Флирт в Севильи - Абдуллаев Чингиз Акифович - Страница 15

• Предыдущая
• 15/38
• Следующая

— Они уехали?

— Решили отдохнуть, — кивнул Балодис, — она наверняка залезет в постель к этому старому развратнику, — вдруг сказал он, закрывая глаза.

— Кого вы имеете в виду?

— Конечно, Витаса, — открыл глаза Ионас. — Разве вам Зитманис не говорил? Наш молодящийся режиссер спит со всеми подряд. Ему все равно, с кем и когда. Просто очень молоденьких девочек он боится. Пару раз опозорился, над ним начали смеяться, вот он и боится теперь к ним подходить. Встречается только с женщинами бальзаковского возраста.

— Мне кажется, он мудрый человек, — заметил Дронго, с трудом сдерживая смех, — он делает правильный выбор.

Балодис недоверчиво посмотрел на него. Потом пожал плечами.

— Это его дело. Меня такие вещи не касаются.

Дронго поднялся, увидев, что к ним направляется Гарсиа.

— Мы сегодня быстро закончим, — пообещал Гарсиа, — к шести часам. Мы даже немного сократили нашу сиесту. Хотя у французов не бывает сиесты. А фотограф и визажисты — французы. Завтра с утра съемок не будет. Мы поедем на экскурсию по Севилье. И мы хотим, чтобы ваша группа посетила наш кафедральный собор. Это бывшая мечеть, переделанная… в четырнадцатом веке. Нет, перестроенная. Так правильно. Самый большой католический собор Испании, — сказал он со значением, — и второй в мире после собора в Ватикане.

— Третий, — возразил с улыбкой Дронго, — ведь есть еще собор святого Павла в Лондоне.

— Он не считается, — резко возразил Гарсиа, — я говорил о католических соборах, а он протестантский. Испания — католическая страна, сеньор. Здесь никогда не было другой религии.

— А халифаты? — напомнил Дронго. — А государство мавров? А Реконкиста? Вы же сами сказали, что собор — бывшая мечеть?

— С вами не поспоришь, сеньор, — согласился Гарсиа, — но сейчас мы верные католики, и этот храм самый лучший в Испании.

— Я обязательно с вами поеду, — пожал ему руку Дронго, — и вообще скажу вам по секрету, что мне очень нравится в вашем городе.

— Ах, сеньор, — на лице Пабло Гарсиа появилось блаженное выражение лица, — вы даже не знаете, как мы любим свой город. Конечно, в Испании много прекрасных городов, но Севилья — любовь на всю жизнь. Кстати, учтите, что сегодня магнитая буря. У вас давление нормальное?

— Нормальное, — ответил Дронго. — На сегодня больше нет никаких неприятных известий?

— Только приятные, — широко улыбнулся испанец. — В половине десятого мы собираемся на ужин. Так попросили наши женщины, они хотят немного отдохнуть.

— У меня на восемь назначена встреча, но я постараюсь успеть к половине десятого на ваш ужин, — согласился Дронго.

Он вернулся на скамью и сел рядом с Балоди-сом. Очевидно, Ионас позволил себе выпить несколько больше пива, чем обычно, так как он задремал на скамье к большому неудовольствию

Руты Юльевны, которая несколько раз возмущенно фыркнула, проходя мимо них.

«Значит, так, — подумал Дронго, — кажется, уже в первый день я узнал много интересного. Режиссера Витаса Круминыиа постигло несколько сексуальных неудач, и поэтому он боится встречаться с молодыми женщинами. Возможно, он ненавидит их настолько, что решил устранить Ингебору и угрожал Ингрид. Что касается замкнутого Медниса, то он бывший спортсмен, которому не удалось ничего достичь. К тому же его не любят в группе, не считают профессионалом в своем деле. У него вполне мог развиться комплекс неполноценности, а на фоне этого — агрессивность. Теперь сам Ионас Балодис. — Дронго посмотрел на него. — Кажется, Лилия сказала, что Ионас иногда злоупотребляет спиртным. И судя по всему, его заставляет держаться только страх перед Зитманисом, который взял его на работу. Балодис сам говорил, что его не уважают. Кроме всего прочего, обильные возлияния могли сказаться и на его психике. И среди этих троих он физически самый сильный. И наверное, самый сломавшийся. Ведь по-существу охранять группу — это значит выслушивать все претензии не только Руты Юльевны, но и остальных членов группы».

