Чудеса встречаются - Аллан Жанна - Страница 3

• Предыдущая
• 3/28
• Следующая

Собака открыла глаза и посмотрела прямо на Гвен. Один глаз пса был голубым, а другой — коричневым. Гвен замерла, боясь не то что пошевелиться — вздохнуть. Крисси по привычке держала во рту большой палец, голова ее уютно покоилась на седле ковбоя. Гвен взмолилась, чтобы племянница ненароком не разозлила собаку, и шепотом спросила:

— Чья это собака?

— Моя. — Дородный мужчина прервал свой разговор с секретаршей и обернулся. — Мэк не обидит ее. Он любит детей. Моя жена сбежала с моими сыновьями в Калифорнию и отказалась брать с собой Мэка. Я не могу держать его у себя, поэтому должен сдать в приют для животных. А это ужасно, поверьте.

— А какой он породы? — Гвен внимательно посмотрела на собаку.

Мужчина пожал плечами.

— Он — помесь. Мэк будет очень хорошим сторожем для вашей малышки.

Гвен приблизилась к спящей Крисси. Пес поднял голову и внимательно посмотрел на Гвен.

— Отойди, Мэк, — попросила Гвен. — Я должна разбудить Крисси. Будь хорошей собачкой.

Пес выскользнул из-под руки девочки, встал на лапы и легонько толкнул ее носом. Крисси открыла глаза и захихикала.

— Посмотри, Гвен. Он полюбил меня. Этот дядя сказал, что мы можем забрать Мэка к нам домой.

— Ему сделаны все прививки. У меня с собой все его медали и кубки, а в машине — полный мешок собачьего корма. — В глазах мужчины появилась надежда. — Я боюсь, что Мэк не выживет в приюте или его усыпят.

Безумие какое-то! Направляясь в город, Гвен и представить не могла, что вернется на ранчо с ковбоем и собакой в придачу.

— Мэк — мой новый лучший друг. — Крисси обняла огромного пса за шею.

Гвен недоверчиво рассматривала собаку. Похоже, пес действительно полюбил ее племянницу и станет для нее хорошим охранником и сторожем.

Мэк вскочил на заднее сиденье рядом с Крисси и приготовился к путешествию. Перед этим он в два укуса съел предложенный ему рожок с мороженым и жадно следил за Крисси, пока та доедала свой. К большому облегчению Гвен, он не стал отбирать его у маленькой девочки, зато потом с чистой совестью облизал ее своим огромным розовым языком. Восторгу Крисси не было предела. Всем своим маленьким сердечком она уже привязалась к огромной собаке.

— Детям на ранчо бывает одиноко. — Джейк Стоунер снова безошибочно прочел мысли Гвен. — Этот пес станет малышке хорошим другом и охранником. Вы не ошиблись, взяв его с собой, мэм.

— Если эта псина что-нибудь натворит, я сама отвезу ее в собачий приют. — Гвен заметила выражение скепсиса на лице Джейка. — Непременно отвезу. И не называйте меня мэм.

Джейк рассмеялся.

— Вы уже сами привязались к собаке, и знаете это. А что касается мэм, то я не имею чести знать ваше имя. Вы не представились.

— Гвен Эштон.

— Эштон? Ваша семья давно владеет здешними землями?

— Нет. Я неожиданно для себя унаследовала ранчо от одного моего клиента.

— А-а-а…

Гвен не понравилась многозначительность, с которой было произнесено это «А-а-а»…

— Никакого «А-а-а…» не было и нет! Меня не волнует, какие слухи дошли до вас, но Берт и я были просто друзьями. И ничего более.

— Я ничего не знаю ни о каком Берте. Почему бы вам самой не рассказать мне?

Она ничего не обязана объяснять наемному работнику…

— Я — дипломированный бухгалтер. Работала в одной фирме в Денвере и познакомилась с Бертом, когда он обратился к нам по вопросу налогообложения.

Как объяснить этому незнакомцу, каким извилистым путем забросила ее судьба в эти края? Как рассказать, что предприимчивый и удачливый во всем, что касалось разведения и продажи скота, Берт Уинтроп полностью терялся, как только вставал вопрос о бумажной волоките? Гвен ужаснулась, когда узнала, сколько нечистоплотных сборщиков налогов нагрело руки на нем.

— Он оставил вам свое ранчо, потому что вы научили его, как обмануть государство и не платить налоги?

