Сын цирка - Ирвинг Джон - Страница 94
- Предыдущая
- 94/183
- Следующая
— А того человека не звали как-нибудь вроде Рахул? — спросил детектив.
Такая фраза сделала бы честь лучшим кадрам фильма об Инспекторе Дхаре.
— Рахул Рай, — прошептал доктор Дарувалла, что не уменьшило радости полицейского.
— Могло так случиться, что этот Рахул Рай находился в Гоа? Возможно он посещал там пляжи в период убийства немца и американки, которых вы видели?
Доктор склонился в кресле, будто его скорчила боль от несварения желудка.
— Он жил в моем отеле «Бардез» со своей теткой. Кроме того, следует сказать, что если Рахул сейчас в Бомбее, то он обязательно знает обстановку в клубе Дакуорт. Ведь его тетка являлась членом клуба! — сказал Фарук.
— Являлась? — переспросил детектив.
— Она уже умерла. Думаю, Рахул унаследовал ее состояние.
Заместитель комиссара полиции зачем-то потрогал на фотографии поднятый бивень слона, затем сложил все снимки аккуратной стопочкой. Он всегда знал о существовании в Индии богатых семей, однако, связь уголовного дела с клубом Дакуорт была для него неожиданной. Все эти двадцать лет инспектора сбивало со следа краткое пребывание Рахула в публичных домах трансвеститов на Фолкленд-роуд и Гранд-роуд. Подобные адреса едва ли обычны для членов престижного клуба.
— Разумеется, мне известно, что вы знаете мою жену. Я должен сделать вам очную ставку. Она тоже знает вашего Рахула, что поможет мне сравнить ваши наблюдения, — предложил детектив.
— Давайте позавтракаем в клубе. Может кто-нибудь там знает о нем больше?
— Не задавайте никаких вопросов! — внезапно закричал заместитель комиссара полиции.
Даруваллу обидело то, что на него повысили голос, однако к полицейскому быстро возвратилась его обычная тактичность.
— Мы ведь не хотим предупредить Рахула, не так ли? — сказал Пател, словно обращаясь к ребенку.
Столбы пыли во дворе покрыли листья деревьев, поручни балкона. Металлический вентилятор на потолке кабинета изо всех сил старался вытолкнуть обратно за дверь летевшие пылинки. По столу полицейского мелькали тени проносившихся стрижей с острыми хвостами. Открытый глаз слона на верхней фотографии, казалось, подмечал все эти детали, которые доктор уже не сможет забыть.
— Встретимся за ленчем сегодня? — предложил детектив.
— Мне больше подходит завтрашний день.
Необходимость доставить миссионера в руки иезуитов была хорошим предлогом для отказа. Кроме того, он хотел поговорить с Джулией и найти свободное время, чтобы рассказать все Дхару, которому предстоит завтракать вместе с раненой хиппи. К тому же Джон Д с его потрясающей памятью мог что-нибудь знать о Рахуле.
— Завтрашний день меня устраивает. — Судя по всему, полицейский был доволен. Пател постоянно держал в памяти описание, которое Нэнси дала Рахулу, помнил о его больших руках, державших груди его жены, о красивых, стоявших торчком грудях Рахула, прижавшихся к спине Нэнси, а также о маленьком, мальчишеском пенисе, прильнувшем к ее ягодицам. Все это он постоянно держал в памяти, как и то, что Нэнси описывала ему высокомерного, злого, беспощадного человека со сложным характером, вероятно, даже жестокого.
Доктор Дарувалла только приступил к составлению письменных показаний с описанием Рахула Рая, а детективу хотелось скорее убедиться в правдивости слов жены.
— Опишите мне Рахула одним словом. Скажите первое, что придет вам в голову. Мне это очень интересно, — попросил полицейский.
— Высокомерный, — ответил доктор. Лицо детектива отразило неудовольствие.
— Пожалуйста, попробуйте добавить что-нибудь еще, — попросил он.
— Выше среднего уровня.
— Сейчас описание получилось лучше, — ответил Пател.
— Рахул всех дразнит. Он относится к вам с высокомерием, издевается над вами и оскорбляет вас, довольный собой. Он пользуется своим сложным и утонченным характером, как оружием. Думаю, по своей сущности это очень жестокий человек, — объяснял доктор.
