Бог гномов - Иванов Борис Федорович - Страница 22
- Предыдущая
- 22/108
- Следующая
На этом месте разговор их прервался — на столе господина Ван-Нея заверещал телефон. Заверещал как-то уж очень призывно и тревожно, как показалось Энни. В глубине души она была убеждена, что звуки, издаваемые неодушевленными на первый взгляд предметами, все-таки выдают в них присутствие души, пусть и хорошо скрытой в дереве, пластике или металле. И отражают порой состояние этой души. В данном случае — нешуточную тревогу.
И еще Энни показалось, что где-то в глубине массивного здания «Дома Гимли», за звуконепроницаемыми перегородками, все-таки раздались звуки — голоса сирен тревоги. Господин Ван-Ней, извинившись перед посетительницей брошенным на нее понимающим взглядом, поспешно схватил трубку и поднес ее к уху. На его лице тут же отразились не ускользнувшие от проницательных угольно-черных глаз Энни усилия, направленные на то. чтобы торопливо скрыть от собеседницы неожиданную растерянность.
— Я понял вас! — несколько нервно бросил в микрофон Ван-Ней, выслушав что-то, явно неприятно поразившее его. — Я не понимаю вас в другом. Зачем было тогда приглашать этого вашего Агента со стороны? Это его, а не меня — этого вашего господина Яснова надо было информировать в первую очередь! Свяжитесь с ним, и пусть немедленно созвонится со мной.
На Энни его слова произвели эффект легкого удара электрическим током. Ей даже захотелось прочистить уши — настолько неожиданным было услышанное ею. Впрочем, она осталась профессионалкой своего дела и тут же овладела собой, ничем не выдав охватившего ее удивления.
— Неприятности? — спросила она сочувственно-невинным тоном. — Я пришла не вовремя?
— Неприятности? — чуть растерянно переспросил ее Ван-Ней. — Так… Просто рабочая накладка. Не стоит придавать ей значения. Такая прелестная посетительница никак не может быть не вовремя. На чем, простите, я остановился?
— На защите интересов ваших вкладчиков, — отозвалась Энни. — На системе этой защиты… Но, прежде чем вы просветите меня в этом отношении, разрешите мне задать вам совершенно посторонний вопрос — собственно, даже личный. Вы только что упомянули некоего Агента по фамилии Яснов… Речь идет не о частном расследователе Киме Яснове?
— Вы знакомы с этим человеком?
В голосе специалиста по деловой конъюнктуре прозвучали неприязненные нотки. Прямого ответа на вопрос Энни как бы и не содержалось, но и такого, который прозвучал сейчас, для Энни было достаточно.
— Я читала о некоторых делах, в расследовании которых участвовал человек, которого зовут именно так… — уклончиво ответила Энни. — На Чуре, на Прерии… Мне кажется, что этот человек весьма интересен…
— В таком случае вы, оказывается, имеете довольно высокий уровень доступа к материалам, э-э… криминального плана, — все с тем же неприятным удивлением в голосе умозаключил Ван-Ней.
— Знаете, — Энни подпустила в свой голос нотку смущения, — когда работаешь в системе массовой информации, узнаешь порой много всякого… Давайте вернемся к нашему разговору…
Теперь она уже знала точно, что неладное с репутацией надежности банков Ваганты — происходит. И она знала, к кому следует обратиться за достоверной информацией про это неладное.
Путь до авиатерминала занял у Шишела не так уж много времени. Гораздо больше его потребовалось на заказ спецрейса и оформление билетов. Хотя Ваганта и не была рассечена государственными границами, авиалинии здесь ощетинились бюрократическими барьерами — страхуясь от террористов и расплодившихся фальшивобилетников. И гарантированно обеспечивали своих клиентов обязательной головной болью.
Палладини за это время изнервничался вконец. Шишел много бы дал за то, чтобы Бог наделил его приятеля бесценным даром страдать молча. Но уж чего не дал Господь, того не дал. Все время, пока Палладини, отчаянно жестикулируя, высказывал ему одно за другим свои соображения относительно мрачных перспектив дела, которое им пришлось взвалить на свои загривки, Шишел оставался недвижим как скала, довольно удачно делал вид, что к Микису не имеет ни малейшего отношения, и отвлекался на то, чтобы бросить взгляд на часы, украшавшие его мощное запястье. Когда эти часы показали, что до начала посадки на спецрейс остается не больше десятка минут, он наконец вполоборота повернулся к своему спутнику. Похоже, за ними пока не велось наблюдения, и небольшой риск был вполне допустим.
