Врата трех миров - Ирвин Ян - Страница 43
- Предыдущая
- 43/129
- Следующая
Феламора похитила Элиору и, как мне ни грустно говорить тебе это, Шанд, жестоко с ней обращалась. Когда девочка подросла, она насильно выдала ее замуж за феллема. Родился ребенок. Элиора назвала девочку Магретой и, как доложил мне мой шпион, нашла в ней радость и утешение. Однако Феламоре было невыгодно, чтобы ребенок привязался к матери, и она оторвала Магрету от материнской груди. Вне себя от горя и стыда, Элиора убила отца ребенка и покончила с собой.
– Я знал, что случилось что-то ужасное, когда мне приснилось, что она зовет меня, – со слезами вымолвил Шанд. – Элиора, Элиора!
Иггур что-то тихо сказал одному из стражников, и скоро слуги внесли кружки с ларсом.
Шанд залпом осушил свою, потом спросил Иггура:
– Что сделала Феламора с моей внучкой?
– Феламора сама занялась Магретой и стала готовить ее к великой цели. Но феллемы отвернулись от Феламоры.
Магрета долгое время прожила вместе с ней и была очень одинока. Будучи умнее и сильнее всех вокруг, она боялась применять свою силу или свою волю. Когда она это делала, то всегда перебарщивала и тем самым привлекала к себе всеобщее внимание.
Первая задача, которую Феламора поставила перед Магретой, – украсть Зеркало. Она была уверена, что в нем можно найти секрет бегства Ялкары на Аркан. Впервые я догадался о происхождении Магреты, когда держал ее пленницей в Фиц-Горго. Каронов выдают их удивительные глаза: они то темно-синие, то ярко-красные. Феламора снабдила Магрету средством, изменяющим цвет глаз, – оно называется «калаш», но мои вельмы отобрали его, и ее глаза приобрели свой естественный цвет. Тогда я и понял, что она – дитя каронов. Во времена Катаклизма за каронами охотились и почти поголовно истребили. Возможно, подумал я, ее где-то спрятали, и прошло не одно столетие, прежде чем ей велели украсть Зеркало.
– Наверно, – согласился Шанд. – Прошло триста девять лет с тех пор, как Ялкара прошла сквозь врата.
– Я не знал, что у нее был муж, – раздраженно заметил Мендарк.
– Это было нашим секретом. К тому же, как я сказал, тогда у меня было другое имя, – ответил Шанд. – Фактически несколько имен. На востоке я был известен как Джиллиас, а на западе – как Чезёт. Это мое настоящее имя, под которым меня знал Мендарк.
– Так ты, должно быть, и есть знаменитый Архивариус! – взволнованно воскликнул Лиан.
– Я был Архивариусом, – сказал Шанд.
– Остальную часть истории Магреты ты знаешь, – заключил Иггур.
– Магрета! – выдохнул Шанд. – Дочь моей дочери! А я ничего не знал. Карана часто о ней говорила. О, какой чудесный день! Если бы я смог ее увидеть, то умер бы счастливым.
– А Тензор догадался о ее происхождении, – вспомнил Мендарк. – Тогда, когда Магрета впервые появилась, – на Тайном Совете. Правда, он вряд ли знал, кто она такая.
– Не знал, – вступил в беседу Лиан. Шанд тяжело вздохнул:
– Я был очень несправедлив, Лиан. С того ужасного дня похищения Элиоры я обвинял в этом дзаинян и всегда сомневался в тебе. Я настроил против тебя этих людей, и Карану в том числе. Проси у меня чего пожелаешь, и если это в моих силах, я непременно это выполню.
– Я хочу, чтобы вернулась Карана, – сказал Лиан, – но это не в твоей власти. И ни в чьей… – Он опустил голову на руки, и его оковы слабо звякнули.
Иггур крикнул стражникам:
– Принесите молоток и зубило! И немедленно снимите с него оковы!
Наблюдая вместе со всеми за этой операцией, Мендарк сердито нахмурился:
– И тем не менее ты не можешь покинуть крепость, пока мы не узнаем правду о Каране.
Лиан резко отмахнулся от него. Он ощущал такую легкость, что, казалось, смог бы сейчас взлететь под потолок.
– Так вот как ты узнал о транксе и о бездне, – обратился юноша к Шанду. – Я всегда чувствовал в тебе что-то необычное.
