не в силах разбить ствол.

Об этой истории прослышал принц Северного моря Бакхай. Он приехал в деревушку и едва прикоснулся к стволу сандала, как тот приобрел чарующий запах. Принц велел погрузить ствол в свою колесницу и увез во дворец.

Вечером, как только поднялась луна, из ствола появилась прекрасная девушка – Тхиен Иана. Она полюбила принца и согласилась стать его женой. Но перед свадьбой пожелала девушка непременно посетить приемного отца из деревни Дайдиен. Принц согласился. Но старик умер, не дождался приемной дочери. Иана в память о нем поставила храм, а затем обхватила руками шею аиста, жившего на доме отца, и улетела в поднебесье. С тех пор люди так и стали называть этот храм – храм «Девушки в небесной одежде».

Переборки храма сделаны из ценного сорта дерева чам хыонг, который сейчас уже редко встречается во вьетнамских лесах. Это дерево выделяет ароматные смолы, имеющие целебные свойства. С давних пор дерево чам хыонг – дерево Ианы используется в народной традиционной медицине. Иана – «Девушка в небесной одежде» стала «покровительницей ценных пород деревьев» в районе Нячанга, таких, как черное, тик, камсе. Тхиен Иана «покровительствует» десяткам лекарственных трав, которые используются фармацевтами. Из растения ты би делаются дезинфицирующие средства. Листья травы са используются для лечения гриппа, воспаления легких. Многие ценные лекарства приготавливаются из листьев табака, лимона, корней и молодых побегов бамбука, нян сама – вьетнамского женьшеня. Наиболее ценным считается длинный желтый женьшень. Здесь же приготавливается и знаменитая вьетнамская тигровая мазь. Лучшей считают мазь, которую вываривают из костей убитого тифа.

Если вы спросите нячангца, чем славен его город, он непременно ответит: историческими памятниками чамской культуры, лекарственными растениями и богатствами морского побережья. Сколько тайн хранят океанские волны, омывающие на протяжении более 200 километров берега провинции Фукхань! Почему американцы не бомбили Нячанг? Конечно, не из сострадания к памятникам национальной культуры вьетнамского народа, не из-за боязни вызвать гнев религиозно настроенного населения в зонах чамских храмов, а из-за того, что оставили здесь самые крупные склады.

На запад от Нячанга дорога устремляется в глубь Индокитайского полуострова на Центральное плато – Тэйнгуен. Если верить древним легендам, которые можно услышать и сейчас, в селениях народности раде, на склонах хребта Чыонгшон люди жили еще многие тысячелетия назад и спаслись от всемирного потопа на огромных барабанах.

Писатель Нгуен Туан, от которого я услышал не одну легенду о Тэйнгуене, однажды сказал с улыбкой:

– Спроси у любого старца, верит ли он в свои легенды. Тот ответит, что верит лишь тогда, когда их слагает. Тем не менее доподлинно известно, что на земле Тэйнгуена еще во втором тысячелетии до нашей эры уже были поселения древних предков местных народов.

• Предыдущая
• 50/120
• Следующая