Детектив закрыл глаза и сидел в кресле, улыбаясь, отчего Дарувалла отложил ручку и перестал писать. Заместитель комиссара полиции задвигал пальцами, будто собирался печатать очередное сообщение. Однако пальцы его опускались не на клавиши печатной машинки. Детектив еще раз разложил фотографии, заполнив ими весь стол. Его пальцы прошлись по головам издевающихся слонов, по пупкам убитых проституток, по всем этим безостановочно подмигивающим глазам.
В кабинете под балконом какой-то человек кричал, что он рассказывает правду, однако следователь мягко ему возражал, повторяя слово «ложь». Из клетки во дворе доносился характерный шум — там дрались полицейские собаки.
Дописав показания о Рахуле, доктор вышел на балкон, чтобы взглянуть на собак, которые лаяли изо всех сил. Все полицейские собаки оказались доберманами, которые скопились в единственном затененном углу клетки, заслоненном от солнца вершинами деревьев. На балконе стояла маленькая клеточка с газетой на полу. Доктор наклонился, чтобы поиграть со щенком добермана, узником этой переносной тюрьмы. Щенок подпрыгнул, стараясь привлечь внимание Фа-рука, просунул свою слюнявую темную мордочку сквозь прутья решетки, лизал руки доктора и покусывал его пальцы зубами острыми, как иголки.
— Ты хорошая собака? — спросил Фарук щенка.
Вокруг безумных собачьих глаз торчала ржаво-коричневая шерсть. Такая порода выбрана была для несения службы в полиции Бомбея из-за того, что короткая шерсть больше всего подходит к жаркой погоде. Эти собаки достаточно велики, сильны и быстро бегают. У них прочная и цепкая хватка терьера, хотя по уму доберманы уступают немецким овчаркам.
Молодой полицейский офицер вышел из кабинета, откуда доносился стук, по крайней мере, трех печатных машинок. Настроен он был агрессивно и прочел доктору целую лекцию о том, что испорченного щенка невозможно натренировать для выполнения его задач, что нельзя относится к будущей полицейской собаке как к домашнему любимцу. Когда кто-то говорил с ним таким тоном на языке хинди, Фарук чувствовал свою ущербность — он не мог бегло объясняться на этом языке. *
— Извините меня, — сказал Дарувалла по-английски.
— Нет, нет. Не извиняйтесь! — внезапно закричал кто-то. Оказалось, заместитель комиссара полиции вышел из кабинета на балкон, держа в руках показания Фарука. — Играйте, играйте со щенком, если хотите! — заорал Пател.
— Извините меня, сэр, — произнес инспектор, осознав допущенную ошибку. Однако он не успел юркнуть обратно в свой кабинет, где мирно стучали пишущие машинки.
— Это т ы должен извиниться, потому что говоришь с моим свидетелем! — закричал заместитель комиссара полиции.
Фарук внезапно понял, что он стал «свидетелем». Доктор заработал небольшое состояние, высмеивая полицейских в кинофильмах, но так и не узнал тонкости субординации между офицерами полиции.
— Продолжайте играть со щенком! — повторил Пател доктору, который снова склонился к доберману.
Маленькая собачка только что наложила удивительно большую кучу дерьма на застеленный газетой пол клетки, поэтому внимание доктора было привлечено к этой куче. Потом Дарувалла понял, что видит сегодняшний номер газеты «Таймс» оф Индиа» и что кал добермана попал на статью о фильме «Инспектор Дхар и Башни Безмолвия». Статья была плохой и враждебной, гадливое впечатление от нее еще усиливалось вонью от собачьего дерьма.
Куча позволяла прочитать немногое, однако и этого оказалось достаточно, чтобы разъярить Фарука. В тексте содержался даже оскорбительный намек на то, что Инспектор Дхар начал заметно полнеть. Как предположил обозреватель, Дхар слишком сильно накачал живот пивом, чтобы соответствовать заявлению киностудии, что Дхар — это бомбейский вариант американской кинозвезды Чарльза Бронсона.
По шелесту страниц доктор определил, что Пател покончил с его письменными показаниями. Детектив стоял от него достаточно близко и видел, что читал Дарувалла. Кроме того, именно он положил газету на дно клетки.
— Боюсь, статья не очень хорошая, — заметил заместитель комиссара полиции.
- Предыдущая
- 94/183
- Следующая
