Сын цирка - Ирвинг Джон - Страница 44
- Предыдущая
- 44/183
- Следующая
Но именно в этот момент Дарувалла вспомнил, что Дхар и его брат-близнец могли являться произведением генов Невила Идена, а он производил впечатление умного и хитрого человека. Вот загадка! Что же это за сорокалетний мужчина, который все еще учился, чтобы стать священником! Какие жизненные катастрофы вынудили его избрать религиозную стезю? По мнению Фарука, лишь тяжкие ошибки и крушение иллюзий могли привести человека к исполнению обетов, носящих такой откровенный репрессивный характер.
Отец Сесил прокричал по телефону, что «молодой Мартин» в своем письме упомянул Даруваллу как «старого друга семьи». Итак, схоластика зовут Мартин Миллс. Тут Фа рук вспомнил, что Вера уже писала об этом. Не так уж он молод, но для 72-летнего отца Сесила Мартин Миллс мальчишка. Дальнейшее сообщение святого отца изумило Фарука.
— Вы знаете, когда точно он приедет? — спрашивал отец Сесил.
— Что имеет в виду святой отец, задавая свой вопрос, — подумал Фарук. — А разве сам он этого не знает?
Оказалось, ни отец Джулиан, ни отец Сесил не запомнили времени приезда гостя и проклинали брата Габриэля, потерявшего письмо из Америки.
Брат Габриэль, который прибыл в Бомбей после гражданской войны в Испании, где сражался на стороне коммунистов, положил известность церкви Святого Игнатия, собрав для нее коллекцию русских и византийских икон. Когда десятилетний Фарук учился в колледже при церкви, брату Габриэлю было лет 26 — 28. Дарувалла вспомнил, что в то время он усердно изучал язык хинди и диалект маратхи, а по-английски говорил с мелодичным испанским акцентом. Перед глазами доктора возник образ невысокого и полного человека в черной сутане, возглавлявшего армию уборщиков, которые своими вениками поднимали тучи пыли с каменных полов. Доктор вспомнил, что брат Габриэль надзирал над слугами, кухонными рабочими, садовниками, прачками и почтальонами. Однако страстью его жизни осталось коллекционирование икон. Брат Габриэль остался в его памяти как доброжелательный, энергичный человек, не похожий ни на священника, ни на интеллектуала. Дарувалла подсчитал, что сейчас ему около 75 лет, в этом возрасте потерей письма никого не удивишь.
Значит, никто точно не знал, когда приезжает брат-близнец Дхара! Отец Сесил уточнил, что американец сразу же приступит к преподаванию, поскольку в иезуитском колледже не делали каникул в Рождественскую неделю. Действительно, Фарук припомнил, что праздничными у них считались лишь день Рождества Христова и Новый год. Должно быть, родители других вероисповеданий все еще предъявляют претензии к руководству колледжа, уделяющему Рождеству слишком большое внимание.
Следующий вопрос отца Сесила вызвал у Фарука панику. Не встретится ли с ним молодой Мартин до того, как он прибудет в церковь Святого Игнатия, и не получал ли доктор известие от американца?
Брат-близнец Дхара может появиться с минуты на минуту, а сам Дхар об этом ничего не знает. Наивный американец прилетит в аэропорт Саха между 2. 00 и 3. 00 утра, когда прибывают все рейсы из Европы и Северной Америки. (Доктор считал всех американцев, приезжающих в Индию, наивными.) В этот ранний час колледж и церковь Святого Игнатия окажутся закрытыми наподобие замка, армейской казармы, лагеря военнопленных или монастыря. Если священники и братия не знают точно, когда прилетает Мартин Миллс, никто не будет его ожидать, не оставит дверь открытой, не включит свет. Поэтому озадаченный миссионер может оказаться у дома доктора в три или четыре часа утра.
Фарук не помнил, что знает Вера. Сообщил ли он этой ужасной женщине свой домашний адрес или указал адрес госпиталя для детей-калек? Разумеется она написала ему о клубе Дакуорт. Это оказалось единственным, что она помнила об Индии и Бомбее. Несомненно, она гнала от себя прочь воспоминания о корове.
— Будь прокляты проблемы других людей! — с досадой пробормотал Дарувалла, который был аккуратным, педантичным человеком, поскольку работал хирургом. Неряшливость отношений между людьми его просто коробила, особенно когда он чувствовал ответственность за их жизнь. Что случилось с человеческими существами, если они превратили в хаос основополагающие отношения между родителями, детьми, их родственниками?
