Ведьма и вампир - Авербух Наталья Владимировна - Страница 16

Магда отвернулась. Она не хотела смерти этого человека, но что она к нему чувствовала… Ведь это правда! Правда то, что говорили про инквизиторов Вейма и Лим!

— Магда! Всё не так!

— Хоть бы не врали, — с отвращением процедила Вейма. — Вам не противно, часом? Вы же пришли сюда подвести барона Фирмина под костёр. И хотели уговорить Магду его предать — в обмен на жизнь и… что? Вашу благосклонность? Вам ведь ясно дали понять, что вы можете сделать её своей любовницей, если она предаст сеньора. Мне только одно непонятно — что бы вы стали делать, когда она вам надоела? Бросили бы или отдали в руки своих коллег?

— Вейма, молчи! — вскрикнула Магда и, развернувшись, выбежала из подвала.

— Кажется, мы перестарались, — расстроено произнёс вампир.

Вейма сокрушённо кивнула.

— Что самое противное, этому гаду хоть бы хны. Эй, уважаемый! Она из-за вас там плачет! Не стыдно?

— Это ведь вы её довели. Я старался…

— Ладно, Лим. Давай заканчивай с ним, а я пойду Магду успокою.

Вейма подошла к лестнице, но её остановил панический вопль практиканта:

— Что мне с ним делать?

— Что собирались. Транс, допрос, внушение. Пусть уедет подальше, а дальше сам знаешь.

— Я?!

— Ну, а кто же? Не собираешься ли ты на меня переложить всю грязную работу?

— Но я не сумею!

Вейма остановилась у лестницы и тяжело вздохнула.

— И ты туда же? Гуманизм — страшная штука, не так ли? Главное — заразная.

Лим сокрушённо вздохнул.

— Получается, мы слишком много сказали. Может быть, сеньора попросить?

— А он согласится? Убить представителя инквизиции? — засомневался вампир.

Вейма вздохнула ещё тяжелее.

— Влипли.

В люк просунулась ехидная ведьмина мордашка. И не следа слёз. Подслушивала, не иначе.

— Ну, что, начинающие садисты, пойдёмте чай пить? И гостя зовите.

— Развязывать? — уточнил Лим.

— Развязывай, чего уж. Только без глупостей, — строго пригрозила Вейма Краму.

Тот обалдело кивнул. Мир сходит с ума…

— А теперь давайте думать, — предложила Вейма, вертя в тонких пальцах печенюшку. — Как мы будем выбираться из этой… хм, ситуации, в которую все хором угодили.

Лим с энтузиазмом поддакнул. Инквизитор почти не слушал: он тщетно ловил взгляд Магды. Ведьма угрюмо смотрела в сторону. Вспышка злорадного веселья угасла, оставив девушку в мрачной апатии. Ей по-прежнему нравился инквизитор… И это чувство боролось в Магде с отвращением к профессии Крама. К тому же ведьма немного злилась на своих бестактных друзей, быстро и резко рассеявших соблазнительный обман.

— Я повторяю: нам надо поговорить! — настаивала вампирша. — И, если уважаемый гость не будет нас спрашивать о бароне, я рискну предложить полную откровенность заинтересованных сторон. Ну, как? Эй, вы! Я к кому обращаюсь?! Может, всё-таки попробовать кочергу?

— Не говори глупостей, — нервно ответила Магда. — Я — за. То есть за откровенность.

— А инквизитор?

Крам наконец поймал взгляд своей возлюбленной — растерянный и немного вопросительный.

— А, да, согласен! — спохватился он.

— Тогда высказывайтесь. Чем вам помешал барон Фирмин?

На этот раз Краму и в голову не пришло отказаться отвечать. В эту минуту он рассказал бы что угодно, лишь бы удержать взгляд сероглазой ведьмы, сохранить интерес — хотя бы интерес! — неважно, к чему, лишь бы слушала! Обычно инквизитор прекрасно контролировал себя и никакая любовь не могла затуманить его разум… но сейчас, когда он узнал, что его считают негодяем, палачом и убийцей, о которого даже монстры брезгуют руки марать… когда он заглянул к себе в душу, вспомнил всё, чему его учили, во что он верил… и ужаснулся! Понял — отвращение проклятых оправдано! Сейчас он продал бы душу за право зваться честным человеком — и быть им! Судьи — проклятые — ведьма и два вампира — молча ждали ответа. Магда глядела с затаённой любовью, Вейма с омерзением, Лим с интересом.

