Диаспора - Иванов Борис Федорович - Страница 109
- Предыдущая
- 109/127
- Следующая
Генерал-академик снова улыбнулся. На этот раз — привычной улыбкой лектора, читающего давно отработанную и на многих поколениях студентов обкатанную лекцию.
— Просто каждый предмет — и мы с вами в том числе — существует во многих измерениях сразу. И одно из них — время. Почему мы воспринимаем его вот так — момент за моментом, — такая же загадка, как и загадка нашего «я» вообще. Тайна не моего масштаба, капитан. Моя гипотеза касается только проблем частных... Видите ли, подпространственный скачок с точки зрения теории состоит в том, что корабль с его пассажирами перемещается в вырожденную систему координат, в систему, обедненную измерениями. В частности, «Коронадо» будет не хватать такой оси координат, как время. По моим предположениям, в этом случае происходит довольно любопытная вещь — роль времени начинает выполнять какая-то другая, скрытая координата... Вот что я и подразумевал, когда сказал, что время будет течь в новом направлении. Оно есть — обязательно должно быть — это «перпендикулярное время». В нем корабли движутся от точки «погружения» в подпространство к той точке, где они «всплывают». Если бы не было такой оси, корабли просто оставались бы там — под поверхностью реальности — на веки вечные. Большинство людей, видимо, не способны «переключиться» на эту новую ось. И для них во время подпространственного перехода времени действительно нет. Однако ряду лиц, испытавшим на себе такой переход, удалось каким-то странным образом «проснуться» в этом перпендикулярном времени и даже пожить в нем.
Капитан, внимательно слушавший монолог академика Геррода, поставленного научным руководителем секретной экспедиции, предпочитал не прерывать его. Хотя ему и казалось, что вот еще немного и высокоученый генерал начнет травить ему байки про «пыльных карликов» и «непрошеных гостей». Он был не слишком далек от истины.
— Ваш покорный слуга, — Геррод жестом дал понять, что имеет в виду самого себя, — собрал и обобщил огромную коллекцию фактов, связанных с перемещениями людей и других живых существ в подпространстве. Таких фактов, которые не укладываются в традиционные рамки законов, описывающих подобные перемещения, но и не противоречащих им. Поверьте — эта коллекция впечатляет! Даже если мы отбросим значительную часть собранного мною материала как недостоверную, не поддающуюся проверке — все равно! Наука не имеет права игнорировать те возможности, которые раскрывает перед ней использование скрытых координат. Если мы с вами убедительно докажем, что оно есть — «перпендикулярное время», — то это раскроет перед Человечеством огромные возможности. Одно использование этого открытия в сфере оборонных разработок... Представьте себе военные базы, целые плацдармы, упрятанные в таких «скрытых измерениях», абсолютно недоступные для наблюдения противника, неуязвимые для любого его оружия...
Академик поднялся с кресла и сделал несколько шагов взад-вперед по тесноватому кабинету капитана. Остановился, наклонив голову набок.
— А обитатели этой смежной системы координат! Целый ряд фактов показывает, что этот, скрытый для нас и в то же время меньше чем в нанометре лежащий от нас мир — населен! Кто-то посещал наши корабли за время их пребывания там. Оставлял нам непонятные знаки и послания. Манипулировал с безжизненными телами экипажей и пассажиров. Зафиксировано достаточно много достоверных случаев странного перемещения людей и предметов за время «скачка». Есть даже случаи их исчезновения.
— Ну, про это писали, — показал свою эрудированность в обсуждаемом вопросе Листер. — И в открытой печати, и в циркулярах командования...
— Ну, что до циркуляров, то именно мой сектор курирует их составление и хождение по инстанциям, — усмехнулся Геррод. — А вот что касается прочей «открытой печати», то, поверьте, девяносто процентов того, что пишут, говорят и показывают наши обожаемые СМИ, — жутчайший бред. И это хорошо: чистая, дистиллированная истина обо всех этих вещах — монополия людей ответственных, способных поставить новые знания на службу Человечеству, а не той или иной своре дельцов и авантюристов от политики... Впрочем... — Геррод посмотрел на Листера, ожидая встретить понимание в его взгляде. — Впрочем, я думаю, что излишне распространяться на эту тему перед вами, капитан. Вас мне рекомендовали, как человека, проявившего себя в целом ряде критических ситуаций с самой наилучшей стороны. Поэтому давайте ознаменуем наше знакомство... — он взял со стола бокал давно уже выдохшегося шампанского и поднял его. — А затем сразу приступим к обсуждению программы наших работ.
