Утро вечера мудренее - Иванов Сергей Михайлович - Страница 26

• Предыдущая
• 26/57
• Следующая

В своей книге о неврозах доктор Пьер Жане описывает Леонию Б. В обычном состоянии это была грустная и застенчивая крестьянка сорока пяти лет. Но стоило ее подвергнуть гипнозу, как в ней просыпалась вторая личность, и она вся преображалась. Она делалась весела, шумна, подвижна; остроумие ее было неистощимым. Глаза ее не открывались — все, что с нею происходило, было как бы во сне. При этом она уверяла, что зовут ее не Леония, а Леонтина. Граница между ними была очень зыбкой, и Леония иногда сама превращалась в Леонтину. Однажды Жане получил письмо от обеих сразу. На первой странице было короткое и почтительное послание, подписанное Леонией. Письмо на другой странице было совсем в ином стиле. Написано оно было женщиной самовлюбленной, капризной и эгоистичной. Леонтина жаловалась на то, что Леония надоедает ей и мешает ей спать. Леония ничего не знала о Леонтине, Леонтина знала о Леонии все и относилась к ней с пренебрежением. Себе она приписывала все переживавшееся ею в состоянии гипноза, а Леонии — все, что происходило в часы бодрствования.

Леония Б. принадлежала к некогда многочисленной армии сомнамбул. Неуравновешенность их натур делала их сознание таким расплывчатым и хрупким, что они превращались в кого угодно самопроизвольно. Название свое они получили от латинских слов somnus — сон и ambulo — хожу; те, кто ходит во сне. Среди сомнамбул, или лунатиков, встречаются, впрочем, и сильные натуры. Такова, например, леди Макбет. Вспомните, как она бродит по замку, терзаясь муками совести и страхом возмездия. В начале пятого акта придворная дама рассказывает врачу, что леди Макбет встает с постели, накидывает ночное платье, берет из стола бумагу, раскладывает ее, что-то пишет, перечитывает написанное, запечатывает и снова ложится в постель. Во время этого рассказа входит леди Макбет со свечой.

«В р а ч. Видите, глаза ее смотрят на нас!

П р и д в о р н а я д а м а. Да, но они ничего не видят.

В р а ч. Что это она делает? Как беспокойно она трет свои руки!

П р и д в о р н а я д а м а. Это ее привычка. Ей кажется, будто она их моет. Иногда это продолжается целые четверть часа.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Л е д и М а к б е т. Ах ты, проклятое пятно! Ну когда же ты сойдешь? Раз, два… Ну что же ты? Пора за работу. Ада испугался? Фу, фу, солдат, а такой трус!..

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

В р а ч. Ее недуг не по моей части. Но я знал лунатиков, ни в чем не повинных, которые спокойно умирали в своих постелях».

Начинается сомнамбулизм в медленном сне, когда человек еще не заснул очень глубоко и мышцы его не ослабели. Мечников отмечает, что сомнамбулы «большей частью повторяют обычные действия их ремесла и ежедневной жизни, к которым у них развилась бессознательная привычка. Мастеровые выполняют ручную работу. Швеи шьют. Прислуги чистят обувь и одежду, накрывают на стол. Люди более высокой культуры предаются той умственной работе, которая им более всего привычна… Духовные лица в сомнамбулическом состоянии сочиняют проповеди…» Но нередко действия сомнамбул выходят за пределы привычек. Они лазают по карнизам и крышам, ходят купаться к далекой реке. Истории медицины известна целая семья сомнамбул, состоявшая из шести человек. По ночам все шестеро собирались в столовой, молча пили чай, а затем расходились по своим комнатам.

Все движения сомнамбулы отличаются необыкновенной ловкостью. Это всегда поражало очевидцев: идет человек по карнизу — и хоть бы что. Объясняется это тем, что в бессознательном состоянии у человека нет ни малейшей скованности, его не пугает, что он может свалиться с крыши, — вот он и не сваливается. Вместе с тем он без труда ориентируется в окружающей обстановке, а значит, хоть и бессознательно, но анализирует поступающие к нему сигналы и извлекает из памяти какие-то сведения, необходимые для его затей. Иногда от него можно получить ответ и добиться выполнения приказа. После своих прогулок сомнамбула спит крепким сном и о них почти ничего не помнит.