– Ялкара многому меня научила. Я никогда не переставал по ней тосковать – мечтал, чтобы она вернулась или чтобы я последовал за ней на Аркан. Это стало страстью всей моей жизни. – Глаза Шанда закрылись. Он долго молчал.
– Шанд! – резко позвал его Иггур.
Шанд вернулся в реальный мир из своих грез:
– Кто-нибудь знает, где сейчас Магрета?
20
ПРОГУЛКА ЗА ГОРОДОМ
– Ты сегодня удивительно хорошо выглядишь, Шанд, – заметил Иггур на следующий день. Они сидели вдвоем за обедом в кабинете Иггура. Комната была мрачная, но в камине весело потрескивал огонь.
– Я снова чувствую себя молодым. Нет, неправда. Я словно заново родился, но, к несчастью, родился стариком.
Иггур рассмеялся:
– Ну что же, в твоей новой жизни нужно многое сделать.
– Многое исправить! Каким же дураком я был! – Шанд произнес эти слова не с горечью, а как человек, у которого только что открылись глаза. – Мне нужно найти Магрету, и я знаю: у тебя есть идея, где она может быть.
– У меня множество идей, – сказал Иггур.
– Ты упомянул Эллюдор. Это огромный лес.
– Да, но Феламора уже не раз объявлялась. Ты знал, что она пробралась на наше первое собрание – после того, как мы прошлой осенью вернулись из Катадзы?
– Что?!
– Да! Она повела себя очень смело. Я не сразу понял, что она там. Возможно, тебе, как и мне, показалось странным, как шло собрание.
– Я хорошо его помню, – заметил Шанд. – Тогда я услышал много политического вздора. Я подумал, что вы с Мендарком играете в свои игры. И так разозлился, что немедленно покинул Туркад.
Последовала пауза. Наконец Иггур продолжил:
– Я знал, что ее убежище неподалеку. И подумал, что это Эллюдор, а несколько недель тому назад моя догадка подтвердилась. Три феллема переправились через море с юго-востока. Я послал проследить за ними.
– Возможно, мы никогда не найдем ее, – задумчиво произнес Шанд. – Даже если поведем туда целую армию.
– Особенно если поведем армию. Но я не это имел в виду.
– Что же такое могут сделать два старика, чего не может армия?
Иггур засмеялся.
– Думаю, очень много, – ответил он. – Завтра утром выходим. Не слишком ли скоро для тебя?
Шанд никогда еще не видел Иггура таким жизнерадостным.
– Полагаю, что смогу поднапрячься, – ответил он.
Они выскользнули из Туркада задолго до рассвета. Иггуру пришлось сильно замаскироваться, поскольку его очень легко можно было узнать. Шанд остался собой – он мог выглядеть либо неприметным, либо внушительным, в зависимости от настроения. Сегодня он ничем не отличался от любого другого старика, отправившегося в путь. Коричневая одежда выцвела, на ней были пятна. Борода, которую он начал отращивать, когда год тому назад покинул Туллин, была теперь длинной и седой. В руке он держал свою узловатую черную дубинку.
Иггур также был одет в темное. Он специально припудрил свои черные волосы, чтобы они казались седыми; у него тоже была борода, – правда, ее сделали накануне ночью, а с утра приклеили к лицу. Иггур завернулся в длинный плащ и нахлобучил на глаза коричневую шляпу с широкими полями.
Стражники у западных ворот выглядели заспанными. Не особенно тщательно проверив бумаги, они позволили путникам пройти.
– Когда мы вернемся, напомни мне послать их в наряд на болота на месяц. Они не должны были пропускать нас по этим документам. – Зубы Иггура сверкнули во мраке.
Шанд издал смешок, пуская лошадь рысью.
– Были времена, когда я приказал бы их выпороть, – сказал Иггур, и веселости его как не бывало. – В дни моих несчастий я был тверд, как камень.
– Тебя изменил транкс.
– Может быть. Я так долго жил в ужасе перед Рульком, что это окрасило все стороны моей жизни.
– А теперь все прошло?
– Думаю, да. В Каркароне я решил взглянуть в лицо своим страхам и умереть, но каким-то образом уцелел. Надеюсь, что я на самом деле изменился. – Он потер щеку кончиками пальцев. – От этой бороды так чешется кожа! И от нее воняет! Из чего ты ее сделал? – Шанд снова хихикнул:
– Конский волос и рыбий клей.
- Предыдущая
- 43/129
- Следующая