Листер поднял свой бокал.
— За удачу, господин генерал.
В голосе его легкой тенью скользнуло сомнение.
— В общем, задачи у того спецрейса были довольно простые, — припоминал Кирилл слова Листера. — Обычным броском достичь сектора «Прерия-Чур», а затем в пределах этого сектора проделать серию бросков уже экспериментальных. Броски должны были проводиться в самых разных — часто довольно рискованных — режимах. Режимы эти были подобраны, исходя из каких-то теоретических соображений генерала-академика и опыта предыдущих случаев «аномального перехода». Кроме экипажа — четверых специалистов экстра-класса, включая самого Листера, — на борту «Коронадо» находились еще десяток добровольных участников эксперимента. Они должны были переносить переход в специально оборудованных капсулах, под воздействием различных силовых полей, химических препаратов и других — часто весьма экзотических — факторов. Пятнадцатым, пожалуй, самым главным лицом, внесенным в стартовую ведомость спецрейса, был генерал-академик Хайме Геррод. Ассистировали ему пара лаборантов из этих его добровольцев, имеющих соответствующую подготовку, да несколько специализированных сервис-роботов. Первым и единственным помощником капитана был штурман корабля.
— Вообще-то информация об экспериментах на «Коронадо» просачивалась по каналам управления, — заметил Кай. — У нас уж так заведено: управление присматривает за Спецакадемией, Спецакадемия — за разведкой, разведка — за управлением... «Коронадо»... Вот уж не знал, что бог сведет меня с самим его капитаном... Да еще в таком вот контексте. У «Коронадо» — странная история. Тот еще был кораблик...
— Экспериментальный, — дал справку Ким. — Средний тоннаж, индивидуальный проект, мобильная архитектура... Один из самых дорогих кораблей в Обитаемом Космосе — если считать на килограмм веса.
Он двинул по столу по направлению к Каю распечатку. И, помолчав, добавил:
— Удивительно, что Листера никто не ищет. После таких странных событий...
— Во-первых, покойников в розыск не объявляют, — вздохнул федеральный следователь. — А во-вторых, это еще не факт — что не ищут. Но это другой разговор. А теперь давайте-ка вернемся к «Коронадо». И к тому, что произошло в том рейсе — с кораблем, с экипажем, с командой добровольцев и, главное, с его капитаном.
— Ну что ж...
Кирилл медлил. Он не был уверен, что правильно поступает, разоткровенничавшись с федеральным следователем. И сейчас он не мог решить, о чем стоило бы умолчать дальше, а поэтому стал рассказывать все.
— В общем, Листер не совсем случайно оказался невольным участником этих опытов. Когда командуешь таким летучим институтом, как «Коронадо», поневоле перестаешь быть простой пешкой в игре сильных мира сего. Получаешь некоторое право выбора. А к различной паранормальщине, связанной с подпространственными переходами, у него давно уже был свой интерес. Его отец — тоже космонавт и тоже, в свое время, капитан «дальнобойщика» — исчез при довольно странных обстоятельствах, как раз при осуществлении подпространственного скачка... Понимаете, не то чтобы он надеялся найти отца или хоть какие-то концы той истории — нет... Просто у него сохранился стойкий интерес ко всему, связанному с этим... Подсознательный интерес, можно сказать...
— Наследственный, — подсказал Ким.
— Может быть, — пожал плечами Кирилл. — Ничто не случайно на этом свете. Не исключено, что и это тоже брали в расчет, когда подбирали капитана для экспериментального рейса. Они довольно долго и издалека шли друг другу навстречу — генерал Геррод, кэп Листер и «Коронадо»...
- Предыдущая
- 109/127
- Следующая
