Повести древних лет - Иванов Валентин Дмитриевич - Страница 89

• Предыдущая
• 89/110
• Следующая

Он не отказывал себе в рабынях-наложницах. Не с глупой молодой горячкой, — с зрелым искусством мужа высоко ценил и тонко понимал томительную женскую прелесть. Постыло…

Одинокая ночь мчалась борзым конем. Загорланили вторые петухи. Рассвело. Бессонный боярин, вновь глядел в оконце.

Тянулся и будил Волхов караван расшив. За ночное затишное безветрие солевозы одолели ворчливый Ильмень и правили к соляным причалам. Караванный старшой зычным криком оповещал, чтобы на пристанях готовились принимать концы.

За рекой серые дымки отделялись от тумана. Там от восхода до восхода новгородские рудоплавильщики работают у домниц на отведенном им урочище.

В чьей-то кузнице, не у Изяслава ли, кузнецы поторопились, и бухнул первый тяжелозвонкий молот. Собирая стада, пастухи на улицах заиграли на берестяных рожках. В хлевах протяжным мычаньем откликнулась скотина.

Заскрипели ворота. Тарахтя колесами по деревянным мостовым, громко покатились телеги.

Голосов становилось все более и более. Город пробудился, и, как струйки в реке, воедино сливался городской шум.

У нижних причалов, которые не видны из светлицы Ставра, стояли нурманнские драккары. Многие нурманны задумали этим летом плыть к грекам по торговым и военным делам. Они не могли миновать Новгородских земель. Вчера на шести драккарах прибыли первыми конунг Скат со свободными ярлами Агмундом, Гольдульфом и Свибрагером просить Новгород о вольном пропуске по Волхову, Ильменю и далее в Днепр.

Нурманны предлагали заплатить, по обычаю, пошлины в городскую казну, ныне дадут проходную, потом обратную. По совету старшины Ставра, поддержанного старшинами Гулом и Гудимом, было решено пропустить нурманнов без помехи.

Из шести прибывших в Новгород нурманнских драккаров два побежали вниз, чтобы известить своих о полученном разрешении, а четыре остались. В их днищах открылись течи, и нурманны вытащили драккары на сухой берег.

Будучи известными умельцами, нурманны не просили помощи от городских мастеров, сами развели костры под котлами со смолой и застучали клепалами.

Драккары союза ярлов ждали неподалеку. Вскоре они потянулись по Волхову. Новгородцы с обоих берегов глазели на нурманнскую силу.

В голове плыл высокий драккар на восемнадцати парах весел, длинных, как мачта средней расшивы, но ходивших легко. На задранном носу драккара торчала голова неизвестного чудовища, рогатая, со змеиной пастью, с бычьим лбом и чешуйчатой шеей, выгнутой лебедем. Сам драккар был угольно-черный, а голова золотая.

За ним тянулся свиноголовый, за свиноголовым — с человечьей головой, но голова сидела на оленьей шее, а изо лба выставлялся рог из моржового зуба. Этот — с вороньей головой, тот — с лошадиной. Новгородцы шутили:

— Велика лошадка-то! Откуда такую взяли, где пасли, чем кормили? Эй, нурманн! Ты бы верхом на нее! Врешь, ноги раздерешь!

Нельзя было понять, каких чудищ изображали иные драккары. Новгородцы ощущали дикую угрожающую красоту чужих кораблей.

Народу на драккарах сидело много-много, но безоружных. Головы гребцов были без шлемов, одни в круглых войлочных нурманнках, другие простоволосые. Без броней, в кафтанах, в рубахах — теплое время. Сильные люди, один к одному. Эти справятся тащить драккары через волоки! А что-то у них не видать товаров. Одни бойцы. Новгородцы пересмеивались:

— Наторгуют! Ишь, что повезли на мену: копье да меч, да голову с плеч!

Нурманны проходили друзьями, но старшины приказали опасаться. Ротники не отогнали людство от берегов, однако же закрыли все волховские ворота. Договор договором, но нурманны сильно лукавы, пусть проходят.

