Имперский Грааль - Ипатова Наталия Борисовна - Страница 59

• Предыдущая
• 59/73
• Следующая

– Я предпочитаю рассматривать события не как цепь, а как звенья. Это помогает принимать решения. Иначе придем к тому, что во всем виновна окажется акушерка, которая помогла убийце вылезти из утробы. Ну а если по-вашему: от того, что сделаю или не сделаю я, зависит, что сделает или не сделает она. Я уж попросту, вы извините. Она молода, а у меня до черта опыта, и педагогический тоже…

Тут он вспомнил про Морган и замолчал. Ладно, отрицательный результат – тоже результат, и хорошо уже одно то, что у Морган тоже теперь есть опыт. Правда, никто бы не возражал, обойдись тот опыт подешевле.

– Так я вот о чем, чиф. Перебирая архив, я обнаружил некий документ, которого прежде не видел.

– Почему не видели?

– Сам, знаете ли, удивляюсь. Видите ли, это отслеженная закладная на некие материальные ценности. У «Мари Люссак», наша это Мари или нет, имелись некие дорогие побрякушки несерийного производства, и оные побрякушки были заложены. Девушке понадобились приличные деньги. Вы понимаете, почему этот документ имеет настолько важное значение?

– И почему вы его не видели – тоже. Она говорит правду, и документ это подтверждает. Она заказала несанкционированную копию за свои деньги. Копия пьет коктейли для отвода папиных глаз, а Мари Люссак пишет на натуре сенсационную книгу.

– Нет, ну комбинация, конечно, может иметь и больше ходов. Документ мог быть сфабрикован и подброшен, чтобы убедить нас в том, что девица Люссак говорит правду, а девица Люссак, тем не менее, может ничего не подозревать на своей Далиле.

– Что свидетельствует за это?

– Ничего, – признался Кэссиди, потирая подбородок. – А главное: почему Бротиган мне его не отдал? Про «вторую Люссак» сказал, а про опись из ломбарда – ни гу-гу.

– Почтой у вас ведал он?

– Да. Я составлял запросы, какие мне надо, а он – свои, но отправка была на нем. И полученный файл подтвержден его кодом.

– Подделать код можно?

– Наверное. Но я не умею, – Кэссиди невольно усмехнулся. – Правда, вам придется верить мне на слово. Я вижу только одну причину…

– Я тоже. Покойники – крайне удобные обвиняемые, но иначе у меня ниточки не связываются. Бротиган дал ту информацию, которая подтверждала его версию, и придержал ту, что обеляла Мари Люссак. Считаете, мы поймали крота?

– Никому не пришло в голову сделать одну простую вещь! – Кэссиди выпростал из-под рукава свитера наручный комм и ткнул несколько раз. Тот посвистел тихонько, а после щелкнул – вызов принят.

– Привет, Пэдди. Только один вопрос: у тебя совесть есть?

– Почему именно этот? – Густой голос, несомненно, принадлежал Бротигану. – Пеленговать меня бессмысленно, Кэс, я иду пешком. Что же до совести: я служу своей стороне, как ты служишь своей, и совести у меня ровно столько же.

– Да, но бить старушку топором, видит бог, довольно некрасиво. А уж перекладывать ответственность на ребенка…

– Богов призывают в свидетели только чужим грехам. Монти взялась за то, что не должна была видеть, а перевести стрелку на Люссак вообще придумал ты. Я хотел всех спасти, честно. Я напьюсь от отчаяния, когда будет чем. Чем дольше вы оставались бы в неведении насчет этих занятных кубиков, тем больше было бы у нас шансов решить дело миром. Я действительно подключил подпорную вентиляцию, чтобы вы могли вывести гражданских, я ж не демон и не садист.

– Лучше бы ты погиб на пожаре, Пэдди.

– Не могу с тобой согласиться. Чем лучше-то?

– Тогда я мог бы тебя уважать! – со свистящей яростью выдохнул Кэссиди.

– Я мог не ответить на твой звонок, Кэс, и остался бы мертвым героем. Отношения профессионалов должны быть… профессиональными.

– А мальчик где? – вмешался Норм. – Не с вами?

– Мальчик?

– Тирод. Если вы его вытащили, черт с вами, идите с миром.

– Да я и так иду. Нет, я его больше не видел. Боюсь, он погиб: видно в дыму плохо, проще простого пойти в другую сторону, а если ему пришлось открывать переборку вручную, да если он открыл не ту… Там счет на секунды, а есть еще обратная тяга. Я сожалею.

