Выбери любимый жанр

Леди-босс - Истомина Дарья - Страница 2


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

2

Я долго пялилась в темень: ничего этого — ни трубок, ни прочего — рядом не было. И самой тумбы не было. На ее месте стояла какая-то никелированная хреновина со стеклянными пузырьками и банками, из которых свисали тонкие, как щупальца, прозрачные кишочки с иголками.

«Капельница, что ли?» Вскинув руки, я поняла, отчего так болит в локтевых сгибах: они были истыканы медиглами. В меня вогнали, видимо, не один литр какой-то дряни. Зачем?

Я ни фига не помнила.

И долго, старательно, как макака банан, изучала свои руки. Они мне не понравились. Мало того что маникюрный лак слез с ногтей и они выглядели отвратно, кто-то подстриг их коротко, как младенцу, чтобы несмышленыш не оцарапал сам себя. Пальцы стали прозрачными, явственно обозначились мослы, и я вдруг догадалась, что сильно исхудала.

Я прислушалась к себе. Голова была пуста, как барабан. Я потрогала ее: я была в косынке. Я сдернула косынку и явственно ощутила, что я лысая! То есть не лысая, а наголо острижена, видно, достаточно давно, потому что волосы уже отрастали и кололись, как щетинка.

Господи, на кого я похожа?! Неудивительно, что мой Туманский куда-то свалил: кому нужен такой урод!

Я скинула с себя легкое одеяло и обнаружила, что на мне какая-то сиротская ночная рубашка из байки. Под ней явственно обозначилось то, из-за чего меня еще в школе дразнили Оглобля и Дрына. Из трех измерений у меня осталась только высота, мои почти сто восемьдесят сантиметров.

Зеркало! Дайте зеркало! Я не знала, кто меня обкорнал, я понятия не имела, сколько я пролежала под капельницами и вообще что со мной произошло, но поднимите любую из нас из гроба, и о чем мы возопим прежде всего? Дайте зеркало!

Чтобы оплакать самою себя, но убедиться в том, что что-то все-таки осталось, и если осталось, то что с этим делать?

Я собралась с силенками, спустила ноги с постели и постаралась нашарить меховушки. Тапок на своем месте не было. От слабости закружилась голова, но я все же сползла с кровати, утвердилась на шатких ногах и, держась за стенку, пошла к зеркалу. Ковер был слишком мягкий и толстый, ноги утопали в нем, как в траве, я злилась, не находя твердой опоры.

Зеркало стояло в углу, вернее, должно было стоять, такая трехстворчатая древняя махина с низким широким подзеркальником, чем-то похожая на иконостас. Цены ему не было. Этому дворцовому зеркалу, в которое смотрелась какая-то там императрица, чуть ли не Анна Иоанновна, над его оправой из малахита трудились уральские мастера-камнерезы. Зеркало где-то откопала первая жена Сим-Сима, Нина Викентьевна. Его отреставрировали, малахитовую раму и медные подсвечники по бокам не тронули, потускневшее же стекло сменили на новое, швейцарское. Я избавлялась от всего, что напоминало о бывшей Туманской. Но на зеркало рука не поднялась. Во-первых, оно было неподъемное, как Царь-пушка, а во-вторых, темно-зеленый малахит в черных прожилках был необычайно прекрасен. Такой бывает густая листва в разгар лета — играющая оттенками, прохладная… Ну и уж если честно, этот цвет совпадал с цветом моих глаз, правда, только когда я бываю в стрессе, в психе то есть. Тогда мои буркалы зеленеют до черноты.

…Зеркала на месте не было. На паркете, где оно стояло, выделялся светлый квадрат. Я смотрела на все это обалдело. Как же его отсюда вытащили? А главное — зачем? Потом-то я узнала, что моя полупомощница, полусекретарь, полукомпаньонка Элга Карловна Станке, точно просчитав, что прежде всего я поползу к зеркалу и от одного вида своей рожи войду в ступор и сорвусь в шизу по новой, распорядилась его на время убрать, пока я, значит, не очухаюсь.

Но в те, первые, минуты, когда я вынырнула в этот мир, я этого не знала и сразу начала заводиться оттого, что кто-то нагло хозяйничает у меня.