Елена Доколина встала перед фотографом, чтобы продолжить съемку. Ингрид разрешили немного отдохнуть. Она взяла бутылку воды и подошла к ним. Дронго поднялся, и Балодис свалился на скамью, так и не проснувшись.

— Он, наверное, много выпил, — сказала Ингрид, взглянув на него с неодобрением.

— Мужчины часто пьют от неустроенности их жизни, — пояснил Дронго.

Она взглянула на него своими темно-синими глазами.

— Вы тоже часто пьете?

— Нет, я вообще не пью. Но в последнее время мне иногда хочется напиться.

— Почему? — спросила она, не спуская с него глаз.

— Наверное, потому, что у меня тоже неустроенная жизнь, — признался Дронго.

Она поставила бутылку на столик. И снова посмотрела на Дронго.

— Вы сильный человек, если можете в таком признаться, — сказала она. — Вы, наверное, не женаты?

— Нет. — Дронго вспомнил про Джил. Он так мало времени проводит с ней.

— Это правда, что вы были в нашей комнате с Лилией? — вдруг спросила Ингрид.

— Возможно, — сказал Дронго, — но если бы это была правда, я бы все равно не сознался.

— Вы благородный человек, — задумчиво произнесла она. — Думаете, что этот тип находится среди нас?

— Какой тип?

— Вы знаете, о ком я говорю. — В ее голосе появились нотки.

— Возможно, что его здесь нет. Во всяком случае, здесь не так много людей и подобного маньяка можно будет легко вычислить.

— А если он опять нападет? — спросила Ингрид. — Вам не бывает страшно, господин Дронго?

— Бывает, — вздохнул он, — мне часто бывает страшно. Но у меня такая работа. Я должен уметь преодолевать свой страх.

— И чего вы больше всего боитесь? — спросила она, приближая свое лицо к нему.

— Людей, — тихо сказал он, глядя ей в глаза. Балодис открыл глаза.

— Когда закончатся эти чертовы съемки, — прошептал он.

В этот момент Ингрид позвали сниматься, и на ее место вернулась Елена Доколина, которая видела, что ее подруга разговаривала с Дронго.

Доколина взяла два яблока и, надкусив одно, подошла к Дронго.

— Хотите яблоко? — спросила она, подавая ему второе.

— Нет, — улыбнулся Дронго, — спасибо, не хочу.

— Вы уже переоделись, — сказала она, внимательно оглядев его с ног до головы, — так вы тоже неплохо выглядите.

— Хочу вернуть вам комплимент. Во время сегодняшних утренних съемок вы выглядели тоже очень неплохо. — Дронго подумал, что магнитная буря сказывается и на нем, если он позволяет делать такие двусмысленные комплименты.

Она улыбнулась.

— Лилия пыталась вас охмурить? — вдруг спросила она.

— Вы все задаете один и тот же вопрос, — признался Дронго. — Вы можете объяснить, почему вас так интересуют мои отношения с вашим гримером?

— Нам сказала Рута Юльевна, что вы зажимались с Лилией, — пояснила Доколина с милой непосредственностью.

— Когда она вам сказала?

— За обедом. Она считает, что вы не теряете времени зря.

— Понятно, — пробормотал Дронго. Вот откуда такой повышенный интерес к его персоне и со стороны Ингрид, и со стороны Лены.

— Я, кажется, убью вашего коммерческого директора, — признался Дронго.

Доколина загадочно улыбнулась. Потом надкусила яблоко еще раз и, наклонившись, тихо произнесла:

— Будете убивать, позовите меня. Я с удовольствием вам помогу. Буду держать ее за ноги.

Она отошла, и Дронго изумленно посмотрел ей вслед. Непонятно было, шутит Лена или говорит серьезно, настолько необычным был и ее взгляд, и голос.

Съемки продолжались еще около двух часов. Никто из тех, кто уехал в отель, так и не появился в павильоне. На часах был уже седьмой час, когда Пабло Гарсиа разрешил закончить работу, чтобы завтра продолжить ее. Девушки отправились переодеваться. Ионас проснулся и сидел на скамье с мрачным выражением лица. Подошла Рута Юльевна и несколько минут выговаривала ему что-то по-латышски, отчего его лицо покрылось красными пятнами.

Когда коммерческий директор отошла, он поднялся и, зло шепча ругательства, подошел к Дронго.

• Предыдущая
• 15/38
• Следующая