Доктор не хотел прятать Дхара от его брата. Он не хотел причинить боль Дэнни Миллсу, предъявив жестокие свидетельства лживых поступков его жены. Скрывая их, он этим защищал Веру. А Дхар, узнав некоторые подробности жизни матери, испытывал такое отвращение, что уже к двадцати годам потерял к ней всякий интерес. Он не хотел ни видеть ее, ни встречаться с ней, чего не скажешь об отце — желание узнать о нем как можно больше долго не оставляло Дхара, однако впоследствии он смирился с тем фактом, что никогда не узнает, кто он.
В свои 39 лет Джон Д привык к своему положению, но кто не захочет познакомиться, даже просто встретиться с братом-близнецом?
— Мартин, вот твой брат. Придется привыкнуть к этой мысли, — репетировал Дарувалла то, что он скажет кандидату в священники, внутренне полагая, что все миссионеры в какой-то степени простоваты, если не придурковаты. Посвятив Мартина в эту тайну, он хорошо накажет Веру, размышлял Дарувалла. А может быть, случится и другое — узнав обо всем, Мартин выбросит из головы эту блажь и не уйдет из мира. В докторе заговорило английское начало, которое взвивалось на дыбы при одном упоминании об обете целомудрия, как он ужасен!
Фарук вспомнил, что его отец говорил о целомудрии, исходя из опыта Махатмы Ганди. Великий Ганди женился в 13 лет, а в 37 принял обет полового воздержания.
— По моим подсчетам, — говорил старый Ловджи, — у него было 24 года секса. Многим за всю жизнь не удается продержаться так долго. Итак, Махатма выбрал путь полового воздержания после 24 лет сексуальной активности. Это был долбаный любитель женщин, вокруг которого крутились десятки дамочек, подобных Марии Магдалине!
Отец говорил это с видом и тоном величайшего знатока, Фарук до сих пор представляет и слышит его. Он вообще был резок, напорист, насмешлив — и когда хотел кого-то дискредитировать, и когда кому-то давал советы. Тоном самозваного эксперта он судил о медицинских проблемах, высмеивал предрассудки. Обращаясь к любому человеку и по любому поводу, Ловджи Дарувалла вкладывал в свои слова неизменный пафос, сделавший его известным человеком в Индии времен ее борьбы за независимость и отделения от Пакистана, который авторитетно излагал свои мысли о необходимости медицины катастроф.
— В случае необходимости проводите ампутации и обрабатывайте тяжелые ранения, прежде чем заниматься переломами и кровотечениями. Лучше всего, если таковые имеются, оставлять все ранения головы для специалистов, — поучал Ловджи.
Досадно, что подобный умный совет был обращен к делу кратковременному, хотя и посейчас энтузиасты все еще говорят о медицине катастроф как о стоящем деле.
Этим воспоминанием доктор Дарувалла отдал дань прошлому и попытался вернуться к реальности — мелодраме с братом Дхара. Проблема встала перед ним в полный рост. И тут его осенило. Не стоит усложнять. Именно Дхар, а не он, должен решить, узнает ли бедный Мартин Миллс, что у него есть брат-близнец. Мартин не тот человек, которого Дарувалла знал и любил. Именно любимый Джон Д будет принимать решение — знакомиться или не знакомиться со своим братом. И пусть катятся к черту Дэнни и Вера, весь тот хаос, который они сотворили из своей жизни. Особенно пусть катится Вера. Фарук прикинул, что ей уже 65 лет, а ее мужу — на десять лет больше. Они достаточно совершеннолетние, чтобы достойно перенести весь скандал от разоблачения.
Так он думал, пока не прослушал запись следующего телефонного звонка, после которого проблемы с близнецом и Дхаром показались ему мелкими и тривиальными.
— Говорит Пател, — послышался голос, сразу же поразивший Даруваллу своей беспристрастностью интонаций.
Анестезиолог Пател? Рентгенолог Пател? Имя принадлежало человеку родом из штата Гуджарат. В Бомбее мало людей с таким именем. Затем с внезапным ощущением холода внутри, почти таким же, как голос автоответчика, Фарук понял, кто это. Говорил заместитель комиссара полиции Пател, настоящий полицейский, наверное, единственный в бомбейской полиции человек из штата Гуджарат. Подавляющее большинство местных полицейских, вероятно, были выходцами из штата Махараштра.
- Предыдущая
- 44/183
- Следующая
