Ведьма и вампир - Авербух Наталья Владимировна - Страница 44

— А дальше?

— Я стал вампиром, — оскалился практикант. — Это для Веймы наш дар — проклятие. А мне нравится.

— И кровь пить нравится, — буркнула его начальница.

— Нравится, — с вызовом повторил Лим. — Даже когда всё паршиво, когда жизнь бессмысленна, когда ничего не выходит и выйти не может, когда все отвернутся — только ради этого стоит жить дальше! Ради тех минут, когда… — Лим хотел живописать заключительный момент охоты, но его перебил отчаянный крик:

— Замолчи!!! Не смей!!! Перестань!!!

Практикант растерянно умолк.

— Простите. Я… увлёкся.

— Ничего, — тут же остыла вампирша. — Только не говори об этом больше.

— Вам снятся сны, — уверенно произнёс Лим. — Нельзя всю жизнь отказываться принять себя. — Кровь зовёт вас, каждый человек для вас — искушение. Бросьте бояться, примите себя. Тогда вы станете счастливой.

Магда испуганно притихла. Светлые глаза вампира подчиняли, против всех правил и уговоров, подчиняли худую темноволосую девушку, пытались закончить то, чего не сумел сделать наставник. Странно, но Лим не казался воплощением ночи, каким должен был бы казаться. Он был светел, одет в белое, а за его спиной в окно проникал новый день. Он предлагал жизнь и веру в себя — любой ценой. Вейма подняла руку — с трудом, словно разучилась шевелиться. Резко смахнула чашку со стола, та с печальным звоном разбилась о деревянные доски пола. На кухне потемнело, будто задёрнулись чёрные шторы. Если кто и был здесь воплощением ночи, так это Вейма — вампирша, неспособная пить чужую кровь. И все искусы Лима разбивались о внутреннюю беспомощность, которая заменяла девушке силу воли.

— Искушаешь, — недобро проговорила Вейма. — Не тем искушаешь. Или считаешь себя умнее Ватара? Сильнее его? Магда, прости за чашку.

— Посуда бьётся к счастью, — машинально ответила ведьма, понимая, что вампирша вышла победительницей из этого противостояния. Чары постепенно развеивались, на кухне светлело.

— Кстати, а завтрак когда будет? — небрежно произнёс Лим. Ему было неприятно потерпеть поражение от более слабой вампирши, но признаваться в этом юноша не желал. Не дай он клятву признать старшинство Веймы, могло бы и получиться.

Ведьма поднялась из-за стола, чтобы приступить к своим дневным обязанностям. Вейма изменилась, и это странно.

— Я уверена, всё дело в нём, — твердила Магда по дороге в замок. — Пока его здесь не было, Вейма так себя не вела. Не задумывалась ни с того, ни с сего, не на кого не нападала. Это всё он, оборотень. Я говорила, не к добру его приезд. А ты смеялся.

— Да с чего вы взяли?

— А ты сам не догадался? Психолог!

— Если вы про травмирующую ситуацию, то догадался. И сам, и в ваших мыслях прочёл. Ну и что?

— Как что?! Надо избавиться от него!

— От инквизитора уже избавлялись.

— Тс-с! Громче кричи, тогда костра не миновать. Это была ваша затея, с инквизитором.

— А теперь вы свою начинаете. Магда, подумайте сами, что изменится, если следователь уедет?

— Всё, — твёрдо произнесла ведьма. — Угроза, лишение свободы и смерть — это уберётся из жизни Веймы, и она успокоится.

— Вы уверены?

— Уверена, Лим. Мы должны прогнать оборотня.

— А если не уйдёт?

— Убить.

— Убить? Магда!

— Да, убить. Этой же ночью разыщи его и скажи, чтобы убирался. Ты сильнее, он испугается.

— Я?!

— А кто же? — удивилась Магда. — Больше некому, только ты это и можешь сделать.

— Магда, подумайте сами! Кто я такой, чтобы вмешиваться в жизнь своей начальницы?

— Ты — тот, кто может ей помочь, Лим. Ты сделаешь так, как я велю или пожалеешь.

— Магда, прошу вас! Нельзя так!

— Можно, Лим! Можно.

— Но…

— Замолчи и послушай. Пусть ты прав. Пусть я переношу те чувства, которые остались от прошлого, на подругу. Пусть так нельзя и неправильно. Это неважно. Вейма — единственное близкое мне существо. Кроме неё, нет никого.

