Король-Беда и Красная Ведьма - Ипатова Наталия Борисовна - Страница 21

• Предыдущая
• 21/78
• Следующая

Хорошо было этому «утекшему сквозь пальцы» Риману Баккара. Люди знали его, и, лишенный фактической власти и фактически низложенный, он все же оставался главой некоторой деятельной кучки, которая признавала его и его права. А кто заинтересован в нем? Кто испытывает к нему достаточно дружбы? Ладно, скажем так: кто испытывает к Брогау достаточно сильную неприязнь и имеет смелость выражать ее открыто? Если нет друзей, придется пользоваться врагами врагов.

Наверное, он раньше вспомнил имя, чем ему пришла в голову счастливая мысль пошарить среди врагов Брогау. Наверное, поиски пути были лишь оправданием для идеи, возникшей в одночасье. Но он не мог не признавать, что идея была блестящей.

Наверное, это был счастливый день, один из тех, когда знание само валится в руки. Чертыхнувшись, как заправский стражник, у кого он, собственно, и подцепил эту манеру, Рэндалл полез в книгу, отыскивая описание побега Римана-Призрака. И яростно продираясь сквозь цветистую манеру старинной летописи, постоянно ощущал в ней присутствие чего-то до боли знакомого. До буквально физической боли.

«…Путь его лежал вниз, и кухонные слуги рыдали, провожая своего властелина и во тьму, и в холод, и полагая, что лицезреют свет его в последний раз. И никто из малых и слабых не прошел бы его, а потому пришлось ему оставить любимую супругу свою и малых детей, и была на сердце его тяжкая боль, но долг перед страной и богом вел его мимо Царства Мертвых, мимо Залов, где чудовища распростерли свои крылья и химеры пожирали дух, но он не поддался им. Видели они, светя вниз, как воды сомкнулись над его головой, и горько плакали, потому что думали, что нашел он погибель на голову свою. Однако вынесло его живым на зеленые берега, и неузнанным пошел он среди врагов своих, пока не встретил друзей, и страшна была его месть…»

Предположим, за каждым из этих невозможных слов есть смысл. И что получается? А получается, что Риман, бросив жену и детей на расправу гуннам, смылся через кухонный колодец, что прорубь — Рэндалл как воочию вспомнил этот бешеный поток, оттягивавший в сторону многоведерную бадью, — имела выход в некий подземный путь, достаточно короткий, чтобы этот подонок не захлебнулся и насмерть не замерз. И, видимо, летописцы об этом знали, и с санкции короля сознательно подали истину в виде метафоры. Наверное, их прикалывала мысль, что их писанина будет разыгрывать королей еще долгое время после того, как свершится их век.

В отсутствии иных тайных ходов на свободу Рэндалл был убежден. Один из его предков, Райбер Баккара по прозвищу Псих, помешался на заговорах и устроил настоящее архитектурно-археологическое исследование с целью выявления тайников и секретных туннелей и ликвидации оных как «потенциальных и искусительных путей к монаршей особе». Псих дело знал. Рэндалл был уверен, что он заложил даже мышиные норы, превратив таким образом замок в одну большую ловушку.

Просто выйти за ворота он не мог — в сопровождение ему тут же навязали бы чуть не эскадрон синих, от которых никуда не денешься. Значит, ему оставался один путь. И если Риман его прошел, — значит он, Рэндалл, ничем не хуже.

— Никто, — прошептал он, откидываясь на подушки, — не посягнет на мое безнаказанно.

Он не подозревал, что сию минуту выбрал девиз на всю жизнь.

— Милорд, вы настаиваете? — жалобно спросил Райе. Рэндалл оглянулся, уловив в интонациях сквайра плаксивые нотки. Меж собой они договорились, что Райе не будет звать его Величеством, но на этом его лояльность кончилась, и они сторговались на «милорде».

— Я тебя не заставляю, — буркнул Рэндалл. — Можно подумать, ты пальцем в нос способен попасть. Я вообще взял тебя только ради шухера, чтобы ты стоял и сторожил, если мимо пойдет какая-нибудь глазастая чернавка. С длинным языком. Сунется кто — отгонишь.

Тот уныло кивнул. По его мнению, Рэндалл сошел с ума и с каждым днем становился все хуже.

