Флирт в Севильи - Абдуллаев Чингиз Акифович - Страница 28

• Предыдущая
• 28/38
• Следующая

— Спасибо. Привет дочери.

Дронго убрал аппарат и вернулся в комнату. В трехзвездочных отелях не полагается банных халатов, и он обмотал себя полотенцем ниже пояса. Взглянув на Ингрид, Дронго увидел, что она лежит с открытыми глазами.

— Уже четвертый час, — напомнила Ингрид, — нужно позвонить в отель и узнать, будут ли сегодня съемки. В чем я очень сомневаюсь.

Она лежала, прикрывшись простыней, под которой угадывались очертания ее гибкого тела.

Дронго подошел к аппарату и попросил соединить его с отелем «Альфонсо Тринадцатый»

Когда ему ответил портье, он попросил соединить с номером Руты Юльевны. Она ответила сразу, словно ждала у аппарата.

— Куда вы пропали? — гневно спросила она. — У нас в пять часов съемки. Это вы увели Ингрид?

— Нет, — пробормотал Дронго, взглянув на лежавшую перед ним девушку, — но я знаю, куда она пошла. Сейчас я поеду за ней и привезу на съемки.

— Чтобы в половине пятого вы были в отеле, — грозно сказала Рута Юльевна, — иначе я подам на нее в суд, и мамаше Ингрид придется выложить большую сумму в качестве неустойки.

— А как Доколина? Что с ней и Круминьшем?

— Их уже отпустили. В четыре часа они будут в отеле. Вы меня слышите?

— Ну и слава Богу.

Он положил трубку и посмотрел на Ингрид. У нее были очень красивые руки. И длинные пальцы.

— У тебя красивые руки, — искренне произнес Дронго.

Она спрятала руки под простыню.

— В прошлом году у меня была непонятная форма аллергии, — призналась она, — руки все время горели, словно от крапивы.

— У тебя очень красивые руки, — повторил он.

— Что она сказала? — поинтересовалась Ингрид.

— Мы должны быть в отеле в половине пятого. Сейчас уже десять минут четвертого.

— Значит, у нас есть время, — рассудительно сказала Ингрид, сбрасывая с себя простыню. — Иди сюда.

Дронго поднялся, придерживая полотенце. Еще час назад он был готов на подвиг. Но повторить его снова было, кажется, выше его сил. Дронго улыбнулся. Может, это и есть разница в к возрасте. Неужели он так постарел?

— Убери полотенце, — прошептала она. «Как хорошо, что я поддерживаю форму, — подумал Дронго, отбрасывая полотенце, — иначе как бы я выглядел с отвисшим животом».

— Надеюсь, мы не опоздаем, — пробормотал Дронго и шагнул к кровати.

| В половине пятого вся группа собралась в холле отеля. Гарсиа, взволнованный и от того более эмоциональный, старался подбодрить каждого. Круминьш стоял рядом со стойкой портье раздумывая над чем-то. Лены не было, очевидно, она поднялась, чтобы переодеться. Увидев вошедших вместе Ингрид и Дронго, Рута Юльевна снова нахмурилась, но ничего не сказала. Меднис сидел на диване, проверяя свою камеру. Увидев Дронго, он неприязненно усмехнулся, но ничего не сказал. Балодис разговаривал с водителем автобуса, который должен был отвезти их на съемки.

Дронго проводил Ингрид до лифта, ей нужно было подняться в номер и переодеться, — после чего подошел к Пабло Гарсиа.

— Я рад, что все нормально завершилось, — сказал он, обращаясь к испанцу, — надеюсь, все разъяснилось.

— Если бы, — вздохнул испанец. — Я все время себя ругаю, что начал учить русский язык и работаю со странами бывшего Советского Союза. Лучше бы я выучил китайский или японский. С ними, по крайней мере, не было бы проблем. А с группами из ваших стран постоянно проблемы.

— Но их отпустили?

— Пока только условно. Круминьш говорил, что был в номере сеньоры Лилии. А я был уверен, что могу ей нравиться. Или понравиться? Не знаю, как правильно. Но он сказал, что приходил к ней и они были вместе. Следователь проверил пленку и увидел, что Круминьш приходил к сеньоре Омельченко. Они были вместе больше один час. Одного часа, — поправился Гарсиа. — И еше тридцать минут, — добавил он через некоторое время.

— Полтора часа, — поправил его Дронго.

