Скрижаль Дурной Вести - Иванов Борис Федорович - Страница 91

• Предыдущая
• 91/105
• Следующая

Все это, естественно, засекретили. Империя любила плодить секреты... Секретишки. Тайны. Так что остается только догадываться, что за исследования проводились в Янтарном Храме в те времена и кто проводил их. Есть сведения о том, что эти эксперименты повлекли за собой довольно большие человеческие жертвы. Только потом это стали как-то связывать с активностью Камня. Так или иначе, в самом начале Смутных времен Храм хотели взорвать, но вместо того, чтобы разлететься в клочья, Храм проявил необычные свойства — способность непредсказуемо перемещаться в пространстве, как бы совершать «прыжки», как межзвездный корабль, только в микромасштабе... И осталась секта упрямцев, решивших во что бы то ни стало довести Дело Янтарного Храма до его логического конца. Открыть некую великую Истину... Как стало ясно позже, Истина эта совпадает с тем Запретным Знанием, которое и не должен впустить в мир Дьяволов Камень.

А у Камня судьба сложилась иначе. Трудно сказать, кто были первыми его Избранниками... Сами понимаете. — Тут генерал-академик запнулся. — Действительно — уж вы-то понимаете... Интерфейс Камня был рассчитан на взаимодействие вовсе не с человеческим мозгом... Поэтому все его импульсы, команды, советы воспринимались Избранниками в чудовищно искаженной форме. Калечили их мировосприятие. Все это породило здешнюю планетарную ветвь Черной Веры. На протяжении всего Смутного времени это была довольно влиятельная сила в Малой Колонии, особенно после того, как ее легализовали с подачи аббата Ди Маури. Еще несколько десятилетий изоляции, и мы здесь превратились бы в теократическое государство. С сатанизмом в качестве государственной религии. И не только с Запретными Знаниями — с наукой вообще было бы покончено навеки. Но эпоха изоляции кончилась, Ложное Учение стали искоренять огнем и мечом, а культ Янтарного Храма получил официальный статус, как и несколько десятков других безвредных вероучений. Некоторое время длился относительно спокойный период, сменившийся позабытыми временами — эпохой бесконечных гражданских войн, вконец разоривших Малую Колонию. К этому времени, видно, труды адептов Храма снова подвели их к запретной черте — и Камень невесть откуда снова явился в мир. Кольценосцем стал на этот раз адмирал Отто Шайн. Надо ему отдать должное, он железной рукой покончил с гражданской войной, восстановил экономику... Под его руководством Малая Колония вошла достойным членом в Федерацию Тридцати Трех Миров... Но он же прославился и неслыханными, совершенно необоснованными репрессиями. Пострадали все сословия, но больше всех те, кто проходит по графе «научно-техническая интеллигенция». На какое-то время положение академической науки здесь было практически хуже, чем в период засилья Черной Церкви. Шайну почти удалось объявить вне закона культ Янтарного Храма, но тут Камень отпустил его. Видно, он выполнил предназначенное до конца: искоренил всех, кто приблизился к роковому Запретному Знанию.

— Говорят, что адмирала сам Дьявол забрал... — припомнил Шаленый.

— Чушь, — взмахнул руками профессор. — Его похитили люди Храма. Это-то я знаю достоверно. Рассчитывали заполучить вместе с ним Камень и замуровать проклятую реликвию в скале, чтобы она больше не явилась в мир. Они не учли одного: избавившись от гнета Камня, адмирал Шайн тайно пожертвовал его казне Президента, а себе сохранил лишь его искусную имитацию. Не знаю, как уж там они разбирались со всем этим. У меня лично есть основания полагать, что адмирал окончил свои дни много позже, в одном из монастырей Пестрой Веры. Из казны Камень пропал, естественно, в период Торжества Демократии, как и многие другие ценности. И мы с трудом нащупали его в коллекции господина Апостопулоса. Дальнейшее вам известно лучше, чем мне.

С минуту профессор молчал, собираясь с мыслями. Затем продолжил:

— Это его, — он кивнул на Перстень, — появление здесь и сейчас тоже явно не случайно. Дело в том, что Дело Янтарного Храма, как никогда раньше, близко к завершению. Нашелся некий... э-э... гений, воспитанник адептов Янтарного Храма, который в настоящее время завершает свою работу, результатом которого станет Запретное Знание. Ну а когда Запретное Знание станет достоянием людей, недолго останется и до Конца Света.

