Мечта империи - Алферова Марианна Владимировна - Страница 48

• Предыдущая
• 48/91
• Следующая

– Справа!

Беглецы рухнули в траву. Пуля срезала ветку кипариса. Вигил перекатился, держа пистолет двумя руками, и выстрелил. Нападавший рыкнул от боли и пальнул еще раз наугад, прежде чем свалиться. Судя по всему, подоспели более опытные подручные Гэла. Вигил вскочил и помог подняться Элию.

– Быстрее! – вопил вигил. – Переставляй ноги! Я в пять лет бегал лучше, клянусь Геркулесом!

– В пять лет я тоже бегал гораздо лучше, – признался Элий.

Сквозь заросли винограда мелькнуло серое полотно дороги.

Вигил огляделся. Все было как будто спокойно.

– Вон наше авто! Туда! – приказал подчиненный Курция.

– Хотелось бы одеться.

– Считай, что мы направляемся в термы, – предложил вигил. – Или представь, что я арестовал тебя за то, что ты разгуливал нагишом.

– В последнее время я могу представить что угодно, – признался Элий.

В префектуре вигилов в Кориолах было полно народу. У входа толкалось несколько корреспондентов. На груди одного из них Вер заметил значок «Акты диурны» и подивился вниманию столичной прессы к событиям такого захолустья. Шустрый репортер из «Акты диурны» тут же подскочил к Веру. На одной перевязи у него висели фотоаппарат и боевой меч.

– Какова судьба Макрина? Правда, что он убил двух вигилов и сбежал?

– Что ты думаешь о действиях центуриона Курция? – затараторила девица, внешне чем-то похожая на Вилду.

По осанке пишущая братия приняла Вера за вигила и торопилась выпытать у него последние новости. Дело Макрина всколыхнуло прессу. Это неплохо. Только о судьбе Элия вряд ли удастся узнать. На всякий случай Вер попытался пробиться в таблин Курция, но дверь была заперта. Знакомый молодой вигил сообщил, что Курция в префектуре нет.

– Он на вилле Макрина проводит обыск, – сказала репортерша, похожая на Вилду.

– А где Элий? Я спрашиваю, кто-нибудь знает, где сенатор Элий? – Не в силах сдержаться, Вер повысил голос.

– Сенатор Элий был пленником Макрина? – Репортерша вцепилась в гладиатора мертвой хваткой. – Он принимал участие в подпольных боях? Он погиб? Ранен? Бежал?

– Это я и хочу выяснить, – огрызнулся Вер, с трудом освобождаясь от подобия Вилды.

Гладиатор вышел из здания и остановился, не зная, что делать. Он даже не знал, жив ли Элий. Вер бросил своего раненого друга неведомо где. Да, он пытался отвлечь огонь на себя, но все равно его бегство походило на предательство. Он ощущал себя тем несчастным парнем, который отправился из Фермопил с посланием, и вскоре узнал, что поручение царя Леонида обернулось для него несмываемым позором [97].

Вер испытывал боль, настоящую, нестерпимую боль. Будто кто-то воткнул ему нож под ребра. Боль не проходила. Вер вышел на площадь и заорал в голос: «Элий!» Где-то на верхнем этаже хлопнули, открываясь ставни, и стая жирных городских голубей рванулась в небо. Две молоденькие девушки в коротеньких двуцветных туниках поспешно перебежали на другую сторону площади.

– Тебе плохо? Ты болен? – спросил, подходя, вигил, внимательно оглядывая черную тунику Вера и сочувственно качая головой. – Потерял близкого человека?

– Я потерял друга. Именно потерял. И не знаю, где он…

– Игры еще не закончились. Через агента можно купить клеймо, – посоветовал вигил. – В банке Пизона есть посредническая контора. Возьмут пять процентов за услуги.

Видимо, ничего более подходящего вигилу в голову не пришло.

– Чтобы Орк сожрал твои клейма, – огрызнулся Вер.

– Не унижай мечту Империи, доминус, – нахмурил брови вигил.

Вер вернулся к таксомотору и швырнул водителю сотню сестерциев.

– На виллу Макрина, – приказал он.

Если его друга захватили в плен, он разнесет это гнездо на атомы. Вер нащупал под туникой рукоять «парабеллума» и усмехнулся. Он сжимал в пальцах оружие гения.

Неужели люди переживают всякий раз такую боль, когда теряют близких? Как они могут с этим справляться? Как у них хватает на это сил? Как люди могут после этого жить? Он именно так и подумал отстраненно – люди. Странно, но себя он к людскому племени причислить не захотел.

