Безутешные - Исигуро Кадзуо - Страница 13

• Предыдущая
• 13/123
• Следующая

Мы простояли несколько минут под фонарем, окруженные тишиной. Я обнял Бориса со словами: «Тебе, должно быть, холодно».

Он прижался ко мне, но не сказал ни слова; глядя на него снизу вверх, я увидел, что он задумчиво смотрит вдаль, в глубину темной улицы. Где-то далеко залаяла собака и тотчас умолкла. Мы простояли так еще некоторое время, потом я сказал:

– Прости, Борис. Мне следовало лучше обо всем позаботиться. Прости.

– Не огорчайся, – помолчав с минуту, отозвался мальчик. – Автобус скоро придет.

Через площадь я видел, как перед выстроившимися в короткий ряд магазинчиками плывет туман.

– Я не уверен, что автобус придет, Борис, – сказал я после паузы.

– Это ничего. Наберись терпения.

Мы прождали еще несколько минут.

– Борис, – повторил я, – я совершенно не уверен что автобус когда-нибудь придет.

Малыш повернулся ко мне и тяжело вздохнул:

– Не расстраивайся. Ты разве не слышал, что сказал этот человек? Мы должны ждать.

– Борис, не всегда выходит так, как рассчитываешь. Даже когда тебе говорят, что это непременно произойдет.

Борис снова вздохнул:

– Слушай, но ведь человек так сказал, не правда ли? Во всяком случае, мама будет нас дожидаться.

Я раздумывал, что бы еще такое сказать, но тут нас обоих заставил вздрогнуть чей-то кашель. Обернувшись, я увидел за светом фонаря человека, который высунулся из остановившейся машины.

– Добрый вечер, мистер Райдер. Извините, но я проезжал мимо и заметил вас. У вас все в порядке?

Я шагнул поближе к машине и узнал Штефана, сына владельца отеля.

– Да, все отлично, спасибо. Мы… э-э, мы поджидали автобус.

– Не подбросить ли вас? Я как раз направляюсь с поручением довольно деликатного свойства, которое мне доверил отец. А здесь довольно-таки прохладно. Ну же, забирайтесь.

Молодой человек вышел из машины и открыл дверцы – переднюю и заднюю. Поблагодарив его, я помог Борису устроиться на заднем сиденье, а сам уселся впереди. Еще секунда – и автомобиль двинулся с места.

– Так вот он, ваш малыш, – заговорил Штефан, когда мы понеслись по пустынным улицам. – Приятно с ним познакомиться, хотя он и выглядит немного усталым. Ну ничего, пускай отдохнет. Пожму ему руку в следующий раз.

Оглянувшись, я увидел, что Борис вот-вот заснет: голова его покоилась на мягком подлокотнике.

– Итак, мистер Райдер, – продолжал Штефан. – Полагаю, вы хотите вернуться в отель?

– Собственно говоря, мы с Борисом направлялись в одну квартиру. В центре, возле средневековой часовни.

– Средневековой часовни? Хмм.

– Туда будет сложно попасть?

– О, ничуть. Ничего сложного. – Штефан резко завернул за угол и помчался по узкой темной улочке. – Дело только в том, что… э-э, как я уже говорил, сам я еду с одним поручением. У меня назначена встреча. Что ж, дайте сообразить…

– Встреча неотложная?

– Да, мистер Райдер, именно так. Это, знаете ли, связано с мистером Бродским. Момент, в сущности, решающий. Хмм. Вот если бы вы с Борисом великодушно согласились подождать несколько минут, пока я освобожусь, потом я мог бы отвезти вас куда пожелаете.

– Разумеется, сначала уладьте свои дела. Но я буду вам признателен, если вы особенно не задержитесь. Видите ли, Борис до сих пор еще не ужинал.

– Постараюсь справиться как можно скорее, мистер Райдер. Мне бы очень хотелось доставить вас до места немедленно, но судите сами – я не могу опаздывать. Как я уже сказал, поручение довольно мудреное…

– Конечно же, ваши дела – на первом месте. Мы охотно вас подождем.

– Я постараюсь обернуться побыстрее. Хотя, честно говоря, не понимаю, сумею ли напрямую достичь цели. По сути, дела такого рода обычно брал на себя отец или кто-то из сотрудников, однако мисс Коллинз всегда питала ко мне слабость… – Молодой человек внезапно смущенно оборвал себя и после паузы добавил: – я постараюсь долго не задерживаться.