— Выслушай меня внимательно, Микис. Очень внимательно, — произнес Шишел как можно более членораздельно. — Прекрати трепать нервы себе и мне. Постарайся понять меня как можно лучше. После посадки нам долго не удастся поговорить как следует. Нам нельзя ни в коем случае засвечиваться на людях вдвоем. Учти, что, по крайней мере, я буду постоянно крутиться «под колпаком». Скорее всего, Четник дал сыскарям на меня неплохую наводку. Хочешь ты или не хочешь, вертеться по-настоящему придется именно тебе. Поэтому выходи на связь со мной только по моему «хитрому» номеру. С незарегистрированного канала. Или — если нет срочности — лучше всего оставляй сообщения в тайниках. Ты хорошо знаешь, где это все находится. А мне по трубе называй только номер «захоронки».
— Это само собой разумеется, — с некоторой даже обидой ответствовал Палладини. — Я с тобой работаю не первый год и знаю, по каким правилам надо играть при таком раскладе, что вышел в этот раз. Однако…
— Однако вот что держи в памяти, — оборвал его Шишел. — Прежде всего, ты должен вычислить того фокусника, при котором должен быть товар. Его приметы я тебе назвал уже полсотни раз, не меньше. Кто-нибудь мог его заметить. А вот его номер канала связи. Не стоит раньше времени тревожить этого типа. Ну, разве что в крайнем случае. Если будет гарантия, что не спугнешь фраера. Используй свои связи с народом вроде Фогеля. Лучше всего — с ним самим. Ты знаешь, как на него выйти. Он работает надежно. Если он сам не сможет запеленговать эту трубку, то подскажет, к кому с этой проблемой можно подкатиться. Все это надо выяснить еще сегодня. Не позже завтрашнего рассвета.
— Ты любишь требовать от людей невозможного… — недовольно буркнул Палладини.
Но в голосе его уже читалась кроткая покорность воле своего партнера.
— Вторая наша печаль, — продолжал не слушая его Шишел, — это тот легавый, которого сюда направили с Прерии. — Он или уже прибыл, или прибудет вот-вот. Корабли оттуда прибывают не каждый день. И не каждую неделю. Постарайся провентилировать ситуацию — кто и когда прилетел сюда с Прерии по мою душу. Очень возможно — ты слушаешь меня, Микис? — повторяю: очень возможно, что послали сюда кого-то, кто знает меня.
— Боюсь, — поморщился Микис, — что если он знает в лицо тебя, то может узнать и меня. Обоих нас Бог наградил запоминающимися, черт бы их побрал, чертами… А делать пластическую операцию некогда.
— Поэтому я и сказал, что вместе нам не следует светиться, — напомнил ему Шишел. — Но мы должны узнать Јго раньше. Очень вероятно, что этот тип будет действовать под прикрытием. Чужое имя, липовые документы… Лучше всего было бы просмотреть видеозапись таможенного досмотра. Может быть, ты или я тоже знаем этого сыскаря. Даже — скорее всего. За хорошие деньги такую запись можно получить без проблем. Деньги сейчас у нас есть. Здесь тоже надо поторопиться и не наследить. На все про все у нас считаные часы. Отступать некуда.
Микис с тяжелейшим вздохом заправил пару пальцев за ставший тугим воротничок сорочки и попытался оттянуть его, чтобы облегчить доступ кислорода в легкие. Это стоило ему пары пуговиц.
Под сводами терминала зазвучал сигнал предупреждения о посадке на внеочередной рейс.
Ким секунду-другую вертел конверт в руках, потом поднял глаза на преисполненного почтительности дежурного.
— Вы не знаете того джентльмена, который оставил вам это? — спросил он, слегка помахивая конвертом в поле зрения портье, чтобы уточнить, к чему, собственно, относится его вопрос.
— К сожалению, не знаю, — пожал тот плечами. — К тому же то был вовсе не джентльмен. Пока что, по крайней мере. Просто мальчишка — из тех, что толкутся на улицах после школьных занятий. Кто-то, видимо, попросил его об этой услуге — наверное, за мелочь на пакетик мятных леденцов… Увы, трудно знать в лицо всех окрестных мальчишек.
- Предыдущая
- 22/108
- Следующая
