Невменяемый колдун - Иванович Юрий - Страница 23

Может, пройдет немного времени, и Хлеби все-таки найдет себе подругу жизни? Ведь живут же некоторые Эль-Митоланы в своих замках в окружении стареющих сыновей и внуков и нисколько этим не огорчаются. Зато время у них проходит весело, радостно и в полной семейной гармонии. Да и среди потомства вероятность стать таким же, как мать или отец, примерно в три раза выше, чем среди обычных людей. И во всех королевствах, царствах, баронствах и княжествах правители пускаются на любые тяжкие, лишь бы их Эль-Митоланы не вели холостяцкий образ жизни.

Стареющая женщина в который раз за сегодня тяжко вздохнула и закрыла объемистые гроссбухи. Если бы от нее хоть что-то зависело, она бы давно наполнила замок десятком симпатичных и мающихся бездельем девушек. Уж на какую-нибудь молодую красавицу племянник обязательно бы польстился. Но он даже невинные намеки на эту тему слушать не хочет. И что только Анна на пару с Коперрульфом не затевали. То вдруг неожиданно появились в замке любимые племянницы. То старые подруги хотели обязательно приехать в гости со своими молодыми дочерьми, племянницами, внучками или просто соседками. То вдруг проездом («Очень странно! Откуда и куда они проезжают?!» – восклицал при этом удивленный хозяин замка) в Агване появлялись далекие родственницы и просто мечтали свидеться с отставным капитаном.

Во всех случаях Эль-Митолан Агвана отменял любые визиты. А если не успевал, то арендовал для них гостиницу при трактире и отпускал домочадцев в поселок на любое продолжительное время. Общайтесь, мол, и угощайтесь там сколько хотите! Но в замке меня беспокоить не смейте! А потом еще и добавлял грозно:

– Ни одна женщина, кроме тебя, тетушка, и выбранной мною прислуги, не переступит порог моего замка.

– А если к тебе заявится весь королевский двор? – приводила последний аргумент стареющая домоправительница.

– Только в этом случае! – соглашался Хлеби.

Но подобной чести и радости для замка вряд ли можно было ожидать. Анна прекрасно понимала, что в такую глушь король со своей свитой не попрется ни за какие сокровища мира. Да и неизвестно еще было, как он относится к ее обожаемому племяннику. А вдруг и вправду отправил в длительное изгнание? Или питает ненависть к своему старому соратнику и вроде даже другу? Ведь поговаривали, что Хлеби был очень близок к королю. И считался даже кем-то вроде советника. А вот поди ж ты! Оказался теперь в такой дали и в полном одиночестве. И как же его на путь истинный подтолкнуть? Хоть бы в поселке себе кого-нибудь выбрал. Девушки там почти все как на подбор. Даже прежний Эль-Митолан не гнушался агванских красавиц пригревать на своей кровати. Может, стоит еще раз самой наведаться в ближайший праздник на центральную площадь Агвана и присмотреться как можно тщательней? Авось и найдется несколько жемчужин, способных ослепить упрямого племянника. А потом постараться протолкнуть идею о создании еще двух рабочих мест в замке. Хлеби сам всегда за такое трудоустройство ратует. Глядишь, что и получится… Как бы там ни было, а попробовать надо!

После таких далеко идущих размышлений тетушка Анна решительно встала и поспешила на кухню с весьма завидной для ее возраста скоростью. Позволить себе хоть на минуту опоздать с подачей обеда она и помыслить не могла.

Говорят, что нельзя изжарить яичницу, не разбив при этом яиц. Но ведь яичница может опять-таки не получиться и в другом случае – если яйца разбивать с чрезмерным усердием. А то и вообще размазывая со скорлупой по сковородке. От такого блюда не откажется разве что умирающий с голода.