Теперь мы ехали через более благоустроенный район – ближе, как мне казалось, к центру города. Уличное освещение было гораздо лучше – и я заметил бегущие параллельно нашей машине трамвайные рельсы. Кое-где попадались кафе или ресторан, закрытые на ночь, но в основном район был застроен внушительными на вид жилыми домами. Свет в окнах не горел: казалось, что на мили вокруг лишь наш автомобиль возмущает мертвую тишину. Штефан Хоффман какое-то время рулил молча, а потом заговорил вдруг, словно для этого ему требовалось собраться с духом:

– Послушайте, с моей стороны это ужасная наглость, но вы действительно уверены, что не хотите вернуться в отель? Я имею в виду только то, что там вас дожидаются журналисты и всякое такое.

– Журналисты? – Я вперил взгляд во тьму. – Ах да. Журналисты.

– Право, я надеюсь, что вы не сочтете меня бесцеремонным. Просто я их увидел, когда отъезжал. Сидят в вестибюле с папками и дипломатами на коленях – и очень взбудоражены предстоящей встречей с вами. Признаюсь, это вовсе не мое дело; вы, думаю, несомненно, все уладили сами.

– Да-да, вполне уладил, – спокойно подтвердил я, продолжая смотреть в окно.

Штефан умолк, видимо решив, что не должен больше касаться этой темы. Но мысли мои оказались заняты журналистами, и вскоре мне смутно припомнилось, что вроде бы о чем-то подобном я уже договаривался. Вид людей с папками и дипломатами на коленях явно был мне знаком. Впрочем, в итоге вспомнить что-то похожее мне не удалось, и я постарался выбросить эту загадку из головы.

– Ну, вот мы и на месте, – проговорил Штефан. – А теперь должен попросить у вас извинения. Пожалуйста, устраивайтесь поудобнее. Я обернусь в два счета.

Остановились мы у большого белого жилого здания в несколько этажей. Темные балконы с решетками из витого железа придавали ему испанский колорит.

Штефан вышел из машины и приблизился к входу. Наклонившись над рядом кнопок с указанием квартир, он нажал одну из них и застыл: его поза выдавала нервозность. Почти сразу же в прихожей зажегся свет.

Дверь отворила немолодая, седоволосая женщина. Она выглядела слабой и хрупкой, но в ее движениях, когда она, улыбнувшись, впустила Штефана внутрь, сквозило определенное изящество. Дверь за ним закрылась, однако я, откинувшись на сиденье, легко различал обе освещенные фигуры через дверное стекло. Штефан, вытирая ноги о половик, произнес:

– Простите, что являюсь вот так, без должного предупреждения.

– Я много раз тебе повторяла, Штефан, – ответила пожилая женщина, – чтобы заходил в любое время, если тебе нужно что-то обсудить.

– Видите ли, мисс Коллинз, это было не… Э-э, видите ли, вопрос не совсем обычный. Я хотел поговорить с вами совсем о другом, это очень важное дело. Отец приехал бы сам, но, знаете ли, он так занят…

– А, – с улыбкой прервала его женщина, – опять он тебя куда-то втянул. Привык перекладывать на тебя всю грязную работу.

Шутливой нотки в голосе собеседницы Штефан, по-видимому, не уловил.

– Вовсе нет, – серьезно возразил он. – Напротив, это поручение необычайно сложного и деликатного свойства. Отец доверил его мне, и я был счастлив взять на себя…

– Итак, я сделалась поручением! Да еще сложного и деликатного свойства!

– Что вы, нет! То есть… – Штефан смущенно умолк. Немолодая женщина, очевидно, пришла к выводу, что достаточно подразнила Штефана.

– Ну хорошо, – проговорила она, – давайте лучше войдем в дом и как следует обсудим дело за рюмкой хереса.

– Вы очень добры, мисс Коллинз. Однако я, в самом деле, не могу долго задерживаться. В машине остались люди, и они меня ждут.

Штефан указал в нашу сторону, но его собеседница уже открыла дверь, ведущую внутрь жилища.

Я проследил взглядом, как она провела Штефана через небольшую опрятную приемную, а потом, за второй дверью, они вступили в темноватый коридор, украшенный по обе стороны акварелями в рамках. Коридор упирался в гостиную мисс Коллинз – просторную, г-образную комнату в задней части здания. Неяркое освещение создавало здесь уют, и с первого взгляда гостиная выглядела дорогой и по-старомодному элегантной. При более пристальном рассмотрении оказалось, что мебель изрядно потрепана: то, что я поначалу принял за антиквариат, годилось разве что для свалки. Некогда роскошные кушетки и кресла с подлокотниками давно нуждались в ремонте, а длинные бархатные портьеры в проплешинах выгорели от солнца. Штефан уселся с уверенностью, которая свидетельствовала о знакомстве с окружающим, однако, пока мисс Коллинз возилась у шкафчика с напитками, продолжал держаться несколько напряженно. Когда наконец мисс Коллинз вручила ему бокал и села рядом, юноша выпалил:

• Предыдущая
• 13/123
• Следующая