Мы уже говорили, что нет людей, которые бы не видели снов, а есть лишь люди, которые их не помнят. Доказано это было в лаборатории Клейтмана еще в начале пятидесятых годов.

Много ночей подряд Клейтман и его сотрудники будили своих испытуемых в разных фазах сна, и когда глаза у них двигались, и когда были неподвижны. «Вам что-нибудь снилось?» — спрашивали они. «Нет», — следовал ответ, если вопрос задавали посреди медленного сна, и «да», если посреди быстрого. Так было в восьмидесяти процентах случаев. На медленный сон пришлось только семь процентов утвердительных ответов. Были это какие-то отрывочные воспоминания, не очень-то и похожие на сновидения.

В этих опытах, между прочим, обнаружилось, что продолжительность событий сновидения пропорциональна продолжительности быстрых движений глаз. Раньше думали, что сон снится несколько минут или даже несколько секунд. Укоренению этого взгляда способствовала книга доктора Альфреда Мори «Сон и сновидения», появившаяся в середине XIX века. Мори рассказывал в ней, как внешние раздражители вплетаются в сон и с какой быстротой протекают сновидения, которые мы воспринимаем как долгие события. Однажды во сне он увидел, как его ведут на казнь, подводят к гильотине, завязывают ему руки за спиной, ставят на колени, и вот уже страшный нож касается его шеи. Тут Мори закричал и проснулся. Придя в себя, он обнаружил, что ему на затылок свалилась бронзовая стрелка, украшавшая спинку кровати.

Достоверность рассказа Мори сомнению не подлежит. Его сновидение не могло, конечно, длиться больше двух-трех секунд, пока он ощущал удар, интерпретировал его своим спящим мозгом и просыпался. Но когда внешний раздражитель бывает не так силен или его не бывает совсем, сновидение протекает в более медленном темпе и длится ровно столько, сколько и полагается в обычной жизни длиться событиям, составляющим его сюжет. Если человека будили через десять минут после начала быстрого сна и он рассказывал о том, что видел, то обычно эти увиденные им сны могли бы занять в реальной жизни десять минут, а если будили через двадцать — то двадцать.

Но самое главное, что сны видят все, и по нескольку раз за ночь. Видят даже те, кто слеп от рождения, то есть не видят, а воспринимают всеми своими обостренными чувствами, и прежде всего слухом. «Когда я однажды разбудил испытуемого, который всегда был слепым, — пишет Освальд, — он рассказал мне, что во сне он с приятелем был в мастерской для слепых. Там они засунули в футбольный мяч четки и потом ударяли по мячу и слушали, как они там перекатывались и гремели, точно горох».

Существуют люди, которые помнят все свои сны, во всяком случае наутро. Как правило, это натуры артистические, отличающиеся сильным темпераментом и богатым воображением. Такой натурой была, например, сестра В. А. Поссе, литератора и издателя журнала «Жизнь для всех», портрет которой он оставил в своих воспоминаниях; таким был и он сам: «Лидочка была не слишком красивая, но миловидная шатенка с близорукими, но очень наблюдательными глазами. Одной из ее особенностей были необычайно сложные сны; их она обычно рассказывала горничной Ольге, когда та причесывала ее длинные, густые волосы… Эта снотворческая способность в высшей степени присуща и мне. Чем старше я становлюсь, тем больше я вижу снов и тем сложнее они становятся. Это целые повести и даже романы, в которых наряду со мной принимают участие и те, которых я видал и знал, и совершенно незнакомые, нередко исторические личности прежних времен. Все мы, живя, то есть любя, страдая, ненавидя, произнося длинные речи, участвуем в революционных боях и т. п. Эта сонная жизнь несравненно богаче жизни действительной, но она очень утомительна. После наиболее сложных снов я просыпаюсь разбитым».

• Предыдущая
• 26/57
• Следующая