Джейтест - Иванов Борис Федорович - Страница 43

• Предыдущая
• 43/120
• Следующая

На картинах преобладали пасторальные пейзажи.

Комнату вновь заполнил аромат свежеприготовленного кофе, доставленный услужливым автоматом, который приволок новую пару чашек и терпеливо ждал, когда же генерал соизволит взять с подносика свою.

— Дело в том, — после некоторой нервной паузы продолжил Кановер, — что кроме обычной — режимной, так сказать, — секретности нас удерживали еще и определенные условия нашего... м-м... соглашения с концерном «Линчжи». Это, к вашему сведению, — наш старый и постоянный партнер, и мы... м-м... меньше всего склонны подводить их. Есть и еще два обстоятельства, связанных с «Линчжи». Одно социального, скажем так, плана, другое — скорее... м-м... интимного.

— Что значит интимного?

— Связанного с определенными обстоятельствами личной жизни участников этой истории. С обстоятельствами личной жизни господина Цзун Вана. Его жизни и... м-м... смерти. Вам это будет трудно понять, молодой человек. Поэтому давайте начнем с того, что будет полегче.

Том пожал плечами.

Генерал поморщился, словно в кофе, который он позволил себе отпить, был добавлен хинин. Сервисный робот с опаской ретировался.

— Дело в том, — Кановер говорил медленно, подыскивая слова, — что концерн не имел возможности обеспечить все потребности армии — я имею в виду всего лишь армию Республики Джей — в препарате, о котором я вам рассказал. Ни за какие деньги. Мы принципиально лишены были — и до сих пор лишены — возможности обеспечить более ста — ста двадцати полноценных курсов лечения в год. Дело в том, что в качестве компонентов препарата использовали некоторые... м-м... соединения, получаемые из каких-то ископаемых объектов. Из тех, что остались со времен войн Звездных Империй.

— Ну, надеюсь, они там не додумались извлекать жизненную силу из праха покойных Воинов Империи Зу? — опять не удержался от мрачноватой, но все-таки слишком иронической реплики Том.

И тут же понял, что ирония опять оказалась не к месту. Уголок рта генерала чуть дернулся.

— Не стану зарекаться. Могу сказать только, что для «Линчжи» мы выполнили ряд работ... м-м... не совсем характерных для нашего ведомства. Пришлось даже привлекать специалистов-археологов со стороны. Поисковые раскопки — у них своя специфика, знаете. Что именно они там выкапывали и как это использовали — это секрет, который «Линчжи» охранял очень хорошо.

— К господину Васецки, декану из университета Вестуича, вы не обращались? — высказал Том наобум неожиданно пришедшую ему в голову догадку.

— К сожалению, мало что могу вам сказать на этот счет вот так — по памяти. Да и, признаюсь честно, наше участие в этих работах ограничилось выделением транспорта, некоторого количества военнослужащих — как рабочей силы, — и главным образом мы просто оплатили расходы нашего субподрядчика — все того же концерна «Линчжи». Конкретных специалистов нанимали они. И многие вещи в этой деятельности — это их конфиденциальная сфера.

— А что-нибудь конкретное я все-таки получу возможность от вас узнать? — с чувством, что он пытается удержать в руках нечто очень скользкое и холодное, спросил Том.

— Да, получите. — Уголок рта генерала снова дернулся. — Если воздержитесь от своих вопросов. Они уводят нас в сторону. А мне и без того нелегко вести разговор на... на интересующую вас... тему. — Он пожевал свои сухие, почти совершенно бесцветные губы и продолжил: — Как вы понимаете, хотя клиническое применение препарата, предложенного «Линчжи», и было существенным образом ограничено, мы применили его с успехом примерно в тысяче случаев. Значительное количество препарата было, конечно, израсходовано и для чисто экспериментальных целей: исследовали возможность возникновения разного рода... м-м... побочных эффектов. Это была долгая и сложная работа.

— И тем не менее вы все-таки приступили к применению этого... лекарства в госпиталях?

— По жизненным показаниям, молодой человек, по жизненным показаниям. Вам знаком такой термин?