— Он оставил мне свое ранчо, потому что понял, что я полюбила здешние места так же сильно, как любил он. Я любила слушать рассказы Берта о его предках, которые были в числе первых поселенцев. Поколения его семьи рождались, жили и умирали на этой земле. Берг рассказывал, что его предки участвовали в Гражданской войне… Вы интересуетесь историей, мистер Стоунер?

— От случая к случаю.

— Никогда не думала, что история одной семьи может быть столь захватывающей. Представляете, один из предков Берта издавал журнал. Эти старые журналы оказались безумно интересными и, кроме того, представляют собой историческую ценность. Ни за что с ними не расстанусь! Я предложила Гордону сделать копии, но он не проявил интереса. Во всяком случае, к журналам.

— А кто такой Гордон? Бывший муж?

— Я никогда не была замужем. Гордон Пиз — племянник Берта. Он уверен, что я хитрая интриганка и вынудила его дядю оставить ранчо мне, манипулируя больным стариком. За последние годы он не провел рядом с Бертом и десяти минут, иначе знал бы, что кем-кем, а выжившим из ума стариком Берт никогда не был.

— А каким он был?

— Думаю, одиноким.

— А вы были добры к нему…

— Все наоборот! — негодующе воскликнула Гвен. — Это Берт обогатил мою жизнь.

— Вы хотите сказать, что старик оставил вам ранчо за то, что вы выслушивали его воспоминания? — Джейк даже не скрывал своего скепсиса.

— Он оставил мне ранчо потому, что видел, как я его полюбила. Берт поздно женился, но его любимая Сара вскоре умерла. Он мог бы жениться снова, но не захотел. Поэтому так случилось, что вся его семья — это Гордон. Гордон переехал в Колорадо пять лет назад и немного пожил у Берта. Но за это время Берт успел понять, что Гордон ненавидит ранчо и все, что с ним связано, что после его смерти он немедленно его продаст, а деньги пустит по ветру.

— А вы не планируете продать ранчо?

— Никогда! Всю свою жизнь я мечтала о доме. Большом доме с белым забором. Мой отец был летчиком, и мама предпочитала держать вещи в коробках, не распаковывая их, чтобы не пришлось упаковывать вновь. Такая жизнь «на коробках» устраивала и маму, и моего брата Дэна, но только не меня. Я хотела оседлости. Мама говорит, что во мне победили гены бабушки Эштон. Оба моих деда были легкими на подъем. В поисках мест, где трава зеленее, они бесконечно переезжали. Бабушка Эштон ненавидела эту кочевую жизнь. Она любила показывать мне фотографии и рассказывать о чудесном доме в Миссури, где прошло ее детство.

— С белым забором?

— Это образ, мистер Стоунер, — раздраженно ответила Гвен. — Я говорила о корнях. О месте, которому принадлежит человек.

— Было время, когда я мечтал о чем-то очень похожем. Даже построил дом. Кстати, неподалеку отсюда…

Гвен свернула на подъездную дорогу к дому и припарковала машину. Затем повернулась посмотреть, почему Джейк Стоунер прервал себя на полуслове. Он в полном изумлении взирал на дом Берта. Ее дом.

— Я знаю, дом выглядит немного странным, — поспешила объяснить Гвен, — но я очень люблю его. Он был построен в конце XIX века, и каждое последующее поколение что-нибудь пристраивало. Так что этот дом имеет свою историю и свой характер.

Джейк тем временем выбрался из машины и молча стоял, глядя на дом. Щурясь от солнца, он медленным взглядом обводил постройки. Наконец его глаза остановились на домике, где жили работники.

— Будь я трижды проклят, — прошептал он в недоумении. Он еще раз оглянулся вокруг, бросил взгляд на горы и долины вдалеке и… разразился хохотом.

За девять путешествий Джейк привык, что Майкле снабжает его всем необходимым для жизни среди людей, например бумажником и водительским удостоверением.

Но он никогда не предполагал наличия у Майклса чувства юмора. Зачем он послал его в дом, который Джейк сам построил больше ста лет назад? Он попытался представить, как бы отреагировала Гвен, скажи он ей, что это он построил каменную часть большого дома и маленький домик для работников, в котором теперь живет. Джейк хорошо помнил, как тщательно обтесывал камни, стараясь придать им квадратную форму, как учил его отец. Бревна для веранды он собственноручно притащил с гор, и это была нелегкая работа.

• Предыдущая
• 3/28
• Следующая