Преодолей себя - Аллан Жанна - Страница 27

• Предыдущая
• 27/32
• Следующая

— Ты не должен беспокоиться по поводу Тэйлоров, больше они уже при всем желании не смогут причинить вред тебе и Ханне, — вдруг тихо произнесла Элли.

Зейн вздрогнул.

— Я думал, что ты давно спишь.

— Нет, как видишь. — Сердце у нее учащенно забилось. — Но ты не беспокойся, я завтра уеду. Он до боли сжал кулаки.

— Мы же договорились дать себе испытательный срок на месяц.

— Это было до того, как ты приказал мне собирать вещи и покинуть этот дом. А сейчас уже слишком поздно — от нашего брака остались одни обломки.

— Я так виноват перед тобой, Элли, извини меня. Она ничего не ответила.

— Понимаю, мне нет оправдания, — хрипло сказал он. — Вместо того чтобы довериться тебе, я повел себя как круглый дурак. Я не должен был обижать тебя. Будь я проклят!

— Ты хочешь, чтобы я осталась ради Ханны, или тебя гложет чувство вины за твои дерзкие и неоправданные подозрения?

— Ради счастья Ханны.

Но это была не вся правда. Он сгорал от желания. Ее тело, волосы, глаза… Они так возбуждали его, что он едва сдерживался, чтобы не застонать. Зейн порывисто обнял Элли, с силой прижимая ее к себе.

— А ведь нам с тобой действительно хорошо, — нетерпеливо сказала она. Глава 9

Эти неожиданные слова заставили его рассмеяться.

— Очень, — удивленно ответил он.

— Подожди, — сказала Элли, мягко отстраняя его. — Однажды мы уже думали, что любим друг друга, но это принесло нам лишь боль и разочарование.

— То, что произошло, не имеет ничего общего с нашими чувствами. Да, я повел себя отвратительно, но ведь прошло столько времени. Мы стали старше и терпимее к чужим недостаткам, да и вообще во многом изменились.

Зейн вглядывался в любимое лицо, пытаясь запомнить каждую черточку. А вдруг Элли все-таки захочет уйти и это их последняя ночь?

— Мы были такими молодыми и неопытными и так верили в счастье и преданность. Ее слова больно задели Зейна.

— У нас с тобой много общего — проговорил он, образ жизни, воспитание и даже привычки. Мы оба выросли на ранчо. И, несмотря на то, что случилось, я думаю, у нас одинаковая система ценностей. Если мы забудем обо всех обидах и постараемся понять друг друга, мне кажется, у нас еще есть шанс быть счастливыми.

— Ради Ханны?

— Не только. Ради нас самих. Ты согласилась пробыть здесь месяц. Но может быть, тебе стоит остаться на более длительный срок и попробовать?

— Я не очень уверена, что наш брак пойдет на пользу твоей дочери. Она уже потеряла мать. Что с ней будет, когда я уеду?

Элли сказала «когда», даже не «если». А он клялся, что в конце этого месяца «когда» превратится в «никогда». Только бы ему удалось убедить ее остаться!

— Будь по-твоему, Элли. Если из нашего брака ничего не получится, мы расстанемся. Тогда Ханна сможет навещать тебя в Эспене или в «Дабл Никл».

— Неужели ты и вправду веришь, что мы сможем сохранить дружеские, платонические отношения?

Ее встревоженный тон доказывал, как много это значит для нее.

— Нет.

Элли судорожно вздохнула.

— По крайней мере честно. С нашим прошлым трудно смотреть в будущее. И уж конечно, между нами не Может быть разговора о дружбе.

Приподнявшись на локте, Зейн сказал:

— Я не знаю, сможем ли мы быть друзьями, но я не представляю наши отношения только платоническими. Ты же сама сказала, что нам очень хорошо вдвоем.

— Я сказала просто «хорошо», — пробормотала она. Зейн засмеялся и дрожащими от нетерпения пальцами стал расстегивать пуговицы ее пижамы. Одним уверенным движением он снял ее, и Элли оказалась перед ним обнаженной. Это короткое мгновение было последним, когда она еще могла думать, ибо в следующую секунду его губы жадно прильнули к ее груди и ее затопила волна наслаждения, заставив забыть обо всем на свете. В этом жарком слиянии они полностью отдались страсти. Бешеный стук его сердца, хриплое, прерывистое дыхание, касавшееся ее распухших от поцелуев губ, потрясли Элли. Она была почти счастлива, чувствуя себя такой желанной.