Мальчишки выбрались из дворца на задний двор, бывший более просторным, чем парадный, поскольку на нем не топтались сотни участников церемониальных действий. Тут царила патриархальная простота: у черного хода кухни толкались торговцы, ежедневно доставлявшие сюда то, что не производилось самим внутренним хозяйством замка, время от времени двор пересекали прачки, несшие белье для просушки, да шлялись по нужде мордастые кухонные кошки, а если и забредал сюда одинокий досужий стражник, так, уж наверное, не с целью выполнения служебных обязанностей, а только лишь повинуясь природной тяге служивого человека к кухне. В дальнем углу от выбранного Рэндаллом и Райсом, возле кузни, шумно и весело починяли старые сани. На истоптанном снегу совершали моцион пестрые куры. Было пасмурно и пахло лошадьми.

В отличие от церемониального двора, этот при строительстве замка выравнивать не стали, и тут даже росли кое-какие кусты, создававшие некоторую видимость уединения для желающих. Туда-то, направо от выхода, они и направились.

Почва здесь шла под уклон, образуя даже небольшое взлобье над ручейком, отведенным во двор. Он выбивался из-под земли, устье его было зарешечено, как, впрочем, и слив, уходивший под стену, и Рэндалл был более чем уверен, что смотрит сейчас на некое продолжение того известного лишь одному ему потока. Точнее, на одно из его ответвлений. Вряд ли Римана-Призрака устроила бы перспектива вместо желанной воли выплеснуться на собственный задний двор, возможно, по горло переполненный воинами врага. Оставаясь в пределах крепости, он вряд ли решил бы свою проблему. Обычно летом здесь поили лошадей, полоскали белье, сюда же сливали жидкие отходы с кухни, непременно уносимые водой, здесь же закаляли металл. За столетия вода, скапливаясь у выхода, вымыла для себя емкость, настоящий крохотный прудик, придававший задворкам некую пасторальную прелесть. Зимой им пользовались реже, предпочитая более теплую, а иной раз и подогретую замковую воду. Тем не менее во льду здесь всегда зияла «рабочая» полынья.

Мальчишки скатились с пригорка к самой воде, набрав полные шевелюры снега. Рэндалл давно отказался от головного убора и перчаток, а Раису этикет не позволял находиться в шапке при простоволосом государе. Если бы он не опасался, что за всю затею им полагается наказание, то, возможно, ему бы тоже было весело.

Он накинул плащ на колючие, по-зимнему безлиственные кусты, и старательно расправлял его складки, делая вид, что полностью поглощен своим делом, пока Рэндалл, сидя на снегу, с усилием стягивал сапоги. Снегом он уже обтирался и ледяной водой окатывал себя каждый день, делая вид, будто получает от этих процедур какое-то удовольствие, однако Раиса при виде Рэндалла, стоящего босиком на снегу, скручивали спазмы в животе. Сегодня государю приспичило окунуться в прорубь, а сквайр не смел отказаться во всем этом участвовать. Поэтому распоряжение глядеть в другую сторону, чтобы никто не сунулся, он воспринял едва ли не как благо.

Вообще-то местечко это в кустах было своего рода заповедным и использовалось челядью по теплой погоде для вполне определенных целей. Распорядители дворцового хозяйства в борьбе с этим прискорбным обычаем потерпели полное и сокрушительное поражение и только послушно и в срок меняли забрюхатевших кухарок. Так что развешенный на ветвях плащ, даже если его кто и увидит, послужит сигналом, что хозяин его желает уединения и будет недоволен, коли ему не внемлют.

А чувство и в самом деле оказалось божественным. Тело горело так, будто на самом деле Рэндалл коснулся не холодного, а горячего. С магией горячей воды он был знаком давно: она расслабляла тело, превращая его в безвольную губку, разнеживала, убаюкивала, а если бы он решился противостоять навеваемой ею дремоте, немедленно наградила бы его сильнейшей головной болью.

Холодная нравилась ему больше. После соприкосновения с нею он ощущал себя тугим упругим сгустком мышц, готовым, как мяч из пузыря, отскакивать от стен. Кожу кололо и жгло, пульс становился просто безумным, и хотелось двигаться, драться, валяться в снегу. Хотелось прервать это вялое растительное королевское существование и быть таким, каким ему хотелось быть. Со временем — а был уже март — Рэндалл собирался продлять свое пребывание в Очень Холодной Воде и даже научиться в ней нырять. В общем, в этом не было ничего такого, чего он не мог бы выдержать. Он обладал здоровым сердцем.

• Предыдущая
• 21/78
• Следующая