— Я толком не знаю, — виновато признался инквизитор. — Он стоит на пути наших планов… инквизиция давно требует у Ассамблеи места и голоса, голосов для высших чинов инквизиции. А барон Фирмин…

— Что он может вам сделать? — недоуменно перебил вампир. — Он — всего лишь барон, не самый крупный феодал страны, а инквизиция… это же инквизиция! В любой момент…

— Инквизиция сильна только в городах, — поправил Крам. — В Раноге, где баронов так много, что никто из них сам по себе влиянием не обладает, в других городах, где баронов вообще нет. И в землях тех феодалов, которые обличают нас своим доверием. Мы можем отлучить, объявить еретиком или обвинить в запрещённой ворожбе, но если барон сохранит преданность своих людей? Придётся либо выманивать его в город, либо идти войной.

— А для войны нужна поддержка других сеньоров, — подхватила Вейма, — потому что ничейной земли не бывает и без разрешения пройти не удастся. А если они ещё и объединятся, бароны-то…

— Верно, — согласился инквизитор, услышав знакомые аргументы и от того невольно позабыв, кто перед ним и где он находится. — Да и неудобно сражаться наёмниками против вассалов. Вот будь у нас права сеньоров…

— Да, тогда было бы намного проще, — согласилась вампирша. — И вы могли бы владеть землёй, распоряжаться крестьянами… хорошо быть феодалом, верно, Крам?

— Всё во славу Защитника! — резко возразил увлекшийся инквизитор.

Магда вздрогнула, Лим невольно отшатнулся. Лишь Вейма сохранила безмятежное спокойствие.

— А при чём тут всё-таки барон? — напомнила она. — Лим прав, барон — не самая крупная фигура на Ассамблее.

— Меня не посвящают в политику инквизиции, — раздражённо ответил Крам, раздосадованный произведённым на ведьму впечатлением.

— Ах, не посвящают, — сладко пропела Вейма. — Тогда перейдём к более насущным вопросам… Что теперь?

— Теперь? — тупо переспросил Крам.

Магда снова отвернулась.

— Да. Что вы собираетесь делать дальше, господин инквизитор?

Эти слова напомнили Краму, кто он такой и зачем сюда пришёл.

— Я допью чай и уйду, — спокойно сообщил он, разом взяв себя в руки. — Остановлюсь на постой в замке вашего сеньора, всё как положено. Сегодняшний вечер… пошутили и забыли. Будем считать, ничего не произошло. Я прощаю вам нападение на инспектора инквизиции.

— Какое благородство! — фальшиво восхитился вампир.

— Лим, помолчи! А дальше что?

— Вампиризм по закону не карается, — неохотно признал инквизитор. — Если не было смертельных случаев. Но люди, дающие приют вампирам… — Крам сглотнул и отвёл взгляд от побелевшего лица ведьмы. — Таким должен считаться владелец земли, на которой стоит этот проклятый дом. Барон Фирмин — ведь вы здесь с его ведома и содействия…

— И что за это полагается? — ласково спросила вампирша.

— Барона признают виновным и э… отлучат. Дом будет снесён, вещи монстров должны быть тоже… то есть сожжены.

— А Магда?

Инквизитор развёл руками.

— Должны быть уничтожены все осквернённые вампирами вещи, никто не будет спасать имущество ведьмы из огня, — пояснил он процедуру.

— И вампиров из огня тоже спасать не будут, — тихонько добавил Лим.

— Но сама ведьма сможет уйти в том, что на ней, — поспешил заверить Крам.

Он не добавил, что такие «процедуры» проводятся перед рассветом — чтобы выкинуть на улицу растерянных, полуодетых обитателей дома — на потеху зевакам. Он не сказал, что в состав «бригады» всегда входит мирный спокойный человек, который руководит позорным обыском… и спасает от огненной участи наиболее ценные вещи… Спасает вовсе не для того, чтобы вернуть владельцам. Крам умолчал о многом, но это ничего не меняло. Его слушатели всё знали и так.

— И куда ей идти? — нарушила молчание настырная вампирша.

— Не твоё дело! — разозлился слуга Защитника.

Он как раз прикидывал, что ведьму надо будет заранее вывести из проклятого дома, чтобы не попала под раздачу. А потом… Что потом? Да, он любит её, да, он никогда не сможет сказать об этом миру, но зачем? Конечно, из-за этой постыдной тайны с него всегда будет больший спрос, чем с других инквизиторов, но что за беда? Защитник милостив, слуги его справедливы; выполняя самые опасные задания, он быстро пойдёт наверх. Может быть, в будущем ему предстоит возглавить святую инквизицию! Крам очнулся от мечтаний и поспешил отогнать полные гордыни мысли.