Берег Хаоса - Иванова Вероника Евгеньевна - Страница 17

• Предыдущая
• 17/79
• Следующая

Незнакомец ответил с задержкой, причиной которой послужила растерянность, ясно просматривающаяся в карем взгляде. Ожидал увидеть кого-то другого?

– Я слышал... Вы сдаёте для проживания комнаты. Это верно?

Ага. Похоже, трактирщик приступил к исполнению своих обязательств.

– Желаете у меня поселиться?

Он снова помедлил, но всё же утвердительно кивнул:

– Да, имею такое намерение.

– Вы только что приехали в город?

Простой и невинный вопрос почему-то заставил незнакомца смутиться.

– Нет, не только что, но... Место, где я жил до недавнего времени, мне больше не подходит.

– Почему?

В ответе мне почудились грубые нотки:

– Это не важно. Я непременно должен ответить?

Даём отпор? Мне посчастливилось задеть его за живое? Ах, простите, простите, я так неуклюж!.. Плохо, что он ощетинивается там, где нужно быть расслабленным и миролюбивым. Что ж, постараюсь сам исправить положение:

– Прошу прощения, heve, если мой вопрос показался Вам неуместным. Я всего лишь хотел избежать повторения трудностей, заставивших Вас покинуть прежнее место. Что, если мой дом окажется столь же неудобен? Лучше заранее выяснить все «за» и «против».

Незнакомец немного остыл, молчанием признав справедливость моих слов, и покачал головой:

– Нет, поверьте, в Вашем доме подобных трудностей не будет.

– Хорошо, если Вы уверены. Могу я узнать Ваше имя?

– Конечно! Меня зовут Кайрен.

Имя вполне подходящее, провинциальное: в столицах детей предпочитают называть попышнее.

– Тогда, heve Кайрен, прошу! Посмотрите, что я могу предложить.

Я прислонил метлу к стене у входа в правое крыло, открыл дверь и пропустил гостя вперёд.

Налево вдоль стены, выходящей во двор, шёл коридор четырёх футов шириной, не нуждающийся в освещении благодаря большим окнам. Справа располагались кладовые и спуск в погреб, прямо – кухня, а дальше, по коридору, жилые комнаты. Коротко пояснив, где можно умыться, а где – приготовить еду, я провёл Кайрена до предпоследней из комнат правого крыла, той самой, которую для себя отметил, как «мужскую».

Перешагнув через порог и присмотревшись к убранству, возможный обитатель комнаты несколько оробел. Понимаю, мои старания привести жильё в уютный вид, могли быть чрезмерными, но парня поразило другое. Судя по расширившимся зрачкам, он ни разу в жизни не удостаивался такой роскоши. Ещё бы! Кровать, на которой можно улечься не только вдвоём, но и втроём. Массивный стол для письма и прочих учёных занятий. Глубокое кресло, усевшись в которое, не хочется вставать. Высокий шкаф для одежды и прочих личных вещей. Шкаф поменьше и поизящнее – с книгами и письменными принадлежностями. Прикроватный столик для подсвечника и хрустального графина с водой (или чем покрепче: на усмотрение жильца). И всё перечисленное не новодел из ближайшей лавки, а добротная мебель, почитай, столетней давности. Ковёр на полу тоже не из дешёвых поделок, а настоящий, бейисинский, с упругим и густым ворсом. Тяжёлые шторы на окне, покрывало кровати, гобелены на стенах – всё в лучшем виде. В такую комнату не стыдно было бы поселить и коронованную особу. А простоватый и, судя по виду, не шибко богатый Кайрен рассчитывал совсем на другое.

– Простите, heve... И сколько вы просите за эту комнату?

– Два лоя в месяц.

Цену я высчитывал тщательно, может быть, немного в убыток себе, но брать лишку не собирался. Подумаешь, всего лишь комната!

– Так мало?

– Я же её не продаю, а сдаю. Вы чем-то недовольны?

– Э...

Он с трудом удержался от привычного всем селянам жеста – почёсывания затылка. Кстати, заразительная штука: вот я хоть и провожу большую часть жизни в городе, а как только оказываюсь на природе, сразу вспоминаю все дурные привычки, от которых, казалось бы, избавился. Правда, со временем я перестал подавлять то, что не приносит никакого вреда. Выглядит простонародно? Пускай. Доведётся говорить с императором, буду вести себя иначе.

– Вам не понравилась комната?