— Да, верно. Полтора часа. Следователь видел, что сеньор Круминьш вышел от сеньоры и пошел к себе в номер. Поэтому он поверил сеньору Круминьшу и принял решение его временно освободить. Они проверили его багаж, но наркотиков не нашли. Следователь приказал взять группу v под полицейский надзор, и сотрудники полиции будут нас сопровождать все время, пока мы будем в Севилье.

— А Елену Доколину отпустили? — С ней было трудно, — вздохнул Гарсиа, — ее пальцы, отпечатки пальцев были на двери. Но она говорит, что проходила мимо комнаты сеньоры Омельченко и постучалась к ней за минуту до того, как туда вошла горничная. Следователь не верит Лене, но мы уговорили отпустить ее на сегодняшнюю съемку.

— Она не сказала, почему она оказалась рядом с номером погибшей? — нахмурился Дронго.

— Нет, не сказала, — удивился Гарсиа. — А вы знаете, почему она там была?

— Не знаю, — сказал Дронго, отходя от своего собеседника.

— Мне не нравится здесь, — громко произнес Круминьш, поднимаясь в холл. — Сначала стали утверждать, что я наркоман. Потом арестовали. Затем обвинили в убийстве Лилии Омельченко. Отпустили, когда поняли, что я был ее другом, а не убийцей. И наконец не дали спокойно поплавать в бассейне.

— Почему? — удивился Гарсиа.

— Какой-то кретин опять оставил там эспандер. Один вчера упал, другой сегодня. Сколько можно! Нужно выгнать этого идиота из отеля. Наверное, американец, — в сердцах сказал Круминьш, недовольный засилием голливудских фильмов и считавший всех американцев выскочками.

Рута Юльевна курила, глядя во внутренний дворик. Над двориком в полдень натягивали тент, который включался механически. Дронго подошел к коммерческому директору.

— Кажется, вы совсем неплохо проводите время, — недовольно сказала она, глядя перед собой и даже не удостаивая его своим взглядом, — сначала с Лилией Омельченко, вчера ночью с Леной, а сегодня днем с Ингрид. Я еще не встречала таких активных мужчин.

— Значит, вам не повезло, — сказал Дронго, встав рядом и также глядя во дворик. — Мне нужно с вами поговорить.

— О чем, — она выпустила струю дыма, даже не повернувшись к нему. Они могли видеть друг друга в стеклянной перегородке, отделявшей холл от внутреннего дворика.

— Вы знаете, почему задерживали Лену Доколину?

— Конечно, нет. Следователь не обязан передо мной отчитываться.

— Они нашли ее отпечатки пальцев на ручке двери погибшей Лилии Омельченко.

Она выпустила еще одну струю дыма, очевидно, для того, чтобы он не смог рассмотреть выражения ее лица.

— Откуда вам это известно? — поинтересовалась Рута Юльевна.

— Мне рассказал один из следователей. Ее отпечатки нашли на дверной ручке, и следователи считают, что она дала ложные показания. Поэтому ее забрали на допрос.

— Какой интересный детектив, — иронично произнесла она. — Ну и зачем вы сообщаете мне эти подробности?

Он взглянул на нее. У Руты Юльевны была одна странная особенность. Она была достаточно приятной женщиной, но у нее были большие, мужские уши, которые она прикрывала искусно зачесанными волосами. Уши можно было увидеть, только находясь в непосредственной близости от нее.

— Вчера вечером она была в вашем номере, — тихо сказал Дронго.

Рука, державшая сигарету, дернулась. Но Рута Юльевна не обернулась.

— Кто вам об этом сказал? Она?

— Какая разница? Я знаю, что она была в вашем номере.

— Вы успели ее допросить. Значит, вы не только Дон-Жуан, но и Шерлок Холмс, — сказала она с некоторым презрением.

— Скажу откровенно, мне нравятся оба персонажа, — пошутил Дронго.

— А мне нет. — На этот раз она взглянула на него бешеными глазами.

— Она была в вашем номере, — продолжал Дронго, — и когда закричала горничная, успела первая выбежать из него, надев ваш халат. Затем вышли и вы, но к этому времени Лена успела вернуться в ваш номер и вышла тогда, когда в коридоре уже было много людей.

— Ваши дикие фантазии мне не интересны, — нервно дернулась Рута Юльевна. — Зачем молодой женщине оставаться в моем номере, да еще в полураздетом виде? В отличие от вас я не страдаю комплексами Дон-Жуана. — А какими страдаете? — неожиданно спросил Дронго. — Или вы пригласили Доколину просто так? Она повернулась к нему

• Предыдущая
• 28/38
• Следующая