Вернуться и вернуть - Иванова Вероника Евгеньевна - Страница 34

• Предыдущая
• 34/106
• Следующая

— А что такое? Я, кстати, получил великолепное воспитание, что б ты знал!

— Вижу. Ладно, беги... Где тебя искать-то?

— У К... У милорда Ректора.

— Ты там живёшь теперь?

— Куда пустили, там и живу!

— К Эри заглянешь?

— Почту за честь. Разрешите идти? — отвешиваю короткий поклон.

— Иди уж... Шарфик у тебя... больно любопытный.

— Чем же? Обычный шарфик.

— Тем, что под ним, — Мастер щурит глаза. — Пользоваться-то умеешь?

— А то!

— Хотелось бы посмотреть.

— Всенепременно! Когда буду в полном твоём распоряжении, вот тогда и...

— Опять ведь улизнёшь, знаю я тебя... Ладно, до встречи!

Раз уж Рогар меня отловил и вынудил вспомнить о некоторых обязанностях, и в самом деле, нужно вернуть обратно своё имущество. Ну почему я не захватил «бусики» с собой в последний раз, когда выходил из дома Агрио? Ky-inn[21] ведь взял. И цепочку с ладошкой Йисиры — тоже. А теперь придётся из-за ерунды подвергать себя опасности. Какой? Быть узнанным и вызванным на откровение, конечно же. Правда, графинь я не особенно опасался: старшая, скорее всего, и не обратит внимания на скромного... скажем, посыльного, а младшая... Думаю, для неё сейчас существует единственный мужчина на свете в лице Мэвина, а все остальные могут идти дышать свежим воздухом.

В чём ваш покорный слуга и убедился, постучав в дверь особняка: Равель, появившаяся на пороге, лишь растерянно скользнула по моему лицу взглядом:

— Что Вам угодно, сударь?

— Милорд Ректор прислал меня за личными вещами некоего лэрра, который жил в этом доме. Могу я их забрать?

— Как он себя чувствует? — голос девушки расцвёл такой искренней обеспокоенностью, что мне стало немного стыдно. И за своё поведение — в том числе.

— Он... почти выздоровел, госпожа. Скоро будет на ногах.

— Как это чудесно! Мы так испугались, когда узнали, что Ив... — она на мгновение запнулась. — Лэрр Ивэйн заболел. Вы... не передадите ему небольшое письмо? Вы ведь увидитесь с ним, да?

— Разумеется, передам, госпожа.

— Я напишу, пока Вы будете собирать вещи...

Собирать... Что тут собирать — смех один! Черновики, оставшиеся от моих трудов над дневником Лара, я порвал на мелкие кусочки и отправил в камин. Плащ... нет, брать не буду — не пристало мне такую роскошь носить. А, вот и он! Не мудрствуя лукаво, я защёлкнул ошейник там, где ему и полагалось находиться. На шее, то есть. В свете сложившихся обстоятельств это даже выгодно — кому-то принадлежать...

Он вошёл бесшумно, как и всегда. Вошёл и остановился у порога, прислонившись к стене. За что особенно не люблю листоухих, так это за их «эльфийский шаг»: я же не враг, чтобы ко мне подкрадываться!

— Что Вы здесь делаете? — посмотрите только, какой холодный тон! Ну да, конечно, чего с простым слугой церемониться...

— Госпожа графиня не сказала? Милорд Ректор прислал меня за вещами лэрра.

Лиловое серебро глаз внезапно оказалось совсем рядом:

— Что с ним?

— Ничего такого... Он просто болен.

— Чем?

— Откуда я знаю?

— Вы его видели?

— Ну... да, — старательно смотрю куда угодно, только не в глаза Мэя.

— Давно?

— На той неделе, — отвечаю предельно честно: и в самом деле, ведь, проснулся я совсем уже другим... человеком.

— Значит, и Вы не знаете... — сокрушённый вывод.

— Чего не знаю?

— Того, что лэрр умер!

Ой, как же мне не нравится твоё настроение, малыш. Почему — «умер»? Только лишь... Фрэлл! Нехорошо-то как получилось.