– Что Вы, понравилась! Я, признаться, и не ожидал такого, но...

– Какие-то сомнения?

Кайрен подвигал бровями, видимо, таким образом изображая раздумья, и спросил прямо:

– Здесь какой-то подвох. Такая комната, да ещё в таком квартале, стоит по меньшей мере вдвое дороже.

– Возможно. А какое у вас жалованье?

– Жалованье?

– Судя по Вашему виду, Вы служите в управе, верно? Не думаю, что там на Вас просыпается золотой дождь.

Теперь карие глаза подозрительно прищурились:

– С чего Вы взяли про управу?

– Потому что сам отнюдь не вольный мастер. Даже если Ваше жалованье больше моего, не вижу надобности заламывать цену. Это всего лишь комната: кормить и поить Вас я не собираюсь. Требовать каких-то ответных услуг – тоже. Если принимаете предложенное, хорошо. Не принимаете – попрошу откланяться, только и всего. Ну так что?

Кайрен ещё раз обвёл взглядом комнату. Посмотрел на меня, словно пытаясь понять, шучу или говорю серьёзно. Потом решился:

– Пожалуй, мне это подходит.

– Хорошо. Только одно условие.

– Какое? – В только что сиявших глазах появились облачка.

– Просьба заплатить вперёд хотя бы за два месяца. Это выполнимо?

– Э... – Он опять начал бороться с приступом почесухи.

Парень «на мели»? Похоже, мне везёт, как утопленнику. Куда смотрел трактирщик, отправляя ко мне неспособного оплатить счёт клиента?

– У Вас нет свободных денег?

– Есть. И я заплачу. Просто...

– Да?

– Только за два месяца, идёт? А следующие – с жалованья.

– Как Вам будет удобно.

Он вытащил из-за пазухи кошелёк, порылся в нём и протянул мне четыре монеты.

– Мне нужно где-нибудь расписаться?

– Простите?

Кайрен снова нахмурился.

– Вы не будете составлять договорённость?

– Вообще-то, я хотел избежать бумажной возни, но если настаиваете, выпишу расписку.

Я добрался до своей комнаты, расшторил окно, сгрёб в кучу черновики, освободив часть стола, потребную для письма, выудил лист, показавшийся мне чистым, уселся на жёстком стуле поудобнее и открыл футляр с новыми перьями: заодно опробую ещё раз товар Риата.

«Я, житель Нэйвоса, от рождения носящий имя Тэйлен, удостоверяю, что принял от человека по имени Кайрен два лоя в счёт оплаты...» А чего оплаты, собственно? Не писать же «проживания в доме, которым я имею право распоряжаться по своему усмотрению». Надо подумать.

– Вы здесь работаете?

Поворачиваю голову. Кайрен стоит и восхищённо смотрит на полки, уставленные книгами, и не только ими. Сотни потрескавшихся корешков. Не один десяток шкатулок с «каплями» и нитями. Свитки карт – свидетельства неудачных опытов. Перевязь с метательными ножами – подарок на один из дней рождения. Сложенный арбалет – куплен лично, после тщательного отбора. Что дальше? Незаправленная кровать. Кучка мусора на полу, «забытая» при уборке. На столе, рядом с бумагами кружка недопитого с вечера молока и огрызок пряной лепёшки. Неряха? А как же!

– Я здесь живу.

– Э...

– Ничего, если я напишу, что Вы уплатили мне деньги за советы по составлению писем?

– Конечно, можете писать, что хотите... А не боитесь, что я донесу на Вас в Управу по сбору податей?

– Представьте себе, не боюсь.

Кайрен скрестил руки на груди.

– Почему?

– Если Вы присланы управой, чтобы засвидетельствовать нарушение мной правил предоставления жилья, то хочу напомнить: в границах мэнора я волен делать всё, что угодно, и без личного подтверждения третьей стороны Ваше свидетельство не будеть иметь веса. А если хотели пошутить... Сначала подумали бы, не откажу ли я Вам от места. Вдруг, я не понимаю шуток?

Он заметно смутился, а я продолжил:

– Если Вам нужно где-то жить, не следует с первых же минут портить отношения с хозяином дома.

– Вы... отказываете мне?

О Хаос, Вечный и Нетленный! Каким тоном он спросил... Отчаявшийся ребёнок, не больше и не меньше. Завидная искренность в выражении чувств, ничего не скажешь.

• Предыдущая
• 17/79
• Следующая