Гладиатор ожидал схватки, сопротивления, и испытывал тот холодный азарт, который всякий раз охватывал его при выходе на арену. Но ворота виллы были распахнуты, и никто не пытался преградить ему дорогу. Разбитые амфоры и корзины валялись у входа. Ветер разносил по саду обрывки бумаги. В розарии несколько вигилов выдергивали роскошные, усыпанные цветами кусты. Молодой парень с худым лицом аскета заступил Веру путь.

– Я – Юний Вер, – представился гладиатор. – Ищу центуриона Курция.

– Юний Вер… – повторил вигил и на всякий случай заглянул в записную книжку. – Можешь войти.

– Где Курций? И где сенатор Элий?

Вер попытался по выражению лица предугадать ответ, но с таким же успехом он мог всматриваться в лицо мраморной статуи.

– Мы проводим обыск, постарайся нам не мешать. – Вигил будто не слышал вопроса.

– Кто-нибудь есть дома?

– Домна Арриетта во фригидарии. Можешь с ней поговорить, – милостиво разрешил вигил. Вер бросился в бани. Служанка (смуглая девушка, что прежде прислуживала ему и Элию за столом), испуганно пискнув, бросилась в боковую дверь. Веру показалось, что она больше изображала испуг, чем на самом деле боялась. Точно так же как он сам изображал боль, сочувствие и жалость. Пока его наконец не охватило подлинное чувство. Отчаяние.

Возле бассейна Вер обнаружил Арриетту. Дочь Макрина уже закончила купание и облачилась в просторную белую тунику. Толстая немолодая женщина золоченым гребнем расчесывала роскошные волосы хозяйки. Девушка взглянула на Вера без страха, она даже улыбнулась ему, а в глазах ее мелькнула неподдельная радость. Эта улыбка обескуражила Вера.

– Где Макрин? – спросил он.

– Отец уехал ночью, сразу же после твоего бегства. – Арриетта жестом указала служанке на дверь.

– Испугался? – Вер не пытался скрыть злорадства.

– Ему сказали, что Курций и Элий сели в машину. Он не стал ждать, пока явятся вигилы. Они сегодня перевернули виллу вверх дном. Сейчас раскапывают сад. Ищут тела убитых. Как будто отец так глуп, что станет хоронить трупы в собственном саду!

Гнев Вера улетучился. Элий уехал с Курцием. Сенатор спасся! Теперь Вер готов был простить кого угодно. И красавицу Арриетту, и даже подонка Макрина. Бывший гладиатор опустился на ложе, стоящее возле бассейна, и принялся беззастенчиво разглядывать девушку.

В этот раз она показалась ему еще красивее.

«Но в Риме-то есть девчонки куда интереснее!» – сам себе попытался возразить Вер.

И тут обнаружил, что ни одного имени припомнить не может.

– Ты знала, что Макрин устраивает подпольные бои? – Теперь в его голосе не было злости, скорее насмешка.

Но и насмешки Арриетта сносила плохо.

– Ты агент вигилов, чтобы задавать подобные вопросы? – Она окинула Вера надменным взглядом.

– Я – потенциальная жертва твоего папаши, и мне чудом удалось унести ноги.

Она глубоко вздохнула и отвернулась. Веру показалось, что на глазах ее выступили слезы. Но если и так, то слабость ее была мимолетной.

– Да, знала! – призналась она. – Но что я могла сделать? Не доносить же на родного отца! А убедить его в чем-нибудь невозможно. В прошлом году я купила клеймо на Больших Римских играх, я просила, чтобы отец оставил все дела, кроме литературных. Но мой гладиатор проиграл.

Из ее глаз вдруг часто-часто закапали слезы. Она смахнула их сердитым жестом и прошептала.

– После этого ничего нельзя было исправить.

– И чье клеймо ты купила? – почти автоматически спросил Вер.

– Авреола…

– Цыпы? – Вер почувствовал себя оскорбленным. – Но почему у него?

– Авреол показался мне таким надежным. Положительным, что ли… А он проиграл этот бой. Тебе.

Вер усмехнулся. Да, вот так и не знаешь, что таится под покровом простого, казалось бы, желания. Собственная победа едва не принесла ему смерть. Он вспомнил структурные деревья желаний, которые рисовал в гладиаторской школе, и ему стало смешно.

• Предыдущая
• 48/91
• Следующая