Но Эль-Митолана Хлеби такие тонкости кулинарии, похоже, не волновали. Он твердо вознамерился создать из своего ученика продукт высшего академического искусства. Даже если после создания этот продукт окажется нежизнедеятелен и его придется заспиртовать, а впоследствии хранить в стеклянной банке. Практически всю неделю Кремон провел в изнурительных, а порой и весьма болезненных занятиях. Причем круглосуточно. Почти. Ибо спать ему давали лишь по три часа в первые три дня и по два часа в последующие. В итоге молодой Эль-Митолан стал покачиваться на ходу и не вписываться порой в коридорные повороты. Под глазами у него появились черные круги, щеки впали, несмотря на резко усилившееся питание. А сами глаза, вернее белки, покрылись густой сетью красных капилляров – свидетельством непомерного напряжения последних дней. А если прибавить сюда полностью выгоревшие волосы на голове, брови и ресницы, то можно представить, с каким содроганием сердобольная тетушка Анна каждый раз встречала нового обитателя замка за столом. Между прочим, волосы у Кремона обгорели не после единичного несчастного случая, а в результате нескольких опасных экспериментов, а впоследствии – и их частого повторения.

Чему только не учил своего ученика знаменитый Эль-Митолан Хлеби. Причем учил сразу в нескольких направлениях, совмещая порой практическое занятие с физическими нагрузками и подачей теоретических знаний. Ведь многие секреты среди Эль-Митоланов передавались лишь из уст в уста. Или хранились в тщательно зашифрованном виде в таких секретных и труднодоступных местах, куда часто и сам хозяин не мог добраться. По крайней мере – сразу. Поэтому иметь хорошую память для колдуна являлось основополагающим и очень важным условием, без которого невозможно было создать фундамент окончательного мастерства и профессионализма.

Однажды Коперрульф стал свидетелем такой картины во дворе замка. Кремон с голым торсом приседал восемь раз, потом прыгал на каждой ноге по шесть раз, затем делал два кувырка вперед и после всего этого начинал все упражнения по новой. При этом он еще создавал между ладонями весьма сложную в магическом отношении Связывающую Паутину и кидал ее прицельно на стоящий за двадцать метров манекен. Мало того! Во время всех этих манипуляций стоящий рядом Хлеби менторским тоном зачитывал длинный перечень ингредиентов, необходимых для приготовления парализующего раствора для диких животных, умудряясь вставлять между строками гневные замечания, насмешки и вопросы по пройденному материалу.

– …и лишь после этого аккуратно, по стенке сосуда вливаешь ранее составленный катализатор всего процесса. Если поторопишься – лишишься если не головы, то пальцев однозначно…

– …И почему ты подпрыгнул на левой ноге на один раз меньше?! Повторить!..

– …Когда раствор окрасится ровным зеленым цветом, его необходимо продержать ровно два часа, строго при температуре девяносто градусов. И лишь после двухчасового охлаждения…

– …Опять ты попасть Паутиной не можешь?! Да тебя бы уж раз сто убили из-за твоей неуклюжести!..

– …можно применять раствор для работы. Но следует помнить: срок действия этого средства ограничен пятью сутками. Кстати, сколько граммов измолотого корня дерзанки желтой надо всыпать в катализатор?

– Семьдесят! – без запинки отвечал Кремон, вскакивая одновременно с этим на ноги и кидая Паутину на стоящий в отдалении манекен.

– А сколько медного купороса требуется для приготовления предварительного раствора?

– Двести граммов! – Весь мокрый от пота ученик уже прыгал на левой ноге.

– Выше, выше подпрыгивай! Ты ведь не в классики с девочками играешь! Через неделю придется делать такое же упражнение над мелькающими саблями, и тогда точно без ног останешься. Теперь запоминай, как приготовить и закачать в специальную емкость Слепящий Газ…

Обычно в таких случаях Коперрульф старался не мешать, а то и вообще не попадаться на глаза. Так как и у него за последние дни забот прибавилось сверх всякого ожидания. Мало того, что за вновь родившимися шестью жеребятами требовался чуть ли не ручной уход, так еще и хозяин замка завалил его непредвиденными заданиями. Вот и сейчас Хлеби вроде бы равнодушно скользнул взглядом по долговязой фигуре своего подчиненного и сменил задание для Кремона:

– Теперь приседаешь четыре раза, затем кувырок назад, пять прыжков на правой ноге и восемь на левой. А Паутину успевай метать после кувырка! – И повернул голову в сторону Коперрульфа, который уже вздыхал с облегчением, почти достигнув конюшни: – Господин дворецкий! Вы мне нужны!