Я нашарила выключатель и врубила электричество. Откровенно говоря, я эту спальню не любила и, если бы не Сим-Сим, давно бы сделала в ней все по-своему. Мне тут всегда было неуютно и холодно. Помещение было слишком огромным для спальни. Лепной потолок с этим идиотским плафоном возносился слишком высоко. Прежняя хозяйка любила прохладные тона, здесь было много темно-серого — ковер на полу, шторы, а также лилового и синего — этим цветом были обиты стены. Кровать была ослепительно белая и холодная, как льдина. Но здесь был и Сим-Сим, и его хватало на то, чтобы согревать все это одним своим присутствием. По-моему, Туманский никогда не замечал декоративных изысков Нины Викентьевны. Он с большим бы удовольствием дрыхнул и на сеновале. Было бы с кем… Я, конечно, имею в виду себя.

Возле дверей я рассмотрела два видавших виды чемодана из желтой кожи с наклейками отелей и авиакомпаний. Поверх чемоданов была брошена любимая куртка Туманского, на ней лежал ноутбук, и я вдруг припомнила, что Сим-Сим собирался куда-то уезжать.

Или он уже приехал?

Я побрела к окну, нажала на кнопку автомата, штора разъехалась на половины, волочась по полу и шурша, и я прижалась лбом к оконному стеклу. Оказывается, была ночь. Окно было мутно-мокрым не то от дождя, не то от снега. Дул сильный ветер. У главных ворот, замыкавших периметр ограды с проволокой поверху, у сторожки и гаража горели фонари, выхватывая из мглы часть территории, и можно было разглядеть, как колышутся от ветра черные, голые деревья вдоль дорожек. Дом стоял на холме, и с высоты второго этажа, где располагалась спальня, был хорошо виден пруд. По дальнему берегу его, сгорбившись, брел с овчаркой охранник в брезентовке с капюшоном. Лед на пруду почти растаял, ветер зыбил черно-блестящую воду.

Это меня почему-то испугало. Я закрыла глаза. Зеркальные осколочки мельтешили и кружили, но я напряглась и остановила эту карусель. Я четко увидела, как один из осколков отразил то же озеро, но в твердых застругах чистого снега и льда, деревья, опушенные инеем, морозный туманец, подкрашенный красноватым солнцем… Я знала, что наступал важный день в моей жизни…

Но тут сильно заболела голова, и все вновь закружилось в зеркальном сиянии, пока мне не удалось опять тормознуться и разглядеть новое отражение: ночь, муж Гаши дядя Ефим, в кожухе, валенках и заячьем треухе, поддатый, бродит по заснеженному огороду за их избой и поджигает фитили китайской пиротехники. В черное звездное небо с шипением взлетают ракеты, взрываются в вышине, осыпая серебряным искристым дождем все вокруг, выбрасывают фонтаны алого, зеленого, золотого, синего огня, освещая покрытые снегом, похожие на днища опрокинутых лодок, крыши изб погруженной в сон деревни. Дядя Ефим орет «Ура-а-а!». А я стою на пороге их баньки и плачу, потому что окончился мой самый счастливый день.

В этот день я из бездомной девицы Лизки Басаргиной превратилась в Елизавету Юрьевну Туманскую, законную супругу Сим-Сима. Нас бракосочетали в то утро втихаря в загсе моего родного городка, и я притащила Сим-Сима со товарищи в Гашину деревню, потому что близких родичей у меня не осталось, а Гаша для меня все равно что родная. Кто-то же должен был разделить мое счастье?

Что-то всплывало потом, темное и нехорошее. Я вроде догадывалась что… Но что-то там, в глубине моей души или под раскалывавшейся черепушкой, словно запрещало мне об этом думать и вспоминать, и я подчинилась этому запрету.

Когда это было? И что это нынче — просто оттепель или зима уже закончилась и это ранняя весна?

Но тут опять всплыло самое главное — как я выгляжу? Я уставилась в свое отражение в оконном стекле, трогая кончиками пальцев впавшие щеки и корку на растрескавшихся губах, но ничего толком не разглядела. Увидела глазищи в пол-лица, будто проваленные в темень, и голову без волос, маленькую, как латунный набалдашник на кровати Панкратыча.

И тут ужасно, до писка в утробе, до беззвучного стона каждой клеточки моего тела, мне захотелось есть. Не просто есть — вгрызаться, всасывать, глотать, жевать, рвать клыками!..

Я поднималась из голодной спячки, как из берлоги отзимовавшая медведица, на которой облезшая и свалявшаяся шкура висит, как тряпье. Мне стало все равно, как я выгляжу: я очень хотела жрать!

2

Вы читаете книгу


Истомина Дарья - Леди-босс Леди-босс
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело