На полпути к себе - Иванова Вероника Евгеньевна - Страница 29

• Предыдущая
• 29/105
• Следующая

Я присмотрелся к цвету стали, лежащей на руках Мин, и виновато поджал губу. Очень похоже на правду. Если, конечно, весь этот бред...

«Это не бред...»

Хочешь сказать...

«Девочка права...»

Девочка?!

«Сам взгляни...» — Мантия поощрительно усмехнулась.

Я моргнул, вглядываясь в переполненное скорбью лицо женщины, стоящей передо мной. Полно, да женщины ли?!

Ни единой морщинки на гладком лбу. Дрожащие губы обиженно припухли. Брови выгнулись жалобным домиком. Глаза... нет, она не плачет, но от боли этих вмиг пересохших серых озёр сердце почему-то судорожно сжалось... Я сделал вдох, и прошедшего мгновения вполне хватило, чтобы вспомнить...

Я видел нечто похожее. Не помню, где, да это и неважно... Маленькая девочка точно так же стояла, держа в руках мёртвого то ли щенка, то ли котёнка и не могла поверить, что пушистый комочек, бессильно обмякший в маленьких пальчиках, больше никогда не согреет ласковым и преданным теплом щёку своей хозяйки...

Сколько же ей лет? По виду — очень даже взрослая, а по сути... Ребёнок. Форменный ребёнок. И я — причина её потрясения. Как всегда. Из-за какой-то железки... Что же делать? Ну почему она не заплачет, фрэлл меня подери?! Слёзы — такой хороший помощник, когда требуется притушить костёр боли... И бледная какая... Замёрзла, что ли? Нет, тогда бы на щеках появился румянец...

— Милая, не расстраивайся... — Я положил свою ладонь на её пальцы, сжимающие рикту. — Она вовсе не умерла.

— Не... умерла? — в серых глазах к боли добавилась мольба.

— Конечно, нет! Она ждёт рождения... — я нёс такую чушь, что и самому становилось не по себе. — Видишь ли, так уж получилось, что её юная душа не удержалась — сталь ведь такая скользкая! — соскользнула с кончика клинка и потерялась... И теперь оружие готово принять новую душу. Лучшую. Душу, которую никто не будет заставлять платить за чужие обиды... Я попрошу, чтобы этот клинок больше не использовали в поединках мщения, согласна? Можешь забрать рикту себе и позаботиться о ней... Вложи в неё частичку своей души!

— Я... у меня не получится... — Мин с сожалением посмотрела на тусклую сталь, потом снова подняла взгляд на меня. Фрэлл! Да о чём она думает?!

В глазах взрослой девочки мерцали язычки пламени. Не гневного, как раньше, а... Мне бы радоваться, что её скорбь тает, но я испугался. Как будто вот-вот должно произойти что-то очень важное, непоправимое и странное. Что-то, чего я никогда не видел и не знал... Но перья крыльев страха разметало во все стороны непреодолимое стремление узнать, что же всё-таки произойдёт... Не любопытство, о нет! Я должен знать. Просто — должен. Потому что если не узнаю...

Ваш покорный слуга не успел разобраться в собственных мыслях.

Мин прижала рикту к своей груди, мгновение помедлила, а потом... Сделала шаг вперёд. Уткнувшись в меня.

Какая же она высокая! Выше меня на полголовы, а то и больше... И — холодная. Очень холодная. Человек не может походить на кусочек льда, не так ли? А если и походит, то, как правило, уже не в состоянии жить...

Воительница прижалась ко мне всем телом, но в этом прикосновении не было ничего похожего на притворную игру Лэни.

— Обними меня... пожалуйста... — шепнули губы Мин, ветерком слов студя мой лоб.

Я не посмел отказать столь странной, но невероятно искренней просьбе и замкнул кольцо своих рук за спиной женщины.

Мир содрогнулся. Мигнул. Контуры предметов, которые можно было разглядеть из-за плеча Мин, раздвоились, потом сделали это ещё раз, и ещё... Фрэлл! Что происходит?! Это всё... из-за неё?! Да кто она такая? Может быть, другой Уровень Зрения поможет разобраться...

«Неправильное решение!...» — Мантия отвесила мне ментальный подзатыльник.

Почему? В ней присутствует магия, и я...

«Что?...»

Я хочу выяснить, кто или что такое отозвалось на усилия эльфки!

«Её ли усилия?...» — ехидно вопросила Мантия.

Можно подумать, она здесь ни при чём, и во всех грехах снова виноват я!