– Иди ты к черту, Пэдди, и пусть тебе ни в чем не будет удачи!

Кэссиди прервал связь и уставился прямо перед собой.

– Разумеется, – сказал он, вытирая рукавом забрызганный слюной комм, – этот разговор мы могли инсценировать, чтобы вернуть мне ваше доверие и оставить вам одного крота вместо другого. Верите вы мне, как поверили Мари Люссак?

– Статистика несчастных случаев покажет, – честно ответил Норм.

Весь вечер Брюс согревался горячим чаем, а ночью, в самый холодный и неуютный час тот нанес ему ответный, подлый и мстительный удар. Терпел, сколько мог, стиснув зубы: наружу не хотелось. Пока оденешься, натянешь штаны и ботинки, совсем проснешься, а спать было так тепло, так славно, так спокойно.

Опыт экстремального туризма научил спать раздетым: десять минут ты греешь спальник, и всю оставшуюся ночь тот греет тебя, а электроподогрев – для неженок. Сегодня вечером было много шуток насчет двуспальников для семейных пар. Шутки-шутками, а они и детеныша еще между собой запихнут. Семья – механизм, предназначенный природой для выживания вида, во! Кажется, пришло время возвращать понятиям их исходное значение.

Однако в мокром спальнике спать не хотелось совсем, и Брюс рискнул на компромисс. Сунул ноги в ботинки, надеясь, что остальное замерзнуть просто не успеет и что тем приятнее будет нырнуть обратно в кокон, и жестоко обманулся. Приплясывая за ближайшим деревом, будучи в состоянии выговорить сквозь зубовный лязг только «нифигасе» и чувствуя себя при этом настоящим волосатым варваром, одним глазком Брюс все же наблюдал за хождениями вокруг командирского костра.

Бомонд!

Он тоже был один в палатке. Рубен так и не вернулся, и сыну мучительно не хотелось предполагать плохое. Конечно, «реполов» против этих – фанера, склеенная жвачкой, но в конце концов, если Рубен может переодеться в свой самолет, почему бы ему не переодеться в чужой? Что мешает? Недостаток воображения?

Нет, тело, конечно, жалко. Часть меня и все такое. Я и подумать не могу, что он не вернется. Вот только до смерти интересно – каким. В фильме про «ту войну» кто-то сказал, что все Эстергази ненормальные. Точно! Просто это у нас такая норма.

Ну все, а теперь – в палатку с приотвернутой полостью, пригнувшись, как в нору с разбегу, в спальник, в спальник, в спальник, и с головой – надышать чтобы…

Ой!

Первая паническая мысль – я ошибся? Это не та палатка?

Однако спальник и не подумал возмущаться, визжать, звать на помощь или отбиваться коленкой. Спальник прильнул к нему такой чудесной теплой и гладкой кожей, обвил гибкими руками, и руки самого Брюса устроились сразу как-то очень правильно. Вроде бы девочка. Ну, это уже радует.

Кто?

Десятый вопрос! Только не Сульпиция!

…нет, ну может быть потом, когда похудеет… и подрастет! Нет, это вроде тоньше. И тело такое… упругое, округлое, крепкое. Точно девочка? На всякий случай лихорадочно перепроверил и проверял потом еще и еще – к обоюдному удовольствию. Чертов солдатский медальон на длинной цепочке все время мешался, лез в рот между торопливыми, неумелыми – с силой! – поцелуями. Маленькие крепкие ладошки скользили по его телу – поощряли. Брюс экстатически приподнялся на руках, как волк на луну… Разгон… отрыв!

Да какая же ты… подходящая!

Разы считать не стали, а скоро и спальник уже только мешал. Жарко. В откинутый полог сочились свежесть и утренний серый свет. С приключения сползала завеса тайны. Немыслимая ночная страсть уступала место столь же обжигающему любопытству. Брюс медленно повернулся на бок, так, словно это движение было совершенно естественным, возможно, даже оправданным желанием укрыть разгоряченную даму полостью спальника.

Ну, красавица?

Справа от него, улыбаясь сыто и блаженно, поверх разбросанной впопыхах одежды дремала Братислава Морган.

До сих пор Брюс никогда не думал, что у нее есть, например, ресницы. Ну или там грудь. Братислава лежала на боку, а авалонская сила тяжести работала себе, как должно, и это было таким мягким, нежным, тяжелым, матово светящимся в полутьме…

• Предыдущая
• 59/73
• Следующая