Индокитай: Пепел четырех войн (1939-1979 гг.) - Ильинский Михаил Михайлович - Страница 59

• Предыдущая
• 59/120
• Следующая

В 1963 году дело арестованного торговца недвижимым имуществом было переправлено на Пулокондор. Через несколько дней в Сайгонском порту Дьен был погружен на небольшое ветхое судно, которое уже многие годы в своих трюмах и на палубе перевозило на Пулокондора заключенных.

Сайгон медленно таял в дымке. Дьен думал о своей Кан, о друзьях, о том, как мало успел сделать.

В тот день не мог знать подпольщик еще об одной вести. Сайгонская полиция, без суда отправив Дьена в лагеря Пуло-кондора, не оставляла надежды установить его настоящее имя. В Митхо было распространено сообщение, что на мине подорвался обоз, в котором находился некий торговец недвижимым имуществом по имени Вай. Родственникам или близким ему людям предлагалось в трехдневный срок забрать тело погибшего. Далее следовал адрес. Но подпольщики Митхо не решились прийти за телом убитого, подозревая, что там их может ожидать засада. Они сообщили о гибели торговца Вая в подпольный комитет Сайгона. Со скорбной вестью пришли к Кан друзья Дьена. Так жена получила «похоронную».

– Я буду его ждать всю жизнь, – говорила, рыдая, Кан. А в это время ее муж в кандалах уплывал на Пулокондор.

– Не успело судно еще пристать к пирсу, – продолжал свой рассказ Дьен, – как на борт поднялись надзиратели Пулокондора. Они принялись выталкивать узников. Люди, потерявшие столько сил, едва могли передвигаться, и, конечно, немногие были в состоянии преодолеть расстояние между пирсом и бортом судна. Некоторые даже и не пытались прыгать, падали в черную воду, одни тонули, другие гибли, раздавленные металлическим корпусом судна. Тех, кто остался в живых, выстроили, пересчитали, доставили в сортировочный лагерь.

Дьен вглядывался в изломанные очертания гор. Одна из них называлась горой Всевышнего. Думал ли он об узниках Пулокондора?

Как и все другие узники, Дьен быстро познал «географию» Пулокондора. Здесь были четыре каторжные тюрьмы, которые надзиратели именовали лагерями и обозначали порядковыми числами. Тюрьма номер 1 была предназначена для узников, заключенных из «соображений безопасности». Это означало – для людей, отправленных на Пулокондор без суда. Полиция не сумела «доказать» их вины, Этих узников облачали в черную одежду, и охраняли их солдаты из сайгонской службы безопасности. В тюрьмах номер 2, 3 и 4 содержались заключенные, прошедшие через суд, и они были одеты в синие блузы с серыми номерами. Дьен попал сначала в тюрьму номер 1, а затем как особо опасный преступник был переведен «в тигровую клетку».

Размеры «тигровой клетки», в которой оказался Дьен, не превышали двух с половиной на полтора метра. Стены были выложены большими камнями, окрашенными в черный цвет. Вместо пола – песчаная земля, вместо потолка – железная решетка с деревянными мостками, по которым совершали обход охранники.

В одной «тигровой клетке» вместе с Дьеном томилось еще шесть человек. Это были патриоты из разных уголков Южного Вьетнама. Они, по старой привычке подпольщиков, чтобы не называть своих имен, обращались друг к другу: брат номер 1, брат номер 2 и т. д. Дьен стал Ань Нам – Пятый.

Узникам «тигровых клеток» было запрещено говорить между собой. И если охранники замечали, что заключенные все-таки перебрасывались несколькими словами, то на них сыпали известь, а затем наносили удары бамбуковыми палками с острыми наконечниками. Помимо «тигровых клеток» и четырех тюрем на Пулокондоре было три лагеря – филиала: Куанг Чунг, Зам и Коонг. На архипелаге располагались еще четыре каторжные тюрьмы, рассчитанные на 10 тысяч заключенных.

– Напрасно вы думаете, что следствие завершилось в Сайгоне. На Пулокондоре оно продолжается. Капли точат любой камень, – похвалялся один из начальников местной службы безопасности.

Для того чтобы вытянуть из заключенного сведения о сайгонском подполье, использовались даже служители культов. На архипелаге были сооружены католическая церковь, вьетнамская и кхмерская пагоды. Один из католических священников как-то признался: «Я никогда не был священником. Я был просто хорошо подготовленным доносчиком. Мне надлежало выслушивать исповеди тех, кто еще верил нам, тюремным священникам, а затем рассказывать обо всем офицеру из специальной службы безопасности».

– Каждый узник Пулокондора, если он не остался на кладбище, а вырвался на свободу, – продолжал Ты Тю, – навсегда запомнил годы, проведенные в застенках острова смерти, как самые страшные в жизни. Но мы всегда верили в успех нашей борьбы, в нашу победу.

Ты Тю – Дьену удалось вырваться из тюрьмы Пулокондора в апреле 1964 года. Это было после свержения диктатора Нго Динь Зьема. Пытаясь проявить «акт гуманизма», сайгонский режим под давлением народных масс и международной общественности был вынужден выпустить часть узников Пулокондора. Среди них был и Дьен. Он вновь преодолел на том же старом суденышке морское пространство между архипелагом и материком. На фоне неба, нежно-розового, словно лепестки лотоса, показался Сайгон.

– Вам удалось встретиться с женой после возвращения в город? – спросил я Ты Тю.

– К сожалению, нет. Из порта нас доставили вновь в тюрьму Тихоа, а затем на стадион «Рено». Здесь нам было официально объявлено об освобождении.

Подпольщики узнали о «воскрешении» Вая, установили с ним связь. Было решено, что «торговец» будет продолжать подпольную работу под прежним именем.

Начались годы длительной и тяжелой борьбы. Друзья рассказали Дьену о том, на какую коварную хитрость пошла охранка, опубликовав сообщение о его смерти, о том, как получила «похоронную» Кан, а затем уехала из Сайгона. Потребовалось долгих восемь лет, чтобы ее отыскать.

Когда партизаны нашли Кан в провинции Куангнам под Данангом и передали ей первое письмо от Ты Тю, женщина лишилась сознания…

– Я верила, ни на минуту не теряла надежды, что мой муж жив, что он обязательно вернется. Передайте, что его Кан всегда вместе с ним, – говорила она.

Но прошли еще долгие годы, пока встретились муж и жена. Ты Тю воевал в отряде специального назначения в Сайгоне. Кан сражалась на фронтах в Куангнаме. После освобождения Сайгона – они вместе.

После рассказа Ты Тю мы долго сидели молча.

– Работа каждого из нас и сейчас, после победы революции, продолжает оставаться нелегкой, – говорил Тан, – главные силы противника разбиты полностью и окончательно, но мы не можем ни на минуту ослабить бдительность.

Без разведки и контрразведки войны, как известно, не ведутся. Спецслужбы важны и в годы войны и мира, а также в годы между войнами, если речь идет об Индокитае XX века.

Невысокий седеющий мужчина в зеленой военной гимнастерке со знаками различия капитана Министерства государственной безопасности Демократической Республики Вьетнам принял меня в одном из ханойских особняков. Было раннее осеннее утро. Лучи тропического солнца пробивались сквозь бамбуковую занавеску на окне, освещали карту Вьетнама, висевшую под портретом президента Хо Ши Мина.

• Предыдущая
• 59/120
• Следующая