«В этом отдельно взятом грехе — да... И ты даже не представляешь себе, насколько...»

Прекрати пугать! Пуганый уже, и неоднократно... Лучше объясни, почему...

«Сейчас не время...»

А когда оно наступит, это ВРЕМЯ? Я вообще доживу до того дня, когда услышу ответы на свои вопросы?!

«Разумеется... Только ты не будешь знать, что с ними делать...»

Ничего, разберусь!

«Может, довольно тискать ребёнка?...» — как всегда, последнее слово осталось за Мантией.

Я выругался — на сей раз не мысленно, а вслух — и разжал объятия. Мин покачнулась, и мои пальцы обеспокоенно сжали её плечо:

— С тобой всё хорошо?

— Да... Теперь — да... — серые глаза снова заволокло пеленой, но не боли, а покоя, словно воительница обрела то, что долго и безуспешно искала.

Почему я чувствую себя неуютно, скажите на милость? Ей-то, похоже, и в самом деле, полегчало: вон, даже лицо порозовело...

— Вот что, милая: ты погуляй, подыши, а у меня есть неотложное дело, — быстрым шагом направляюсь в сторону кухни, не забыв прихватить заляпанную кровью ткань.

Для начала посмотрим, что мы имеем... Я стащил с себя фуфайку и рубашку.

Хм, всего два пореза — на плече и на груди, оба с ровными краями и не слишком глубокие. Доктор, несомненно, подскажет, как наилучшим образом их заживлять, а пока... Пока приму меры самостоятельно.

Я смочил водой кусок ткани, отрезанный от «чехла», некогда укрывавшего рикты. Кровь на ранах начала запекаться, а мне эта корка вовсе не была нужна: несколько энергичных движений, вода и аккомпанемент в виде ругани сделали своё дело — порезы начали сочиться тёмными каплями. Хорошо... Где у нас та гадость, на которой дядя Гиззи настаивает свои травки? Кажется, здесь!

Я наугад взял одну из бутылей, выдернул плотно вбитую пробку и принюхался. Бррр! Пакость редкостная, но для моих скромных целей — лучше и не придумаешь. Невольно задерживая дыхание, наклоняя сосуд над плечом...

— Ф-ф-ф-ф-с-с-с-с-с-с-с!...

Больно. Но ничего не поделаешь.

С грудью я справился лучше: даже не забыл подставить скомканную ткань, чтобы струйки горячительного, смешанные с кровью, не потекли вниз, на штаны. Ладонью занимался в последнюю очередь — плеснул так щедро, что тут же отчаянно замахал рукой в надежде порывами воздуха хоть немного унять едкое пламя сего варварского способа промывания ран..

Когда жжение поуменьшилось, я подбросил в печь несколько поленьев, выждал, пока они весело затрещат, охваченные огнём, и отправил вслед тряпку, которой промывал раны, и ткань, хранившую следы крови, стёртой с рикт. Незачем оставлять улики — глупо и опасно. Следовало бы и рубашку сжечь, однако...

Во-первых, у меня не настолько богатый гардероб. Во-вторых, принимая во внимание щедрость доктора (за мой скудный счёт!) разбрасываться одеждой становится и вовсе невозможно... Ладно, попробую постирать и заштопать на скорую руку. Вот прямо сейчас и займусь!

Свежая кровь сходила в холодной воде легко и быстро: не прошло и пары минут, как рубашка обрела если и не первозданную чистоту, то, по крайней мере, выглядела прохудившейся от более мирных причин, нежели махание сталью. Слегка помутневшее содержимое тазика окропило двор, а я поспешил вернуться в натопленные объятья кухни. С фуфайкой буду возиться потом — не так уж заметны бурые пятнышки на пёстрой пряже... Пучки трав, сохнущие над плитой, разъехались в стороны, освобождая место для мокрой рубашки. Вот и славненько! У меня есть несколько минут, чтобы...

Эй, дорогуша, ты ещё со мной?

«Да-да?...» — кокетливо отзывается Мантия.

Есть вопрос.

«Как обычно: глупый и несвоевременный?...»

Почему же, очень своевременный!

Обижаюсь. Чуть-чуть.

«Сомнительно...» — недоверчиво замечает Мантия.

И очень важный!

«Задавай уж, беспокойный мой...»

Почему ты пыталась отговорить меня от перехода на другой Уровень Зрения?

«Когда это?...» — невинный хлопок несуществующими ресницами.

• Предыдущая
• 29/105
• Следующая