Все произошло именно так, как и мечтал Зейн. Кроме одного: Элли не любила его. Он уже понимал, что не сможет жить без нее. Прежняя любовь вспыхнула в нем с новой силой, сметая на своем пути все сомнения и неуверенность.

Элли никак не могла понять, почему она проявила слабость и осталась на ранчо по прошествии месяца. Ханна особенно и не нуждалась в ней. Впрочем, как и Зейн. Зачем же он тогда попросил ее остаться? Может быть, он истосковался по физической близости и ему просто нужна женщина? Но она тотчас отвергла это предположение: такой мужчина, как Зейн, мог иметь любую, стоило только пожелать. Ким Тэйлор была не в состоянии оценить его, если спала с другими. Слава богу, что Зейн и Ким не любили друг друга. Элли улыбнулась.

— Почему у тебя такое лицо? — Голос Дженни вывел ее из задумчивости.

— А почему бы нет? Сегодня такой дивный день. Взгляни, как красиво смотрятся сосны на фоне безоблачного неба! А какие астры! Просто загляденье.

— Ну и ко всему этому Зейн наконец получил результаты тестов и теперь знает правду, — лукаво заметила Дженни.

— И это тоже.

Дженни бросила взгляд на заднее сиденье, где Ханна и Дэйви весело играли, и, немного понизив голос, спросила:

— Надеюсь, ты не унижала его за все эти беспочвенные подозрения и обвинения в твой адрес?

— Нет. Зейн извинился и, похоже, действительно был огорчен.

— Ты хочешь сказать, что он просто извинился за то, что сделал?

— Ладно тебе, Дженни, — ответила девушка, — ему и так было плохо.

— Если ты защищаешь его, значит, есть надежда на лучшее.

Элли очень не хотелось обсуждать этот вопрос с сестрой. Это Томас считал, что на Дженни свет клином сошелся. Когда-то и Зейн думал так…

Она затормозила и медленно въехала в открытые ворота.

— Я никогда не думала, — продолжала Дженни, что Томас будет так переживать отчужденность в отношениях с братом. С его смертью, казалось, ушли все разногласия и споры, но у моего мужа больше никогда не будет брата.

Элли тяжело вздохнула.

— Дженни, ну что за уныние! Не думай об этом. При этом отметила, с какой нежностью и любовью ее сестра произнесла имя мужа. Томас любил Дженни не потому, что она была удивительная. Он любил ее просто потому, что она Дженни. Как, наверно, замечательно любить и быть любимой именно так!

Элли остановила машину. Лошади на пастбище с любопытством смотрели на них, жеребята испуганно жались к кобылам.

— Приехали. — Она повернулась к детям. — Только не делайте резких движений. Если мы медленно и осторожно пойдем к ним, они тоже подойдут к нам.

Как и Уорт, Зейн занимался жеребятами прямо с рождения, постепенно приучая их доверять людям и не бояться их.

— Дэйви, смотри! — радостно воскликнула Ханна. — Вон Москито, а это Имоджин. Привет вам! — Она весело замахала руками.

— Неужели она знает всех лошадей по именам? тихо спросила Дженни.

— Конечно. Зейн всегда брал ее с собой, и она знает гораздо больше, чем положено четырехлетнему ребенку.

— Хочу тебе заметить, что он очень изменился, сказала Дженни. — Я с трудом узнаю в нем человека, которого знала когда-то. Но безусловно, все, что случилось с ним… с вами, не прошло бесследно.

Элли сидела в кресле на крыльце и наслаждалась тихим осенним вечером.

Солнце уже скрылось за горами, но его красноватые лучи еще подсвечивали облака. Становилось прохладно.

— Папа, а Дэйви так испугался наших лошадей, зевая, сказала Ханна, свернувшись калачиком на коленях отца.

Зейн с улыбкой нежно гладил ее по голове, накручивая на пальцы рыжие локоны.

— Когда дедушка Бак брал тебя на родео, ты сначала испугалась клоунов, помнишь?

— Я же не знала, что это его друзья. И никогда не видела клоунов раньше.

— Милая, Дэйви просто не успел привыкнуть к лошадям. Он все время жил в большом городе, в котором машины, автобусы, метро. Только лошадей там нет.

— Что такое метро?

— Ну это поезда, которые идут под землей.

• Предыдущая
• 27/32
• Следующая