Вольно или невольно, нарочно или неосознанно, но, теряя рассудок в объятьях Пустоты, я успел уничтожить «якорь», который связывал меня с эльфом. А как можно было поступить иначе, скажите? После того крохотного опыта, когда Мэй заливался слезами, не стоило даже пытаться ввергать его в более сильные переживания. Если бы он почувствовал, как гибнет МИР... Боюсь, не выдержал бы и либо сошёл с ума вместе со мной, либо, что куда вероятнее, просто и примитивно умер. А брать на себя смерть эльфа, особенно после того, как Магрит строго-настрого (ну, пусть, не строго, но любая её просьба всегда была и будет для меня велением свыше) приказала «не делать им больно»... Я бы себе не простил. И себя бы не простил, это уж точно!

Конечно, он думает, что лэрр умер. Логично и обоснованно. Но не всё в подлунном мире подчиняется логике, малыш... Отворачиваюсь и делаю вид, что копаюсь в вещах.

— Почему же умер? Жив, здоров... Ну, почти. И скоро отправится к себе домой.

— Это... правда? — он мне не верит. Пока ещё не верит. Может, и к лучшему?

— У меня нет причин Вам лгать, господин.

— Этого я не знаю. Что, если...

— Спросите у милорда Ректора.

— Он не хочет отвечать, — жалоба обиженного ребёнка.

— Значит, есть что-то, что Вам не следует знать, только и всего. Но при чём здесь жизнь и смерть? Вовсе ни при чём.

— Вы... Вы уверены, что лэрр...

Что он делает, малолетний негодник? Опять пытается прицепиться ко мне своим syyth? Ну, нет, больше — ни разу! Хотя, понимаю, почему он так поступает: после посещения храма Шаан я умиротворён — дальше некуда, и, следовательно, спокоен и уверен. Не в себе, конечно, а совсем в иных вещах, но... Внешне такая уверенность ничем не отличается от любой другой — немудрено ошибиться. Однако не слишком ли много будет ошибок кое у кого на счету? Ну, погоди, lohassy!

— Я бы на Вашем месте тщательнее выбирал место для бросания «якоря».

Пауза. И — растерянное:

— Что... что Вы сказали?

— Держите свои эмоции в узде, господин эльф, иначе опять совершите тот же промах, что и в прошлый раз.

— К-какой промах?

— Вы плохо слышите? А я полагал, что длинные уши благоприятно влияют на слух.

— К-кто Вы?

— Заикание — Ваш наследственный порок или приобретённый? — продолжаю острить. А что? Всем можно, мне нельзя? Не согласен!

— Не... не может... — он снова пытается дотянуться до меня лучами syyth, и я позволяю им коснуться своего сознания. Но только коснуться! — Это... Это ТЫ?!

Так. Знакомая картинка. Остаётся надеяться только, что «радость» Мэя будет несколько более сдержанной, чем подобное проявление чувств со стороны...

Глупо было на это рассчитывать. Глупо и опрометчиво, потому что эльф вообще не счёл нужным ограничивать силу своего воодушевления: вцепился в меня обеими руками, пряча лицо где-то в складках шарфа и... Это ещё что такое? Никаких слёз!

— Вот что, молодой человек, — сказал я спустя минуту, силясь создать дистанцию между собой и длинноухим плаксой по поводу и без повода, — если будете продолжать в том же духе, я...

— Да делай, что хочешь! — разрешает Мэй. — Всё равно никуда больше не отпущу!

— Вот как? Вряд ли у тебя хватит сил меня удержать.

— Хватит!

— И на чём основывается твоя уверенность, позволь спросить?

— А ни на чём! Просто — не отпущу! — довольная, хотя и немного зарёванная физиономия.

— Не получится, — оттягиваю шарф и демонстрирую эльфу ошейник. Серебристые ресницы недоумённо вздрагивают:

— Это... Что это значит?

— Не догадываешься?

— Я... не... ты хочешь сказать, что...

— Что не принадлежу самому себе.

— Но... Это неправильно! — ничего себе, заявление. Несколько неожиданное и, прямо скажем, нежелательное. И глаза — только-только просохшие — снова готовы наполниться... Фрэлл!

— Не надо принимать всё так близко к сердцу! Подумаешь... Что случилось, то случилось. Только не предлагай выкупов и всякого такого! — спешу пресечь фантазии эльфа в зародыше. — У тебя личных денег нет, у Кэла, насколько понимаю, тоже. Так что...

— Я дядю попрошу!

— Отставить дядей и всех остальных! Будешь упорствовать, точно никогда меня больше не увидишь!

— А если не буду? — в лиловом серебре сверкнули огоньки желания поторговаться. Тоже мне, купец начинающий.

— Тогда возможны варианты.

• Предыдущая
• 34/106
• Следующая