— То есть в тех случаях, когда речь шла уже не просто о здоровье, а о необходимости спасти пациенту жизнь и всякие побочные эффекты уже в расчет могли не приниматься?

— Вот именно, молодой человек, вот именно. Собственно, сам господин Ван и испытал его на самом себе именно в такой ситуации. Препарат буквально вытащил его с того света после истории с его ранением. Впрочем, об этом потом. В конце концов мы настолько уверились в возможностях препарата, что пошли навстречу нескольким... э-э... клиентам... со стороны. Клиентам, которым никак нельзя было отказать. К сожалению, не удается все удерживать в секрете. Применение дало самый благоприятный результат.

— И никаких... побочных эффектов так и не обнаружилось? — Том искренне хотел воздержаться от своей реплики, но уж слишком затянулась очередная пауза генерала.

— В том-то и дело, что побочный эффект обнаружился. — Кановер изучал теперь небо за окном. — Но побочный эффект особого рода.

— Что значит — «особого рода»? — напряженно спросил следователь.

— Этот эффект проявляется только после смерти клиента, — сухо пояснил генерал.

Том непонимающе тряхнул головой:

— После смерти? Но сам-то он — этот препарат — смерть не вызывает, надеюсь?

— Нет. Наоборот, я уже пояснил вам, молодой человек, что препарат как раз способен спасти смертельно травмированных людей от гибели. Но мы отслеживали его действие на пациентов на протяжении многих лет, после того как их выписали из госпиталей. Многих лет. За это время некоторые из них умерли. По различным причинам. Военнослужащие — специфический контингент, знаете ли. Образ жизни, постоянно связанный с риском, лишениями. Даже здесь — на мирном Джее. Одни уходят служить по контрактам в Миры, обремененные вооруженными конфликтами, другие...

— Я уже понял. Речь, значит, идет о погибших и умерших не от препарата. Ну так что — после него чаще погибают?

— Нет. Статистика этого не показывает. И потом — погибают живые, а то, о чем говорю вам я, происходит уже только с мертвыми.

— Ну, если речь идет о каких-то посмертных изменениях... Так что тут может быть особенно страшного — потом? — Том пожал плечами. — Ну, понятное дело, что родным и близким покойного, должно быть, очень неприятно, если его, покойника, облик...

— С обликом покойных, молодой человек, как раз ничего особенного и не происходит, — криво улыбнулся какой-то своей мысли генерал. — Большие изменения действительно... м-м... имеют место в клетках и тканях умерших. Еще более заметные — на биохимическом уровне.

— Может быть, это и трагедия для паталогоанатомов, но...

— Для них — тоже. Эти прозекторы — настырный народ, господин Роббинс. — Генерал сел наконец за свой стол и стал копаться в его выдвижном ящике. — От них мы и получили первые сигналы о неблагополучии. Дело в том, что трупы и части тел погибших, которые в свое время проходили лечение препаратом «Линчжи», необыкновенно долго сохраняли состояние окоченения. А затем не подвергались разложению. Даже в самых неблагоприятных условиях. И мумификация их тканей проходит совершенно иначе, чем в... э-э... чем в случае обычных тканей.

— Значит, обработанные «Линчжи» пациенты, — начал о чем-то догадываться Том, — становятся, так сказать, нетленны?

— Если бы этим дело ограничилось, то можно было бы лишь возблагодарить Бога. — Генерал вытащил из ящика пачку топографических снимков, с силой задвинул его и принялся выравнивать стопку пластиковых карт, постукивая ее торцами по столешнице.

— Они обретают не только способность сопротивляться тлению. Они обретают... м-м... новую жизнь!

— Как? — Том снова потряс головой. — Они...

Это была та самая дикая мысль, которая возникла у него, казалось, задолго до того, как он вошел в кабинет Кановера.

— Они воскресают?!

Генерал продолжал молча тасовать снимки.

— Происходит полная регенерация их... их организмов?

Кановер поднялся и бросил стопку снимков на стол несколько нервно — они разлетелись веером. Несколько карточек слетели на пол. И на колени к Тому.

• Предыдущая
• 43/120
• Следующая