— Он что, спятил — этот ваш гений? Или ему не хватает приключений на его задницу? Или... — Шаленый аж воздух ртом ловить начал от злого удивления.

— Он просто очень любопытный человек. Он молится Истине. Только и всего... — Профессор пожал плечами.

— И вы этого идиота вычислили? — Шишел уставился на Мак-Аллистера как на святую икону.

— Да. И очень скоро познакомлю вас с ним...

— Так какого ж черта... Чего ради вы сваливаете мокрое дело на меня? Сами и мочите чудака этого... Я-то вам зачем?..

— Вы сделаете свое дело и убудете в Метрополию. И дальше... А вашему покорному слуге еще долго, смею надеяться, жить здесь, в Малой Колонии. И разбираться со жрецами Янтарного Храма. В моих интересах представить дело так, как если бы я пытался укрыть и спасти их подопечного... Но потерпел в том неудачу...

Видимо, только Православный Бог Шишел а уберег его от греха и не дозволил ему свернуть шею высокоученому собеседнику. По крайней мере, секунд сорок он боролся с сильнейшим искушением сделать это.

— Ну а что, — спросил он наконец, — запретить ему, дурню этому, его работу нельзя? Посадить его, заточить или, ну, там...

— Только смерть остановит его, — решительно отрезал Мак-Аллистер.

Последовала еще одна долгая пауза.

— Ладно, — сказал Шишел. — Давай разбираться. Шаг за шагом.

Под вечер по дороге к своему временному дому Шаленый остановился около неприметной часовенки у обочины. Вылез из своего «горби», зашел в незапертую дверь и минуту-другую адаптировался к сумраку. С Пестрой Верой всегда так — вроде и часовня заброшена, и запустение кругом, а все равно с полдюжины свечек теплится перед несколькими игрушками-алтарями, которыми в беспорядке загромождены каменные ниши-полки. В этом неровном свете Шаленый отыскал нужный ему алтарь и зажег купленную по дороге жертвенную свечку в честь Ранад-Тартара — Безумного Бога Истины.

— Положение далеко не так просто, как кажется, — Француз-Дидье обвел глазами собравшуюся у Влада компанию.

Кроме их четверки в полутемном уютном зале обедали или ждали заказанного еще не больше полудюжины человек. Ничьего внимания четверо собеседников, оккупировавшие столик в углу, не привлекали. Разве что сам Усатый Влад озаботился подойти и принять заказ у такой относительно многочисленной компании клиентов.

— Ваш фирменный гуляш, мсье Цепеш, и острый салат, — распорядился Француз, демонстрируя свое знакомство и с кухней, и с фамилией Влада. — И пару бутылок белого.

— Кофе?

Дидье задумчиво кивнул и проводил хозяина преисполненным благодати взглядом.

— Не стоит привлекать внимание излишне скромным заказом, — пояснил он. — И слишком дорогим — тоже. Гуляш и белое вино — в самый раз.

— Вы так конспирируетесь, словно мы уже под колпаком у полиции, — заметил Мерген.

— Если бы дело шло о полиции, я бы лишь возблагодарил Господа за доброту его, — хмуро пояснил ситуацию Француз. — Вся беда в том, что в дело вошел наш общий знакомый, и все мы знаем, что он от своего не отступится.

— Это точно, — подтвердил Глазастый. — Раз уж он с того света вернулся..

— Вы уверены, что он снова хочет заполучить Камень? — с надеждой в голосе поинтересовалась Мириам.

— Он достаточно ясно выразился: «Есть возможность закончить начатое». Того, что я в курсе дела, он, понятно, не знал.

— Я с Дейлом на контры не пойду, — решительно отрубил Мерген. — Мое мнение — надо взять его в долю.

— Пожалуй, ты прав, — согласился Глазастый. Мириам задумчиво посмотрела на него.

— Надо еще понять... — осторожно подбирая слова, сказала она. — Надо разобраться... Какой он теперь? Ведь мы совершенно ничего не знаем, что с ним было там — на Северном бугре...

• Предыдущая
• 91/105
• Следующая