Среди больших драккаров плыли малые, с меньшим числом бойцов, легкие, с быстрым ходом. Все плыли хорошо; хоть и разные, с разным числом весел, но шли ровно и густо, не наседая и не оттягивая. Среди больших драккаров малые казались утками между гусей. Идя Городом, нурманны захотели похвалиться своим уменьем. Малые драккары взяли в стороны и отстали, а большие ударили веслами и заняли свободные места.

Новгородцы поглядели вслед последним драккарам и разошлись к своим делам. В городском тыне открылись ворота, в Детинце распахнулись дубовые створы.

У отсталых из-за починок драккаров на волховском берегу толпилось сотен шесть нурманнов, всем вместе было нечего делать. Нурманны покинули на работе несколько десятков, остальные кучками, с оружием, по своему обычаю, разбрелись по Городу. Иные застряли в воротах, другие выбрались на торг.

Они, как люди, никогда не бывавшие в Новгороде, все осматривали, щупали товары, узнавали цены. Сбившись у ворот Детинца, любовались запорами и створами, хвалили добротную работу городских плотников.

Рассказывают же бывалые люди, что в нурманнской земле нет таких больших и хороших городов, как Новгород. Недаром нурманны по-своему называют русские земли Гардарикой, что значит Богатая Страна Городов. Пусть любуются.

Никто сразу и не заметил, как со двора нурманнских гостей, который смотрел на торжище, вышло много вооруженных людей.

Откуда их столько взялось?

Новгородцы оглядывались. А те скорым шагом, расталкивая людство, прошли к Детинцу. Туда же пустились все шатавшиеся по торжищу нурманны. И уже они в воротах!

Новгородцы не успели опомниться, как нурманны скрылись и за собой затянули ворота. Завыли, заныли по всему Городу нурманнские рога. Тут же кожаное детинцевское било ударило к тревоге.

В Детинце завязался бой, слышались страшные крики: то с нурманнами схватились ротники. Народ метнулся к воротам крепости — все замкнуты!

Било смолкло, замолчали рога. Новгородцы метались по торжищу и по ближним улицам.

Кто кричал: «Оружайтесь!»

Кто: «Запирайте городские ворота!»

Поздно. У двоих волховских ворот шлявшиеся будто без дела нурманны побили сторожей и порубили петли.

С места, где нурманны варили смолу, раз за разом в небо летел клубами черный дым, и все драккары бежали по Волхову назад, в Город. Далеко опередив больших, головными неслись, как стрелы, малые драккары.

Минуя пристани, они, выбирая пологие места берега, выбрасывались, и через ворота, отряд за отрядом, в Город бежали закованные в железо викинги.

Они не били людство и не кидались грабить дворы. Они рвались к торжищу, и если кого убили, то лишь из тех, кто им попался в тесноте или пытался помешать.

А в Детинце все еще бились. Беда застигла ротников врасплох, как кур в курятнике, но воины не хотели сдаваться, оборонялись где и как пришлось: на лестницах, в домах и во дворах городской крепости. Из Города было видно, как двое ротников, теснимые нурманнами, в одних рубахах рубились на тыне и были сброшены в ров…

Изнутри ротники хотели пробиться к воротам, разбросали было нурманнов и успели открыть одни ворота, надеясь на помощь народа. Но открыли, несчастные, ход новым нурманнам. На них нурманны навалились спереди и сзади, секли и кололи мечами, протыкали копьями и вмиг навалили кучи мертвых и умирающих.

Новгород не успел опомниться, как был уже взят. Во всех воротах — нурманны. На торжище, на перекрестках улиц, на тыне — они и они. Сгоряча показалось, что их больше, чем новгородцев.

Опять в Детинце заговорила кожа. Не тревожно, — било звучало важно и мирно, привычным голосом приглашая горожан на общее вече. Что же, что?!

Новгородцы дрогнули. Забившись во дворы, наспех вооружаясь, они ждали начала грабежа. Переговариваясь с соседями, иные, приставив к стенам лестницы, сбивались вместе, прятали в погребах жен и детей и готовились к обороне общими силами. Город затих, а било звало и звало. Что же это, не наваждением ли были нурманны?!

На улицах пусто. На той стороне, в Заволховье, берег чернел народом. Там нурманнов не было, оттуда лишь видели возвращение нурманнских драккаров, там слышали тревогу, слышали нурманнские рога, а понять ничего не успели.

• Предыдущая
• 89/110
• Следующая