— Зато у неё есть родные.

— Люди? Нет, только проклятые смогут справиться с оборотнем. Только другой оборотень или вампир. Ты.

— Вы как хотите, а я на это не пойду.

— Пойдёшь, — уверено и жёстко проговорила ведьма. — Я тебя заставлю. Ты сделаешь всё так, как мне нужно или горько об этом пожалеешь.

— Магда… Вы же не можете…

— Последний раз повторяю — могу. Ты не представляешь, как я Вейме обязана. Если бы не она, на что бы я теперь годилась? Сколько чёрных заклинаний не пришлось плести, сколько злых зелий не понадобилось варить! Вейма ограждала меня от всего, что могло встать между мной и Слоновой башней! Спасала от последствий проклятия, помогала сохранить себя — сохранить душу от зла и ожесточения! Поддерживала, когда я отчаивалась, поддерживала, когда приходилось трудно. Даже дом, который я зову своим — его ведь Вейма нашла! И с сеньором она договорилась. Родная сестра столько для меня никогда бы не сделала, сколько Вейма. И родители — тоже. Теперь её саму настигает проклятие — и я буду сидеть сложа руки?

— Но причины Вейминых проблем не внешние, они внутренние. Вы ничего не добьётесь, прогнав оборотня!

— Я ваших психологических заморочек не понимаю. Я знаю — после приезда оборотня Вейма сделалась сама на себя непохожа. Оборотень должен убраться. И ты мне в этом поможешь.

Лим ничего не ответил. Высокие чувства ведьмы делали ей честь, но при чём тут он?! Это всё благородное происхождение — перекладывать грязную работу на окружающих! Вейма бы презрительно скривилась бы после первого же отказа и сказала, что всё сделает сама. А Магда готова горы свернуть, лишь бы заставить других работать вместо себя.

— Ты мне в этом поможешь, — настойчиво повторила ведьма. — Или пожалеешь, что на белый свет родился. Уж я-то сумею тебе навредить. Даже если бы это стоило мне Слоновой башни — и тогда бы сумела, а стоить не будет. Сделаешь?

Вампир предпочёл не задавать вопроса, как именно ведьма сможет ему навредить. И читать в мыслях тоже не стал. Просто кивнул. Если Магда вбила себе в голову, отговаривать бесполезно, а он не самоубийца. Так же она чуть только не с пеной у рта твердила, что вытянет инквизитора с того света, чего бы ей это ни стоило. Лучше бы не вытягивала, похоронили бы как неопознанный труп… Но что уж теперь поделать? Не добивать же.

На этот раз ждать под дверью пришлось ведьме: отец Пуркарий вёл с воинственным собратом жаркий спор. Чем дальше, чем громче звучали аргументы мирного служителя Защитника и тише возражал инквизитор. Магда сердилась: изматывает Крама, последние силы у человека тянет, а тот только от воспаления лёгких оправился! Да и применение крови оборотня тяжеловатое средство, весь организм встряхивает. О чём именно шла речь, ведьме было не слышно, но вот Крам резко закричал:

— Оставьте меня! Я устал!

Отец Пуркарий вежливо попрощался и вышел из отведённых инквизитору покоев. Столкнувшись в дверях с ведьмой, кивнул и пробормотал:

— Что я и говорил. Входите.

— Он тебя сильно измучил? — спросила Магда с порога. Крам полулежал на застеленной постели и явно приходил в себя после сильного возмущения. Увидев девушку, поспешно вскочил и предложил пройти в предназначенную для приёма посетителей часть покоев. Краму было неловко от того, что Магда видела его беспомощным, и он стремился избежать каких бы то ни было ассоциаций со временем болезни.

— О чём ты спрашивала?

— Я об отце Пуркарии. Зачем он к тебе всё время ходит, чего добивается? Если тебе тяжело с ним говорить — скажи, я передам барону. Ты же еле на ногах стоишь. И вставать тебе не надо.

— Нет, я вполне здоров. Ты меня излечила. А я так и не поблагодарил тебя.

— Забудь об этом. Чего хотел отец Пуркарий?

— Богословский диспут. Тебе будет неинтересно.

— Прости.

— А зачем ты пришла?

— Узнать, как ты. Если ты здоров, пойду…

— Нет, останься!

— Не стоит. Нам нельзя видеться. Теперь, когда я совсем тебе не нужна…